Саманта Джеймс - Его грешные пути
— Кто же тогда это сделал?
— На нас напали. — Он мрачно поведал другу, как их застали врасплох двое бродяг — Монти и Дэвис. — Она приняла на себя удар кинжала, предназначенный мне.
У Игана отвисла челюсть. Он медленно поставил кружку на стол, так и не донеся ее до рта.
— Ты, наверное, шутишь? Зачем бы ей совершать такую глупость? Зачем Монро рисковать своей жизнью ради Маккея? Такого не может быть…
— И все же было, Иган. Мои глаза меня не обманывают.
— Может, она хотела умереть? Наверное, в этом она видела выход. Да, должно быть, так оно и было.
Камерон не был в этом уверен. Однако эта мысль тревожила его, хотя и не должна бы, и вызывала у него раздражение. Неужели она даже умереть была готова, лишь бы освободиться от него? Нет, не может быть!
Все было именно так, как он сказал. Она приняла на себя удар, предназначенный ему. И это его не переставало удивлять. Если бы этот удар принял на себя Иган, то это было бы понятно. Иган был его самым близким другом. Камерон и сам сделал бы то же самое ради спасения Игана.
Но у Мередит не было причин для такого поступка. Тем более после того, что он проделал с ней…
Он почувствовал, что обязан защитить ее.
— Она бы ни за что не лишила себя жизни. Помнишь ту ночь в монастыре? «Это смертный грех», — сказала она.
— Но ведь здесь она не сама наложила бы на себя руки, — возразил Иган. — Она приняла бы смерть от руки другого человека.
— Не забудь, что она всего лишь женщина и в скором времени должна была принять постриг. Помысел такой же грех, как и поступок. Нет, она приняла удар кинжалом, чтобы спасти мне жизнь. — Камерон с подчеркнутой небрежностью пожал плечами. — Хотя на самом деле она преувеличивала угрожавшую мне опасность. — Он старался убедить в этом себя, чтобы не страдала так сильно его мужская гордость. А если говорить правду, не будь ее, он, возможно, не сидел бы сейчас здесь.
Он обязан Мередит жизнью и теперь в неоплатном долгу перед ней. И все же, несмотря на мучившее его чувство вины, он не мог расстаться — и не расстанется! — с задуманным планом.
Иган задумчиво потер пальцами колючую щетину на подбородке.
— Что ты теперь с ней сделаешь?
— Ты бы, наверное, убил ее, правда? — ответил Камерон вопросом на вопрос.
— Ясное дело, — не задумываясь ответил Иган. — Она Монро. Для всех будет лучше, если одним Монро станет меньше. Но ты, судя по всему, не намерен ее убивать, и я уважаю твое решение.
Камерон кивнул, но мысли его были далеко. Он вспомнил, как разозлился нынче утром. Она осмелилась предложить ему отпустить ее! Она осмелилась предложить ему забыть о том, что произошло с его отцом и братьями! Он просто обезумел от ярости. Вообще-то он редко терял самообладание, но эта девчонка сумела вывести его из себя! Он знал, что гнев плохой советчик. Отец учил этому и его, и всех своих сыновей. Следует спокойно подумать, предусмотреть возможные последствия… Не стоило ему так распускаться при ней. Кровавые подробности побоища не предназначены для нежных женских ушек…
Даже для ушек этой женщины.
Гнев его поостыл. Но не остыло желание. Нет, желание не остыло…
— Ты сделаешь ее рабыней? — снова подал голос Иган. Камерон покачал головой.
— Я еще не решил, — сказал он. — А пока я хочу, чтобы с нее не спускали глаз ни днем, ни ночью. Вы с Финном должны позаботиться об этом. Нельзя допустить, чтобы она убежала. Если она вернется к отцу, все наши усилия окажутся напрасными. Рыжий Ангус сейчас уверен, что она мертва. И я хочу, чтобы он продолжал верить в это.
Несмотря на неприязнь Игана к Мередит, его преданность Камерону не вызывала сомнений. Камерон был уверен, что его приказание будет выполнено. Он доверял Игану безоговорочно, как доверял собственным братьям.
Они поговорили еще немного, потом Иган и остальные ушли, а Камерон остался.
— Я принесла тебе еще эля.
Камерон взглянул на хорошенькую темноволосую женщину, усевшуюся на место, которое только что освободил Иган. Это была Мойра, старшая дочь Морленда, управляющего его отца… нет, его управляющего.
— Спасибо, Мойра. — Он высоко поднял кружку, приветствуя ее, и отхлебнул эля.
— Хорошо, что ты вернулся, Камерон.
— Я рад, что вернулся, — сказал он. «Рад, что вернулся целым и невредимым», — подумал он, вспомнив о своей размахивающей кинжалом пленнице.
— Надеюсь, поездка была удачной. — Большие карие глаза дерзко смотрели прямо ему в лицо.
— Поездка была удачной, — сказал он, и довольная улыбка тронула его губы. Мередит Заперта в башне, как он того хотел. И едва ли ей удастся скоро выбраться оттуда.
Вишневые губки лукаво дрогнули.
— Ты вынесешь приговор этой девчонке Монро завтра, Камерон?
«Мередит, — мысленно уточнил он. — Ее зовут Мередит!» А вслух он сказал:
— Я не собираюсь выносить ей приговор. Она не совершила никакого преступления.
Мойра удивленно распахнула глаза.
— Разве ты ее не казнишь?
— Казнить? — возмутился Камерон. — Неужели все ждут от меня этого?
— Нет, — поспешила заверить его Мойра. — Не все. Только…
— Только ты? — Он поднял густые брови, даже не пытаясь скрыть своего удивления.
У Мойры хватило ума притвориться сконфуженной.
— В таком случае что ты с ней сделаешь? Камерон рассердился. Сначала Иган, а теперь Мойра.
Этот вопрос должен решать он — и только он. Почему всех так волнуют его планы относительно Мередит?
— Я буду держать ее в заточении столько, сколько пожелаю.
Мойра не обратила ни малейшего внимания на внезапную холодность его тона.
— Говорят, она очень похожа на своего отца, Рыжего Ангуса?
— Да, — подтвердил он без улыбки.
— Не могу понять, почему она ушла в монастырь! — Мойра скорчила гримасу. — Может быть, никто не хотел на ней жениться? Да, должно быть, это так… Но обречь себя на такую нудную жизнь! Работа, молитвы. Снова работа и снова молитвы! Говорят, они едят там один раз в сутки. Неудивительно, что она такая бледная и тощая.
Камерон окинул взглядом пышущую здоровьем фигурку полногрудой Мойры. «Судя по всему, — бесстрастно подумал он, — она не ограничивала себя в еде».
Мойра, весьма довольная собой, потянулась через стол и выбрала яблоко с блюда, на котором лежали фрукты.
При этом лиф ее платья опустился так низко, что взгляду Камерона открылись ее полные белые груди с крупными темно-коричневыми сосками.
Неудивительно, что Морленд, ее отец, жаждал поскорее выдать замуж свою доченьку. Иногда в качестве возможного варианта рядом с именем Мойры произносилось имя Камерона. Но совсем недавно в доверительном разговоре со своим отцом Камерон сказал, что даже не будет рассматривать возможность жениться на Мойре. Камерон не признался отцу в том, что некоторые из его братьев уже не раз пользовались благосклонностью этой девицы. Он не осуждал ее, считая, что если мужчина имеет право на удовлетворение своей похоти, то почему бы и женщине не иметь такого же права? Но когда он женится — а он не сомневался, что рано или поздно такой день настанет, — то это будет женщина, благосклонностью которой будет пользоваться только он — и никто больше.
