Елена Езерская - Роковой Выстрел
– Не думал, что окажусь незваным гостем, – не церемонясь с бароном, поддакнул ей Александр, тоже отметивший про себя нервозность Владимира. Корф даже не отреагировал должным образом на известие об отмене его командировки на Кавказ – принял это сообщение, как само собой разумеющееся, сухо поблагодарил и снова замкнулся в себе.
Александр и Наташа переглянулись – Корф, конечно, славился мизантропией, но быть настолько неблагодарным по отношению к царской особе, оказавшей для него не просто милость – фактически спасшей ему жизнь?
– Вы сегодня как никогда любезны и отзывчивы, барон, – бросила Наташа, давая понять, что намерена тотчас уйти.
– Нам что – даже не предложат присесть? – поддержал ее Александр. – Ваше высочество, княжна, – развел руками Владимир, – я действительно ждал совершенно другого гостя. И, поверьте, именно эта встреча должна оказаться для меня весьма неприятной. Но я не расположен сейчас к дружескому общению, ибо принужден к действиям, которые могут повлечь за собой последствия, способные оказаться роковыми для одного очень близкого мне человека.
– Надеюсь, вы говорите не об Анне? – встревоженно спросил Александр.
Что-то в голосе Корфа подсказало ему: переживания барона связаны с делами любовными.
– К сожалению, – после тягостной, почти трагической паузы, признался Корф.
– Объяснитесь, – строгим тоном велел Александр.
– Прошу вас, садитесь, – усталым голосом сказал Корф, жестом приглашая их пройти в гостиную. – Еще раз умоляю вас простить мою невежливость, но я не спал ночь, гнал лошадей, чтобы засветло приехать в Петербург и попытаться найти Анну.
– Значит, она все-таки пропала? – воскликнула Наташа.
– Пропала? – не понял Корф.
– Анна поехала к вам, в Двугорское, несколько дней назад, – пояснил Александр. – Я сам провожал ее до кареты. Но с тех пор о ней нет никаких известий, и я решил, что с нею что-то случилось.
– Теперь все ясно! – воскликнул Владимир. – Она возвращалась ко мне! Милая моя... А я был в тюрьме, и этот подонок увез ее! – О чем вы, барон? – не понял Александр, и Наташа удивленно приподняла брови.
– Это ужасная, нелепая ошибка, недоразумение, – начал Корф. – Миша взял с меня слово о молчании, но вам я могу довериться. Князь Андрей Долгорукий погиб в моем присутствии, он сам смертельно ранил себя. Я думал – по неосторожности, но князь Петр и княгиня обвинили меня в убийстве Андрея. Михаилу удалось доказать, что пистолет был специально испорчен, и сделала это сама Мария Алексеевна. Она хотела, чтобы князь Петр «случайно» убил себя, проверяя пистолеты.
– Какой ужас! – вскричала побледневшая Наташа.
– Когда меня оправдали, и я вернулся домой, то ко мне явился некто Забалуев...
– О, понимаю, – кивнула Наташа.
– Кажется, это имя мне знакомо, – нахмурился Александр.
– Думаю, вы догадываетесь, что ничего хорошего из этой встречи случиться не могло, – кивнул Корф. – Он объявил мне, что похитил Анну, и потребовал выкупа за ее жизнь. Завтра он обещался прийти сюда в полдень, вместе с нотариусом, чтобы заключить сделку – этот особняк за свободу Анны. И поэтому я спешил сюда, чтобы попытаться найти его прежде, чем он явится предъявлять мне ультиматум. Я искал его, зная пристрастие господина Забалуева к картам и женщинам низкого поведения, но – ничего, он как сквозь землю провалился.
– Жаль, что вы не приехали ко мне за помощью, – мягко укорил Корфа Александр, – но в вашем положении подобная нерасчетливость вполне объяснима. Узнав об опасности, поджидающей Анну, вы сразу сами ринулись в бой. Странно, если бы мужчина первым делом бросился за помощью к сильным мира сего, а не попробовал ринуться на поиски. Но, похоже, в этом случае вам следовало поступить именно так, ибо я знаю, как найти упомянутого вами негодяя.
– Откуда? – в голос удивились Владимир и Наташа.
– А я знаю того, кто знает, – усмехнулся Александр. – Едемте, мы кое-кого сейчас же навестим...
– Ваше высочество? – растерянно произнес Бенкендорф. Наследник сам приехал к нему домой, решительный и весьма суровый. – Прошу извинить меня за домашний вид, но я сегодня не в присутствии – болен.
– Ничего, ничего, – покровительственным тоном махнул рукой Александр, – болейте спокойно, меня интересуете не вы, а один из ваших верных вассалов, действия которого перешли всякие границы. Если, конечно, он не выполняет ваше поручение, граф.
– Я не понимаю, о чем идет речь, ваше высочество, – осторожно сказал Бенкендорф, посильнее запахивая теплый халат, надетый поверх домашнего костюма.
– Ой ли? – засомневался Александр. – Не вы ли устроили всю эту интригу с отправкой князя Репнина на Кавказ, сославшись на сведения, полученные вами от вашего цепного пса в Двугорском? И не вы ли, узнав, что замысел ваш провалился, велели тому же человеку похитить актрису Анну Платонову, дабы еще больше досадить моему другу барону Корфу?
– Анну Платонову? Зачем мне похищать какую-то актрису? – вздрогнул Бенкендорф. – Поверьте, ваше высочество, у моего ведомства и у меня лично слишком много забот государственного масштаба, которые требуют оперативного вмешательства и постоянного контроля. Но то, в чем вы меня обвиняете, унижает мое достоинство и умаляет заслуги и деяния подчиненного мне ведомства.
– Вот как? – недобро усмехнулся Александр. – Значит, вы утверждаете, что мое сообщение для вас – новость, и вы не имеете к случившемуся никакого отношения?
– Именно так, ваше высочество, – поклонился Бенкендорф. – Моя задача – стоять на страже интересов моего монарха и всего государства. Мадемуазель Платонова, если я правильно произношу ее имя, представляется мне слишком мизерной целью для того, чтобы использовать арсенал и личный состав жандармского корпуса.
– А почему же такая честь была оказана мадемуазель Калиновской? – поддел Бенкендорфа Александр.
– Ее поступки угрожали спокойствию монаршей семьи и вам, в частности, – сухо сказал Бенкендорф. – Что же касается госпожи Платоновой, то она не имеет чести состоять вашей любовницей, а, значит, не представляет никакого государственного интереса.
– Жестоко, но похоже на правду, – Александр не смог сдержать улыбки. – В таком случае, уверен, вы не откажете мне в любезности сообщить, где может в Петербурге скрываться человек, похитивший мадемуазель Платонову.
– Я не понимаю, о ком речь, – Бенкендорф отвел взгляд в сторону.
– Понимаете, еще как понимаете, сударь, – безжалостно воскликнул Александр. – Имейте в виду, Александр Христофорович, после вашей неприглядной неудачи в деле Калиновской, ваша репутация в глазах Его Величества изрядно пошатнулась. Неужели вы хотите усугубить свое положение? Мне ничего не стоит тотчас поехать в Гатчину и рассказать матушке, что учительница пения, которая уже несколько дней, как должна была приступить к занятиям с моими сестрами, похищена человеком из вашего ведомства. И я не уверен, что никто не заподозрит в том и ваше личное участие, граф.
