Гэлен Фоули - Грешный и опасный
Насколько она разбиралась в последних лондонских модах, вырез и должен быть таким. Но она опасалась, что зрелище слишком понравится ее хозяину.
А, будь что будет. Когда речь идет об украденных товарах, стоит ли беспокоиться о том, что платье не так сидит? Вряд ли стоит расспрашивать, каким образом контрабандисты заполучили модную французскую одежду: судя по пятнам соленой воды, украшавшим атласные юбки, какая-то знатная английская дама так и не дождалась своего заказа из Парижа.
Так или иначе, а этот туалет — просто роскошь по сравнению с лакейской ливреей. Пусть он чересчур открыт, но после сегодняшней встречи со смертью, платье не по размеру слишком тривиальная вещь, чтобы из-за нее волноваться. Худшее позади, и вскоре она вернется в свой уютный маленький коттедж — к книгам, рукописям и верному чайнику. Нужно только немного продержаться: возможно, всего несколько дней, — чтобы оправиться и прийти в себя, а также убедиться, что похитителей наказали.
Роэн обещал ей правосудие, и она должна всем сердцем верить, что он не обманет ее.
Если он овладеет ей, прежде чем позволит уйти, по крайней мере сделает все, чтобы она наслаждалась его ласками.
При этой непристойной мысли она вздрогнула и нервно посмотрела на часы: пора идти. Он будет ждать ее. Она не должна раздражать его опозданиями.
Кейт закрепила последнюю шпильку и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. При мягком свете свечей она выглядела довольно элегантно. И не ее вина, что платье очень уж соблазнительно.
Выйдя из комнаты, она с удивлением увидела стоявших у двери Паркера и Уилкинса.
— Вы еще здесь?! — воскликнула она, но, не успев услышать ответ, едва не ахнула. Значит, она пленница?
Это так, иначе зачем ставить у двери вооруженных стражников? Новая волна сомнений одолела ее. Он считает, что она снова может убежать, или просто решил, что тоже ей не доверяет?
Как бы там ни было, это недобрый знак. И она уже знала, что нет смысла расспрашивать этих двоих: они и пальцем не пошевелят без разрешения хозяина. Придется приберечь вопросы для Зверя.
Стражники следили за каждым ее движением, но не пытались остановить.
— Не могли бы вы, джентльмены, показать мне дорогу в столовую?
Ее вежливый тон явно озадачил их после того приступа дикой самоубийственной ярости, который они наблюдали сегодня утром, не говоря уже о вчерашнем состоянии опиумного дурмана.
Паркер откашлялся и поспешно отвел взгляд от выреза ее платья.
— Мы проводим вас, мисс. Это туда, — деловито ответил он.
Кейт с подозрением оглядела стражников, мгновенно покинувших свой пост у ее двери.
Они прошли по длинному темному коридору, мимо спальни герцога, куда так бесцеремонно втолкнули ее прошлой ночью.
Кретины с каменными сердцами!
Кейт сгорала от негодования. Подумать только: она, вероятно, такая же пленница, как и те люди в подземелье. Только содержат ее в лучших условиях…
Лестница тоже была погружена во мрак. Сейчас Кейт встретится со Зверем.
Ее сердце забилось сильнее. Она запретила себе слишком скоро выкладывать карты на стол. Нужно подождать, пока она не узнает намерений этого негодника.
Элдред встретил ее у подножия лестницы.
— Мисс Мэдсен! — поклонился он, выплывая из тени. — Его светлость ждет вас в столовой. Прошу вас идти за мной.
Она вежливо наклонила голову. Дворецкий кивком отпустил стражников и пошел вперед. Кейт насторожилась еще больше.
Они обошли пустую гигантскую пещеру парадного зала и зашагали по мрачному готическому коридору. По обе стороны виднелись ряды дверей, но большинство были закрыты, чтобы сохранить хоть какое-то тепло.
Элдред вплыл в большую комнату с красными стенами, оказавшуюся столовой. Переступив порог, дворецкий отступил в сторону, чтобы объявить о ее прибытии хозяину. Но прежде чем он заговорил, Кейт устремила взгляд на великолепного мужчину, в одиночестве сидевшего у камина.
Роэн смотрел в огонь, смакуя бренди. При виде его чувственный трепет прошел по телу Кейт. Он держал круглую чашу… как… как… ее грудь вчера ночью.
И когда он поднес чашу к губам и сделал глоток, Кейт на секунду прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Боже милостивый!
— Ваша светлость, пришла мисс Мэдсен! — торжественно объявил дворецкий.
Кейт открыла глаза, и щеки мгновенно загорелись под взглядом герцога.
Он послал ей опасную улыбку, и ее тело охватила слабость. Она постаралась овладеть собой и забыть о запретных ласках вчерашней ночи.
Когда он одним плавным движением поднялся с кресла, Кейт с высоко поднятой головой промаршировала в столовую, пытаясь скрыть неловкость. Было бы крайне унизительно, если бы он проник в ее сладострастные мысли.
Хуже всего, если он истолкует это как приглашение. Но ведь это неверно. По крайней мере она так думала…
Но все-таки чуть не отступила, когда он направился к ней, одетый в элегантные черные брюки и темно-сливовый фрак. Белоснежная рубашка, черный галстук, украшенный булавкой с черной жемчужиной… Длинные черные волосы были стянуты в тугую косу. При взгляде на девушку глаза его оценивающе сверкнули.
— Мисс Мэдсен, — нежно промурлыкал он, — вы прелестны.
— Э… спасибо.
— Надеюсь, ваша комната достаточно уютна.
— Да. Очень.
Ее сердце билось так тревожно, что стало трудно дышать.
— Вы отдохнули?
— Да. Спасибо, — пробормотала она, смущенная его взглядом.
Он неожиданно нахмурился.
— У вас глаза красные.
— Вовсе нет… разве?
Она, побледнев, наклонила голову. Жаль, что он так легко обличил в ней плаксу!
— П-полагаю, я, чудом избежав гибели, потрясена больше, чем предполагала, — промямлила она.
— Что же, это вполне понятно, — заметил он с улыбкой в голосе. — Но теперь все позади.
Кейт едва не подскочила, когда он взял ее руку, так осторожно, как самый нежный цветок, поднес к губам и поцеловал пальцы.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Прежде чем он выпустил ее руку, Кейт украдкой осмотрела костяшки его пальцев, выискивая предательские ссадины, если он действительно избил Питера Дойла.
Но ничего не нашла и облегченно улыбнулась. Напряжение немного ее отпустило.
— Что же, мы с вами ловко обманули смерть, а теперь собираемся праздновать жизнь!
О Господи!
— Правда? — слабо выговорила она.
— Да, — решительно кивнул он. — Я всегда так делаю после очередной встречи со смертью. В этом есть определенное наслаждение. Напоминает о том, что значит быть живым. Хотите выпить? Судя по виду, что-нибудь покрепче вам не помешает.
