Хизер Гротхаус - Страсть и судьба
— Я укрыт одеялом, если вы об этом, — пробормотал Оливер.
Она повернулась и сразу заметила его посеревшее измученное лицо. Встрепанные, влажные от пота волосы торчали во все стороны. На лице было написано раздражение.
— Как вы себя чувствуете?
— Отвратительно!
— Печально слышать это. Но пусть ваше сердце согреет то, что отныне с каждым днем вы будете чувствовать себя все лучше и лучше.
Он провел левой рукой по лицу и сердито фыркнул. Потом взглянул на нее покрасневшими глазами:
— Вы снова снились мне этой ночью.
Ее сердце на мгновение остановилось, и она не сразу заставила себя подойти к кровати. Осторожно коснувшись забинтованной руки, она принялась внимательно осматривать припухшие синяки выше повязки.
— Мне очень жаль, — ровным голосом произнесла она.
— Жаль? О чем это вы? Ммм… от вас так чудесно пахнет…
— Я хотела сказать, что эти сны, должно быть, весьма скучны и надоедливы. — Она бросила на него быстрый взгляд. — За комплимент спасибо, хоть он не слишком приличный. Как ваши ребра?
— Отлично. Как вы думаете, почему?
— Благодаря тугой повязке. — Она снова взглянула на него. — Видите ли…
— Нет, я не об этом, — сердито оборвал ее Оливер. — Почему вы мне все время снитесь?
— Ах, вот вы о чем… — смутилась Сесили. — Ну… я не знаю. — Она резко повернулась к маленькому прикроватному столику. — Я принесла вам еще ивового чаю.
Наливая чай, она старательно придерживала чайник второй рукой, чтобы его носик не стучал о край чашки. Руки у нее мелко дрожали. Поставив чайник, она взяла чашку обеими руками, стараясь унять дрожь, и на мгновение прикрыла глаза, чтобы вернуть самообладание. Потом сложила губы в приветливую улыбку и повернулась к Оливеру.
Он смотрел на нее. Его взъерошенный после сна вид заставил ее на мгновение задержать дыхание.
— Это вы, — негромко произнес он.
— Что, простите? — неожиданно для себя прошептала Сесили.
— Вы, — уверенно повторил Оливер. — У вас родинка. С левой стороны. Под ключицей.
Эти слова были сказаны им сухо и безапелляционно.
У Сесили перехватило дыхание. Какое-то время она не могла вымолвить ни слова. Потом, собравшись с духом, выдавила:
— Должно быть, вы меня с кем-то спутали. Вот ваш чай. — Она протянула ему чашку. — Мне пора в часовню, там меня ждет викарий Джон.
Оливер подул на чай и сделал маленький глоток, не сводя глаз с Сесили.
— Постойте, не уходите, — сказал он. — Я много думал. Фактически всю ночь. И мне бы хотелось поделиться с вами моими догадками относительно того, почему так потерта со спины ваша накидка и почему так стерты мои колени.
Сесили вся похолодела, но все же заставила себя невозмутимо ответить:
— Уверена, наша беседа, лорд Белкот, могла бы оказаться весьма интересной. Но, как я вам уже говорила, меня ждут другие дела. Пожалуй, я велю кухарке заваривать для вас не такой крепкий ивовый чай. Похоже, он оказывает странное воздействие на вашу логику и понимание правил приличия. До свидания.
Она медленно повернулась и направилась к двери.
— Сесили, я был пьян, но не терял сознания, — сказал Оливер за ее спиной. — Почему бы не признаться во всем?
Она на мгновение остановилась, взявшись за дверную ручку. Это было слишком.
— Именно это я и собираюсь сделать, — тихо проговорила она, открыла дверь и вышла из комнаты.
Очутившись в коридоре, она не остановилась ни на секунду. Вихрь самых разных мыслей в голове заставлял ее действовать быстро. Выйдя из замка, она решительным шагом направилась к часовне.
Сиявшие в лучах утреннего солнца светлые волосы Джона Грея были видны издалека. Этакий светящийся нимб над головой. Викарий не был ни отцом Перри, ни Оливером Белкотом, и от этого ей захотелось побежать к нему навстречу.
Улыбнувшись ей, он поднял руку в приветственном жесте и заговорил еще до того, как она успела дойти до него.
— Доброе утро, миледи! — сказал он, и от Сесили не укрылся внимательный взгляд, которым он окинул всю ее фигуру с головы до пят. Слегка пожав ей руку, викарий продолжал: — Отец Перри был слегка удивлен вашим отсутствием. Надеюсь, это не из-за меня?
— О нет, викарий, совсем нет! — воскликнула Сесили, чувствуя, как к глазам подступают почти истерические слезы, и все же пытаясь дружески улыбаться. — Просто мои утренние дела задержали меня гораздо дольше, чем я предполагала.
По его лицу пробежала тень тревоги.
— Надеюсь, ничего страшного?
— Конечно, — быстро проговорила Сесили и тут же осеклась. — Вообще-то очень даже страшное.
— Что вы хотите этим сказать, миледи?
— Викарий, мне нужна ваша помощь, — прикусила губу Сесили.
— Всегда к вашим услугам. Назовите вашу просьбу, и я сделаю все, чтобы ее выполнить.
— Сегодня утром я опоздала в часовню не из-за дел, — призналась она.
— Вы намеренно не пришли? — удивленно поднял брови Джон Грей.
— Да, я… — Она остановилась и огляделась. — Давайте уйдем куда-нибудь, где мы могли бы поговорить наедине, без посторонних глаз и ушей.
— Я как раз собирался предложить вам совершить конную прогулку по окрестностям, раз уж погода сегодня выдалась такая хорошая, как никогда.
— Отлично! Превосходная идея. То, что нужно.
— Хотите, я прикажу седлать для нас лошадей и подожду вас у конюшни, пока вы переоденетесь?
— Давайте отправимся на прогулку прямо сейчас. Боюсь, если я отложу этот разговор, позже мне просто не хватит мужества.
Сесили отлично понимала, что Джон Грей не был посвящен в духовный сан и не мог отпустить ей грехи. Но, может быть, у него найдется для нее мудрый совет.
А вдруг, после того как она расскажет ему о себе всю правду, он сочтет ее недостойной Хэллоушира? А вдруг… именно на это она и надеется в глубине души?
Они уже достигли неглубокой долины, но Джон Грей не торопил ее с признанием. Казалось, он наслаждался теплом, подставляя солнечным лучам лицо. Сесили часто поглядывала на него. У викария был грубоватый профиль, не то что у Оливера Белкота, который мог похвастаться благородным, почти римским профилем. Гладкие и прямые волосы викария имели яркий медный оттенок, в то время как у Оливера были непослушные вьющиеся волосы цвета растопленного шоколада.
Джон Грей отлично сидел в седле, однако Сесили не могла представить его участником веселой ночной погони за женщиной.
Точно так же она не могла представить, что он пошел бы за ней в развалины старой крепости, чтобы заняться любовью.
— Сегодня утром меня не было на службе потому, что я не могу участвовать в таинстве причастия, — неожиданно выпалила Сесили.
