Обещанная богу солнца - К.О.В.Ш.
Диана с головой опустилась под воду, словно надеясь, что та смоет ее греховные мысли. Вода же лишь противно забулькала в ушах, а стыд никуда не делся. Тогда Диана стала усердно намыливать кожу, чтобы скорее покончить с мытьем. А еще она решила, что больше ни за что не останется с Каем наедине во время купания – это было слишком.
Как отец вообще мог допустить подобное? Хотя его куда больше заботила ее безопасность, нежели девичья стыдливость. «Он всего лишь охранник, не обращай внимания», – сказал отец, когда Диана возмутилась тому, что ее будут сопровождать в термах. «Я не могу позволить, чтобы нападение повторилось».
Ее размышления прервал голос сестры, которая явно направлялась сюда. Диана стала яростно намыливать голову, чтобы как можно скорее завершить купание, но стоило ей увидеть Эни, как она выронила мыло из рук.
Сестра была в легкой, почти прозрачной накидке. И будто мало того, та еще и была распахнута на груди, являя Марку Галлу остро торчащие соски Эни. Диана горела от стыда, глядя, как сестрица вышагивает, качая бедрами, явно подражая Талии.
Гнурр остановился подле Кая, а Энеида прошла к купели, уронила на пол накидку, позволив ей соскользнуть по плечам вниз, и опустилась в купель рядом с Дианой.
– У тебя сейчас такое глупое лицо, – хихикнула Эни, брызнув на Диану теплой водой. – Где мыло?
– Уронила. – Диана нащупала мыло на дне неглубокой купели и сунула сестре в руки.
– Ты такая неуклюжая, – громко, чтобы услышали гладиаторы, сказала Эни.
– Зато не такая бесстыжая, как ты, – прошипела Диана. – Ты позоришь нашу семью.
– Не знаю, не знаю, – протянула Энеида, проводя губкой по плечам. – Маркус и Демедий были от меня в восторге. Наверняка Селеста будет жалеть, что пропустила все веселье.
Энеида зажмурилась от удовольствия, вспомнив, как Демедий смотрел на нее, когда она играла на арфе. И как Маркус ласкал ее плечи, когда они на пару минут остались наедине. Она чувствовала затылком его дыхание в своих волосах, а ее сердце едва не остановилось от восторга, так она была горда собой.
– И вообще, ты просто мне завидуешь, – хмыкнула Эни, покачивая головой. – Видно же, кто больше приглянулся Маркусу – мои серьги будут подороже твоих.
– Думай что хочешь. Боги все видят и слышат все твои грязные помыслы.
Диана смутилась, вспомнив, что и сама заглядывалась на Кая, когда он не видел.
– Будь это так, они бы уже привели Марка Галла в мою спальню, – прошептала Энеида, жадно глядя на гладиаторов.
– Эни, перестань! – поджала губы Диана, поливая себя водой из кувшина.
– Какая же ты зануда. Неудивительно, что ты не нужна никому, кроме Аполлона, – показала ей язык Эни. – И то он просто не может сказать тебе, что ты его достала своим праведным нытьем.
– Не произноси его имя вслух, – процедила Диана, вылезая их воды.
Энеида застыла, глядя, как сестра вытирается простыней. Диана была сложена просто идеально – округлая, где надо, и не такая дылда, как сама Эни. Сегодняшний успех тут же забылся, радость сменила зависть, ядом просочившаяся в сердце. Очень хотелось сказать еще что-нибудь гадкое, чтобы стереть самодовольство с лица Дианы.
– Можешь сколько угодно смотреть на меня свысока, – зашептала она, – Марк Галл будет моим.
– Не заметила, чтобы он сильно тобой интересовался.
– Может, ты просто слишком невнимательная?
Диана не стала отвечать, только плотнее закуталась в накидку и пошла к выходу из бани. И все-таки последние слова сестры не давали ей покоя. Интересно, она просто хотела ее позлить или Диана действительно чего-то не замечала?
* * *
Диана снова не могла уснуть. Она ворочалась в постели и никак не могла успокоить разум, который снова и снова прокручивал события минувшего дня. Она то и дело вспоминала о том, как необычно и странно было касаться Кая.
Ветер, врывавшийся с балкона, не спасал от удушливого жара, который зарождался где-то внутри и сдавливал грудь, мешая дышать. Он жег ее плоть, словно лихорадка, и Диана даже испугалась, что она больна.
Вскочив с постели, она прошлась по комнате и остановилась возле алтаря Аполлону. Она смотрела на него, со стыдом понимая, что впервые не хочет молиться. Ее мысли были запутанны, а дух тревожен.
Тогда она взяла в руки шкатулку с помятой крышкой и прижалась к ней лбом. Металл на контрасте с ее горячим раскрасневшимся лицом казался обжигающе холодным. Диана заставила себя глубоко и часто дышать, а после опустилась на колени. Отложив шкатулку в сторону, она зажгла свечу и продолжила дышать, глядя на танцующее на ветру пламя. Обычно это помогало успокоиться, но сегодня Диане не удавалось унять дрожь в руках. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней возникал образ Кая.
– Ты позоришь Аполлона, – обругала саму себя Диана, снова глядя на свечу.
Ей казалось, что даже язычок пламени смеется над ней, укоряя за ее помыслы. За то, что все ее мысли заняты Каем.
Диана жалела, что решила сама обработать его рану – ведь этот порыв был продиктован не только ее желанием загладить вину, как она сказала Каю. Ей хотелось дотронуться до него.
Свеча выскользнула из рук и, прокатившись по полу, погасла, а Диана едва сдерживала слезы, признавшись себе в еще одном грехе. Она попросила Кая звать ее Дианой, потому что очень хотела услышать, как он произнесет ее имя.
– Прости, – прошептала Диана, думая о своем стыде перед Аполлоном, а потом поднялась на ноги и пошла к двери.
Она хотела попросить Кая проводить ее на кухню, чтобы налить себе вина. Она могла бы послать его за Невией, но ей вдруг захотелось побыть с ним наедине. Днем она пряталась от него за свитком, который пыталась читать, но так и не смогла ничего запомнить, потому что мысли ее постоянно обращались к Каю, который сидел у нее в покоях. Позже она позвала Невию вместе вышивать, но игла то и дело выскальзывала из вспотевших пальцев.
Даже купание в термах не смогло смыть с нее наваждение, хотя всегда помогало очистить не только тело, но и дух. Наоборот, после слов Эни стало еще хуже.
Диана накинула на плечи накидку, открыла дверь и выглянула в коридор. Увидев вместо Кая двух стражников, она растерялась. Те тоже явно не ожидали ее увидеть. Хотелось
