Дженнифер Эшли - Незабываемые ночи
Изабелла подняла голову и, минуя щетинистый подбородок, посмотрела прямо ему в глаза, отливающие медью:
— Кажется, тебе это было необходимо.
— Дорогая моя, не считай это милостыней со своей стороны. Тебе это тоже понравилось.
— Может быть, я, как жена, посчитала это своим долгом, — слабо улыбнулась Изабелла.
— Придумай что-нибудь еще. Это ты говорила уже тысячу раз.
— О Боже, — расширила глаза Изабелла, — тысячу раз?
Мак разразился хохотом. Его дыхание пахло крепким чаем и сливками.
— Господи, как я скучал по тебе. Я так сильно скучал по тебе. — Мак медленно провел рукой по ее волосам. — Если кто-то и может приручить дикого Мака, то это ты.
— Кажется, мне не хочется приручать тебя. Ты мне нравишься диким.
— Правда? Это вселяет надежду.
Изабелла отклонилась от него и взяла теперь уже остывший чай. Чай был прекрасный, но его аромат был безнадежно утерян после пьянящего запаха Мака.
— Я не хочу торопить тебя, Изабелла. И не буду, обещаю.
— Но будешь рисковать отморозить себе все и переселишься в мой дом? — улыбнулась Изабелла, и Мак улыбнулся ей в ответ.
А вот это было уже опасно для нее.
— Я никогда не обещал, что не стану мучить тебя, дразнить, досаждать, что не превращу твою жизнь в ад.
— Вот уж точно. Спасибо небесам, что мы едем в Донкастер, где с нами будет вся семья.
— О да, я предвкушаю момент совместного проживания с тремя братьями и с племянником, которые будут мешать нашему уединению и сведут меня с ума.
— А мне кажется, у тебя чудесная семья. Четыре брата, заботящиеся друг о друге.
— Братья, которые вечно суют нос в чужие дела, вместо того чтобы заниматься своими собственными. — Мак взял чашку и сделал большой глоток чая. — Я предпочитаю собственного лакея. Свое мнение он держит при себе, пока я не порчу одежду краской, и заваривает необычайно вкусный чай.
— Знаешь, — Изабелла сделала глоток, — еще девчонкой я читала роман о четырех сестрах в Америке. Они разделились на пары, совсем как вы: старшая сестра присматривала за младшей, как Харт за Йеном, а две средние присматривали одна за другой, как вы с Кэмероном.
— О Боже, — с поддельным ужасом произнес Мак, — ты сравниваешь диких Маккензи с четырьмя добродетельными девушками из Америки? Умоляю, никогда не говори такого на людях.
— Глупости. Это необыкновенная история. — Изабелла сжала чашку в руках. — Только подумай, одну из сестер звали Бет, и она умерла.
— Даже не думай об этом, любовь моя, — крепко обнял ее Мак, и улыбка исчезла с его лица. — Бет сделана из крепкого материала, да и Йен не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Точно так же и я не позволю, чтобы что-то случилось с тобой.
— Как ты можешь это знать?
— Даю тебе слово. А Маккензи никогда не нарушают своего слова.
— Пока им это выгодно.
— Я раздавлен твоей логикой, — усмехнулся Мак. — Хотя в этом есть свои преимущества. Кстати, любовь моя, мое напряжение не снизилось даже на десятую долю дюйма, и мне очень неудобно пить чай сидя.
Изабелла лукаво улыбнулась ему, радуясь, что он отвлек ее от тревог, положила руку ему на колено, а потом тихонько передвинула ее под килт.
— Ой-ей-ей, — резко выдохнул Мак, — у тебя это хорошо получается. Леди, этому вы учились в пансионе благородных девиц?
— Вовсе нет. — Рука Изабеллы мягко обхватила его плоть, и над верхней губой Мака выступила испарина. — Там я училась умению держать себя и носить шляпку.
— Чепуха. У вас точно были уроки по этому делу. Мисс Прингл наверняка раздавала вам в качестве учебного пособия образцы мужского достоинства, сделанные из гипса. Делайте вот так, девочки. — Мак перешел на фальцет. — Раз-два, раз-два. Давайте, леди, не сбавляйте темп.
— А вот за это…
Изабелла разразилась смехом и увеличила темп движения своей руки, пока Мак не выгнулся ей навстречу на маленькой, неудобной для него софе и не стал двигаться вместе с ее рукой, выкрикнув ее имя.
Когда опять наступила разрядка, он заключил Изабеллу в свои объятия и целовал до тех пор, пока ей не стало трудно дышать и думать о чем-то, кроме страстного желания раствориться в его тепле.
У Мака стало тепло на душе, когда, выйдя из поезда в Донкастере, он увидел, как Изабелла бросилась в объятия Бет. Они так громко радовались встрече, как будто не виделись много лет, хотя на самом деле с момента их последней встречи прошло всего несколько недель.
Поездка для Мака оказалась не из легких. Он уступил просьбе Изабеллы, и она ехала в отдельном купе. Но соблазн покинуть купе, в котором он ехал вместе с Кэмом и Дэниелом, и пойти к Изабелле преследовал его всю дорогу. Игра с Изабеллой в гостиной, когда она мастерски довела его до вершины блаженства, только сильнее распалила его желание обладать ею.
Его не устраивали игры или случайные встречи в гостиной. Ему нужна была вся Изабелла: ее любовь, дружба, доверие. Страсть без любви и доверия легкомысленна, размышлял Мак, наблюдая, как Изабелла и Бет крепко обнимают друг друга. Только он слишком поздно выучил этот горький урок.
Харт снял дом недалеко от Донкастера. Это был большой деревенский дом, который хозяину с его резко сократившимися доходами было трудно содержать самому. Этот джентльмен решил сдавать жилище другим аристократам, а не продавать его, чтобы оно потом превратилось в отель или в больницу. При доме осталась прислуга из местных жителей, которой должны были платить гости.
В огромном строении было достаточно комнат, чтобы разместить четырех братьев, двух жен, племянника, их личную прислугу и собак. Харт и Йен всегда привозили с собой собак, пять особей самых разных пород, от огромной гончей до маленького терьера. Собаки носились здесь же, радостно виляя хвостами. Изабелла погладила их и к каждой обратилась по имени: Макнаб и Фергус, Руби и Бен и Ахилл, у которого одна лапа была белая.
Маку нравилось, что Изабелла приняла его семью. Когда она встретилась с ними вскоре после того, как вышла замуж за Мака, она мгновенно очаровала его скептически настроенных братьев. Кэмерону она понравилась сразу, при знакомстве он громко рассмеялся и сказал Маку, что теперь у него настанет веселая жизнь. Йен некоторое время посматривал на Изабеллу искоса, а потом предложил показать свою коллекцию ваз из китайского фарфора. Для Йена это было равносильно заявлению о вечной преданности.
Харту, чтобы принять Изабеллу, потребовалось немного больше времени, потому что в политических баталиях он сталкивался с отцом Изабеллы. Харт являлся защитником Шотландии, граф Скрэнтон по-прежнему был недоволен тем, что сто сорок лет назад эта самая Шотландия появилась на карте. Изабелла покорила Харта тем, что не позволила ему притеснять себя. Харт уважал сильных женщин и спустя несколько дней стал относиться к ней мягче. Мак слышан, что точно так же Харт повел себя и с Бет, и до сих пор сожалел, что пропустил то столкновение.
