Михель Гавен - Арденны
«Интересно, удастся ли Мэгги в этом году достать меда и мака, чтобы сделать сладкую индейку на Рождество, как всегда делала мама?» О чем еще думать под пронизывающим сырым ветром, когда торчишь у каких-то вагонов, а немецкие танки вот-вот поддадут под задницу, как не о семейном тепле и уюте? Только мыслью и согреешься. Здесь на многое рассчитывать не приходится. На прошлое Рождество в армейской столовой давали мясной рулет и тыквенный пирог со сгущенкой, а на нынешнее, видать, не разбежишься, будешь есть консервы на ходу, еще немцы огоньком помогут, чтоб подогрелось лучше. А Лизи, наверняка, наденет новое платье, обязательное новое, хоть для этого старое перекроить придется, но она такая. И завяжет бант в волосах. И будет строить глазки Биллу, свои ореховые беличьи глазки. Эх…
Вдруг кто-то легонько прикоснулся рукой к его плечу. Что такое? Он даже не слышал, как подошли к нему сзади. Называется, часовой, предался воспоминаниям, а ведь предупреждал капрал — держи ухо востро. Джон застыл на мгновение, не зная, повернуться, нет, или сразу стрелять. Но сзади приятный женский голос сказал негромко:
— Привет, ты что, испугался, что ли? А еще часовой…
— Я испугался? Как бы не так! — Джон обернулся.
«А чудеса под Рождество случаются, — мелькнуло в голове. — Только что мечтал о брюнетке вроде Барбары Стэнвик — и вот она. Как говорится, нежданно-негаданно. Однако неплохо все начинается. Может, и немцев отобьют, и индейка под соусом все-таки будет».
Она стояла молча, глядя на него большими зеленоватыми глазами. Темные, промокшие волосы прилипли ко лбу. Американская форма, на плече — санитарная сумка.
— Ты кто? А ну-ка документы, — Джон отступил на шаг, вспомнив о своих обязанностях. — Что тут делаешь?
— Я медсестра, из седьмого бронетанкового, нас немцы отбросили у Ставелота. Вот мои бумаги, — она достала из нагрудного кармана документы, протянула их Джону.
Он взял, развернул, прочел.
— Значит, мисс Кейт Стивенс, верно? — взглянул на нее строго.
— Да, — она смущенно улыбнулась.
«Черт возьми, красавица! Лизи рядом с ней каракатица, да и только, да и зачем она, эта Лизи. Пусть с Биллом прохаживается».
— Здесь что делаешь? — тем не менее он старался держаться холодно.
— Я же говорю, — ответила она, пожав плечами, — нас отбросили немцы, мы ушли в лес, со мной еще были четверо солдат, один раненый. Они ушли на север, к генералу Брэдли, а мне сказали, здесь госпиталь рядом. Так я туда иду, разве нет? — у нее в глазах мелькнула тревога. — Я, может быть, неверно иду? Сбилась с дороги?
Было видно, она искренне расстроилась, и Джон поспешил успокоить ее.
— Есть там госпиталь, за станцией, — сказал он. — Толком не знаю, какой только. Но здесь ходить нельзя, — он сдвинул брови. — Здесь запретная зона, ты не знаешь, что ли? Я тебя пропустить не могу. Так что иди в обход или лучше обожди, пока оцепление снимут.
— Но ведь это долго ждать, я так устала, — у нее в глазах мелькнули слезы, — двое суток в лесу, маковой росинки во рту не было. И так страшно! У меня на глазах танк немецкий наше орудие вместе с расчетом в землю впечатал, только кровавые ошметки остались. Ведь через станцию быстрее, — она умоляюще посмотрела на него.
«С такими глазами да фигуркой по фронтам бегать, что ее понесло?» — подумал он сочувственно.
— А ты, это, — он подошел ближе, — там, в госпитале, что, на время или постоянно будешь?
— Я не знаю, — она пожала плечами, — если меня там возьмут, останусь, конечно.
— Да, возьмут, — он решительно мотнул головой. — Там сестры нужны, я знаю. Раненых-то много, немец давит…
— Как думаешь, прорвется? — спросила она с затаенным страхом.
— Не прорвется, — уверенно ответил Джон. — Все говорят, скоро подкрепления прибудут, так что мы их отбросим, не сомневайся. Ты думаешь, отчего тут секретность такую развели? А? Вот то-то, — он прищелкнул языком. — Ждут это самое подкрепление.
— Ну, все-таки можно мне пройти? — она прикоснулась тонкими, озябшими пальцами к его рукаву. — Я быстро пробегу, никто и не заметит.
— Да не положено, — Джон отмахнулся, прошелся туда-сюда. Потом повернулся к ней.
— Если не возражаешь, я к тебе в госпиталь потом загляну? — спросил как бы невзначай. — Прогуляемся. Ты сама-то откуда родом?
— Из Чикаго.
— Ясно. Я так и понял. У меня дружок оттуда, мы с ним в карты режемся, он так же тараторит, как и ты. Все северяне куда-то торопятся. А мы в Миссисипи говорим протяжно. Нам спешить некуда, городки маленькие, все под рукой, все рядом. Ну, так приду? — он взял ее за локоть и притянул к себе. — Согласна?
— Хорошо, приходи, — она улыбнулась, как ему показалось, ласково. — Я буду ждать.
— Тогда беги, — он легонько хлопнул ее по попе, — и побыстрее, как бы капрал тебя не застукал, он у нас мужик склочный. А я скоро сменюсь, так увидимся.
— Спасибо, до встречи, — она чмокнула его в щеку и заспешила через пути. Юркнула за вагоны.
«Так-то лучше, — подумал Джон. — Соображает, девчонка, видать, с мозгами. Другая бы так и пошла по рельсам. А навстречу — капрал. Здрасьте, приехали — и под арест за нарушение приказа под самое Рождество. Было бы обидно. А теперь — скорее бы пришел этот чертов Эштон, который меня сменяет. Ну и капрал вместе с ним. А то много дел появилось, некогда тут стоять».
Осторожно ступая по снегу, Маренн пробиралась за вагонами, прислушиваясь. Где-то рядом, с другой стороны, прокричал мужской голос.
— В районе Коо пущен под откос эшелон. Бомбу заложили прямо под поезд!
Ему ответил другой, нервный, визгливый.
— Это диверсанты! Диверсанты! Второй взрыв за сегодня! Похоже, помощь не придет!
Маренн остановилась, присела, затаившись. Между колесами она видела, как пробежали две пары высоких ботинок с брезентовыми гетрами. Она взглянула на часы — у нее оставалось ровно семь минут. Когда шаги затихли, она встала и поспешила дальше. Ей казалось, она слышит, как стучит таймер, хотя это было невозможно. Она стремилась подойти как можно ближе к эшелону с танками. Но успела дойти только до крайней платформы. Сзади ее окрикнули.
— Сестра! Сестра! Скорее!
Маренн повернулась. От неожиданности она поскользнулась и с трудом удержала равновесие. Упади она, могло случиться непоправимое — мина взорвалась бы и ее разнесло в клочья.
— Сестра? Вы из госпиталя? К нам?
Перед ней стоял американский офицер в форме капитана.
