Кэти Максвелл - Игра в любовь
Дикон был прав. Очень скоро настанет тот момент, когда он не сможет больше колебаться между двумя странами и вынужден будет встать на чью-то сторону. В любом случае его клан окажется в проигрыше.
Солнце уже садилось, когда они въехали во двор замка, где младшие сыновья Фанга со своими друзьями поджидали их, чтобы увести лошадей. Им нравилось изображать из себя конюхов Айдена.
Передавая поводья Бьюмэнса Дэйви, он остановился, прислушиваясь:
— Почему лают собаки?
— Потому что вы приехали, лэрд. До этого они всем были довольны, — сказал Дэйви.
— Где они?
— В стойлах.
— В стойлах?
Айден всегда позволял им свободно разгуливать по его владениям.
Конечно же, стоило одному из мальчишек открыть ворота конюшни, как оттуда с радостным лаем вырвалась стая гончих и помчалась к Айдену. Он с неподдельной любовью потрепал каждого пса по голове.
— Что вы там делали? — спросил их он.
На этот вопрос ответил Дэйви:
— Наша госпожа сказала, что здесь, вместе с другими животными, им будет лучше, вот почему они оказались тут.
Айден нахмурился. Значит, Энн велела запереть собак в конюшне? Он повернулся к Фангу.
— Зайдешь?
— Нет, Бонни будет ждать.
Он отвесил Айдену поклон и вместе с сыновьями покинул замок.
Айден кивнул ему на прощание. Хью и Дикон к тому времени уже зашли внутрь. Он пошел было следом за ними, но резко остановился, когда обнаружил друзей, застывших на пороге большого зала с изумленными лицами, будто на их глазах свершилось чудо.
Он потеснил их, и теперь настал его черед удивляться. Комната была не просто чистой, она сверкала. Тростника на полу больше не было, но он заметил это только после того, как был приятно удивлен другими переменами.
Перед камином стояли два кресла с маленькой подставкой для ног и разноцветным половиком на полу, позволявшим сохранять тепло в зале. Стол был красиво сервирован, и на нем стояла вкусно пахнущая еда, накрытая крышками. Горячая еда.
У Хью громко заурчало в животе. Когда Айден с Диконом взглянули на него, он сдавленно прошептал:
— Ничего не могу поделать. Я хочу есть.
Он вошел первым, направляясь прямо к столу. На полпути, посреди комнаты, он описал небольшой круг и восторженно воскликнул:
— Вы можете в это поверить? Это же настоящее чудо!
— Никакое это не чудо. Обычная уборка, — проворчал Дикон, решительно шагая прямиком к бочонку с элем у камина.
Собаки зашли вслед за ним, но вели они себя здесь скованно. Некоторые сразу побежали к огню, Йорк засеменил за Хью, но в итоге все расселись на полу. Глазами они рыскали по комнате, будто спрашивая, куда подевались все кости и запахи. Без них они явно чувствовали себя не в своей тарелке.
— Тайболд, ты должен это попробовать. — Хью отодвинул для него стул. — Это невероятно! Здесь пиршество, достойное короля.
Он подцепил кусок мяса, с которого стекал сок, и ловко кинул себе в рот.
А поскольку Айден не завтракал, дважды звать его не пришлось. Еда была восхитительной. Он не помнил, когда в последний раз его стол был накрыт по всем правилам. Под крышкой в миске оказались кусочки нежнейшей баранины, бобы и отварной картофель. Но что привело Хью в наибольший восторг, так это свежевыпеченный хлеб.
Он вонзил в него зубы и блаженно закатил глаза.
— Это даже лучше, чем готовит моя мама.
— Лучше не говори этого при ней, — едко заметил Дикон.
Он долго переминался с ноги на ногу — издержки чересчур подозрительной натуры, — прежде чем подойти поближе. Он снял крышку со своей тарелки и сел за стол.
Ужин удался на славу, но сама Энн так и не объявилась.
Когда они закончили есть, в комнату незаметно вошел Норвал.
— Могу ли я убрать со стола, милорд?
С согласия Айдена он почтительно приблизился к столу и стал собирать грязные тарелки. У него даже волосы были причесаны.
Пораженному Айдену оставалось только наблюдать за ним.
— Как ей это удалось? — спросил Хью.
Собственно, Айдена этот вопрос тоже интересовал.
— Она здесь новый человек, — раздраженно, с набитым ртом ответил Дикон. — Он просто захотел произвести впечатление на новую хозяйку. Это типично для слуг.
— Никогда не думал, что мне в своей жизни хоть раз доведется увидеть Норвала чистым, — заметил Хью.
— Думаю, я смогу докопаться до правды, — ответил Айден, вставая со стула.
— Спросишь у Норвала? — поинтересовался Дикон.
— Нет, пойду, поищу Энн.
Дикон пробормотал что-то неразборчивое, но Айден даже не стал прислушиваться. Успехи Энн пробудили в нем любопытство. С каких это пор лондонские дебютантки стали знать тонкости ведения домашнего хозяйства?
Он взбежал по лестнице, перескакивая через ступеньки. Коридор был освещен факелом. Он пошел в комнату для гостей. Ее там не оказалось, зато он успел заметить, что постель застелена свежим бельем. Паутина, пыль и копоть исчезли без следа, словно их никогда и не было.
Не тратя время на другие комнаты, Айден прямиком устремился в свою спальню.
За его комнатой всегда следили лучше, чем за остальными в доме, но все же следы уборки и здесь явно просматривались. Пыль была выметена, а пол пропитан маслом.
Две свечи мягко освещали комнату, в воздухе витал аромат гвоздики. Его ждала ванна, подогреваемая теплом камина. Мыло его оказалось сухим, а полотенце висело именно там, где он привык. Но самой Энн не было видно.
Пока он не повернулся к кровати.
Она лежала там полностью одетая: видимо, сон сморил ее моментально. Ее коса шелковой лентой лежала на собольей накидке. На нежной коже под глазами залегли тени. Руки покраснели от тяжелой работы.
Айден почувствовал укол совести. Он подошел к ней поближе.
— Энн?
Но она не шелохнулась.
Он представлял, насколько крепко она сейчас спит. У него самого бывали дни в Кельвине, когда он с трудом взбирался по ступенькам и падал в полном изнеможении на кровать, не в силах даже раздеться.
Забавно, но раньше он не замечал грациозного изгиба ее шеи… и маленького родимого пятнышка под ухом. Она с самого начала показалась ему привлекательной. Самыми запоминающимися были ее глаза цвета моря в шторм, а еще длинные стройные ноги… Но теперь он стал замечать и другие ее характерные черты, детали, которые начинаешь воспринимать, только пожив с человеком какое-то время.
Он снял с нее туфли. Оказалось, что чулки на пятке порвались. Там обнаружилась огромная дырка. Ему стало интересно, что же такое она делала — даже чулки порвала. Он решил, что нужно будет достать ей башмаки попрочнее. Такие детские тапочки, как у нее, годились разве на то, чтобы исполнять па под музыку на каком-нибудь балу или разгуливать по магазинам. Для жизни в горах они были не приспособлены.
