Лоретта Чейз - Мистер Невозможный
Гази соответственно разделил своих людей: одна группа будет преследовать похитителей, другая — следовать за папирусом. Эту он возглавлял сам. Похитители явно были не самыми умными и предприимчивыми из наемников Дюваля. С другой стороны, Фарук, охранявший папирус, отличался проницательностью, хладнокровием и остротой ума.
Гази с нетерпением ждал встречи с достойным противником.
Глава 7
Пятница, 6 апреля
— Уехал?! — Миссис Пембрук вскочила с дивана, взмахнув черными шелками и чуть не столкнув со столика серебряный поднос, на котором стоял ее завтрак.
Кофе заплескался в чашках, а фатирах начал сползать с тарелки, но Руперт вовремя удержал поднос и спас его Драгоценное содержимое.
Она направилась к полке с деревянными фигурками, а Руперт взял кусок сдобного хлеба и, щедро намазав его медом, с легким вздохом наслаждения вонзил в него зубы. С недавнего времени фатира стала его любимым египетским лакомством. Но не только в этом заключалось наслаждение данным моментом.
Миссис Пембрук гневалась. И каждое ее резкое движение позволяло ему видеть стройные, обтянутые чулками ноги и изумительные лодыжки.
— Из всех самонадеянных… — начала она. — Я едва ли могу верить… — Она замолчала, и он перевел взгляд с ее ног на ее лицо и увидел, как она пытается сдержать гнев… и это ей не удается. Слава Богу!
Мало что возбуждало его так, как миссис Пембрук в гневе. В ее глазах, устремленных на крохотные фигурки египтян, пылало зеленое пламя. Ее прекрасная грудь, идеальные формы которой не мог полностью скрыть унылый траур, вздымалась как морские волны в бурю.
— Полагаю, у Мерзавца Нокса не хватило времени для нежного прощания, — сказал Руперт. — Ему надо было выманить злодея из норы.
— Он знал, кто это, — сдержанно заметила Дафна.
— Я только сказал, что его слуга упомянул француза по имени Дюваль. — Руперт рассказал ей о своем ночном посещении дома Мерзавца Нокса, но без излишних подробностей. Под слугой не подразумевалась полуодетая смуглая красавица.
— Сегодня утром я говорил о нем с Солтом и Бичи, — продолжал он. — Их описание подходит к портрету негодяя. Дюваль — один из ближайших друзей французского консула. Он презирает англичан. Солт говорит, что он все еще не может простить англичанам Розеттский камень. Кажется, он искренне убежден, что камень по праву принадлежит Франции.
— Дюваль, — повторила Дафна. Она металась по комнате, и шелк шуршал, касаясь ее ног. — Я однажды видела его на обеде в шведском консульстве. Среднего роста, темноволосый, элегантный или, скорее, скользкий тип, хотя, надо отдать ему должное, с утонченными манерами.
— Солт и Бичи говорят, что Дюваля вообще считают прожженным типом. Но недавно он потерпел ряд крупных неудач.
— Неудачи уродуют некоторых людей. — Дафна повернулась к Руперту, ее лицо помрачнело. — Они озлобляются и становятся беспокойными, подозрительными. Они замыкаются в себе, теряют всякое представление о реальности. Они не переносят удачливости других.
Руперт кивнул. По ее обеспокоенному выражению, как и по словам и серьезному тону, он догадался, что она знает это по собственному опыту. Он уже давно догадался, что она далеко не так глубоко скорбит по своему мужу, как это показывает ее траур.
Дафна снова подошла к дивану:
— В таком состоянии трудно размышлять здраво.
— Между тем Дюваль пронюхал о вашем брате и папирусе. Он не доверяет англичанам и легко приходит к мысли, что английский ученый знает больше, чем говорит.
Она села на диван на этот раз на расстоянии вытянутой руки от него.
— Три человека уже мертвы, об этом мы знаем. Все они невинные свидетели. Этот человек, должно быть, безумен.
— В любом случае он опасен, — сказал Руперт. — Я думаю, поэтому Мерзавец Нокс не терял времени. Он отплыл вчера утром на своем судне. «Мемнон» большое судно, внушительное и хорошо известное, как мне сказали. Он постарался, чтобы все в порту узнали, что он отправляется искать вашего брата. Без сомнения, он намеревался испугать француза. У него получилось. По дороге сюда я остановился у дома Дюваля. Кажется, он неожиданно покинул Каир вчера после полудня.
Дафна ничего не сказала. Руперт налил ей кофе. Она взяла чашку и сидела, глядя на нее.
— Надеюсь, вы понимаете, это очень хорошо, что Дюваля нет в Каире? — сказал Руперт. И мысленно добавил: «И Мерзавца Нокса тоже». — Вы же не хотите превратиться в заложницу, тогда ваш брат не осмелится сбежать.
Дафна подняла на него глаза:
— Я это понимаю. Беда в том, что я знаю, что Майлса нет в Каире, и не могу спросить лорда Ноксли, куда эти ужасные люди увезли брата, ибо лорд Ноксли тоже уехал. Я ходила кругами, понапрасну теряя силы, в то время как, имея хотя бы какие-то сведения, я могла бы в чем-то преуспеть.
— Ему это даже в голову не могло прийти. Он думает, что вы в ожидании послушно сидите дома в безопасности, под охраной большого глупого быка из консульства. Однако поставьте себя на место Мерзавца Нокса, — у него созрел блестящий план: не терять времени, разгадать тайну, спасти. Вернуться с братом и ценным папирусом под всеобщие аплодисменты. Леди зарыдает от благодарности… и дарует свое… э… сердце доблестному рыцарю.
Дафна выпрямилась.
— Другая леди, вероятно, — сказала она, — но не эта.
— О, мне тоже не хотелось так думать. — Руперт, конечно, на это и рассчитывал. Он надеялся, что она слишком умна, чтобы смириться с пассивной ролью, предназначенной ей Мерзавцем Ноксом.
Руперт видел, что она готова к сопротивлению. Дафна думала, что он тоже недооценивает ее.
— Как я понимаю, мы отправляемся вслед за ними? — спросил он.
Дафна взглянула на него, и ее напряженность спала, губы сложились в жалкую улыбку, но она взяла себя в руки и вскинула голову:
— Конечно, мы отправляемся вслед за ними.
Именно этого он и ожидал, но все равно его сердце бешено забилось.
— Я так и думал, — спокойно сказал он. — Ну так что же вы предпочтете, мадам, — лодку или верблюда?
Воскресенье, 8 апреля
Спустя два дня Дафна стояла на пороге своей расположенной на корме каюты, остро ощущая присутствие мистера Карсингтона за спиной.
— Ну и как? — спросил он.
— Здесь вполне… достаточно места, — ответила она. «Слишком мало места, — думала она, — слишком много людей».
Судно было дахабейя — нильский вариант яхты. Мистер Карсингтон, удививший ее своими знаниями древней мифологии, назвал ее «Изида» в честь египетской богини, по всему свету искавшей тело своего мужа.
«Изида» была большим удобным судном, которое могло похвастаться шестью каютами с необычно высокими потолками. Шейх Салим предоставил ее своему ученому (!!!) другу мистеру Карсингтону. Шейх позаботился, чтобы его высокому английскому другу не пришлось постоянно наклонять голову, от чего могла заболеть шея.
