Виктория Холт - Вечный любовник
На следующий день Марго, одетую в прекрасное синее платье, украшенное блестками в виде лилий, со шлейфом в четыре ярда, который поддерживали три фрейлины, повели из дворца к собору Нотр-Дам. На плечах у невесты лежала горностаевая мантия, а на ее наряде всеми цветами радуги переливались драгоценные камни. Ее близкие тоже выглядели великолепно, но среди них наряд Марго был самым ярким. Ее братья, особенно Анжу, решили устроить незабываемое зрелище.
Генрих не ошибся, когда сказал, что ему не позволят переступить порог собора. Бракосочетание проходило у его ворот, что стало необходимым компромиссом. Горожане остались довольны церемонией, обряд был хорошо виден, хотя нашлись и критики. Они говорили: «Что это за свадьба? Наша принцесса выходит замуж за еретика. Ведь мы еще совсем недавно воевали с этими гугенотами!»
Генрих сменил траурные одеяния на свадебный наряд, и Марго впервые увидела его в дорогом костюме. Однако ее губы по-прежнему кривились, потому что, как его ни одень, говорила она себе, он все равно остается похожим на крестьянина. И она еще острее это почувствовала, когда поймала взгляд высокого, красивого человека, стоявшего в толпе сопровождавших их господ.
Ох, подумала Марго, если бы это он стоял сейчас рядом с ней! Она задумалась над тем, что, интересно, сейчас у него в голове. Восхищается ли он ее нарядом, красивее которого она ни разу не надевала? Вздыхает ли от ярости и сожаления? Сравнивает ли ее со своей супругой, на которой был вынужден жениться? Марго очень надеялось, что все именно так и обстоит.
Но это, утешила она себя, вовсе не означает конца нашей любви. Она никогда не умрет.
Марго чувствовала угрюмые взгляды стоящих в толпе людей. Было ли их отношение к происходящему враждебным? Все выглядело бы совсем по-другому, если бы рядом с ней стоял Генрих де Гиз. И бракосочетание тогда проходило бы не у западных ворот собора, а внутри. Такой свадьбе люди были бы очень рады. А почему она не состоялась? Просто Марго грубо обманули. И как же она теперь ненавидит короля, мать и Анжу! Если бы не их козни, она могла быть так счастлива! Лицо ее на некоторое время приняло трагическое выражение, но уже через несколько мгновений засветилось радостью оттого, что она заметила устремленные на нее восхищенные взгляды.
А что будет, если она откажется выйти замуж за этого наваррского простака? Что будет, если вдруг во всеуслышание объявит, что любит Генриха де Гиза, кумира этих людей, человека, которым восхищались и которого звали королем Парижа? Как тогда поведут себя все эти люди? Наверняка они сделают все, чтобы не допустить свадьбы своей принцессы с человеком чуждой им веры, гугенотом, и выдадут ее замуж за своего кумира. Позволят Гизу нарушить его обет, развестись с женой. Как прекрасно это было бы!
Ни короля, ни королеву-мать никто не приветствовал. Ничего удивительного в этом не было, так как горожане ненавидели Екатерину Медичи, называли «змеей». Но никто не приветствовал и Марго, а тем более ее жениха.
Генрих бросал на нее насмешливые взгляды. Марго уже начинало казаться, что он видит ее насквозь, и печальнее всего, что это кажется ему забавным.
Она немного нахмурилась, но в это время вперед вышел кардинал де Бурбон, и начался обряд бракосочетания.
Марго беспомощно осмотрелась по сторонам. Любимый ею Генрих де Гиз пристально глядел на нее, она остро это чувствовала.
«Я ни за что не выйду замуж за этого беарнца, – подумала она. – Надо что-то сделать, чтобы свадьба не состоялась. Она так же ненавистна мне, как и жителям Парижа».
Кардинал спросил, согласна ли она выйти замуж за короля Наваррского.
Марго ничего не ответила.
«Пусть весь Париж увидит, что я отказываюсь выходить за него замуж», – думала она.
Кардинал повторил вопрос.
– Отвечай, Марго! – Это приказал король, стоящий у нее за спиной.
А что, если крикнуть и попросить жителей Парижа заступиться за нее, спасти от этого гугенота?
Тут ей на затылок легла рука, и голова ее наклонилась.
– Принцесса кивнула в знак согласия, – заявил король.
Обряд закончился. Король Наварры взял ее в жены. Марго подняла глаза и увидела, что Генрих улыбается. Он знал о ее нежелании выходить за него замуж, поэтому теперь на его губах играла насмешливая улыбка.
Невеста присутствовала на мессе, а ее жених и его приближенные ждали, когда закончится служба.
В толпе слышались разговоры: «Странная свадьба. Чем все это кончится? Надо было выдать нашу принцессу за правоверного католика. Говорят, они с Генрихом де Гизом любят друг друга. Он словно создан для нее. На этой свадьбе люди бы сорвали голоса от криков восторга».
Настало время всем ехать в Лувр, и блестящая кавалькада потянулась сквозь толпу молча стоящих людей. Горожане пялили глаза на прекрасную принцессу и ее мужа-гугенота. На королеву-мать бросали угрюмые взгляды, к которым она привыкла. Но вдруг раздались громкие приветственные крики, потому что все увидели Генриха де Гиза, сидящего верхом на лошади, – самого высокого среди гостей, со светлыми вьющимися волосами на красивой голове, идеал каждой женщины, и каждого мужчины тоже.
Послышались громкие возгласы:
– Да здравствует Гиз Лотарингский!
Сначала он делал вид, что не слышит, как люди приветствуют его, не замечая больше никого в королевской процессии. Но ему надо было как-то ответить, и он поднял шляпу, обнажив золотистые волосы, сверкающие в солнечном свете.
Марго слышала крики и тайком улыбалась. Как хорошо, что в день ее свадьбы люди приветствуют криками именно его!
Разве можно представить, что эта свадьба разлучит их, с горечью спрашивала она себя, когда вместе с женихом въезжала в Лувр.
Происходящее все больше и больше нравилось Генриху Наваррскому: стол был уставлен яствами и дорогими винами, велись интересные разговоры, рядом было полно очень красивых женщин, и он уже начал привыкать к их раскрашенным лицам, которые сначала вызывали у него раздражение. Мужчины были галантны, и, хотя это вызывало у него улыбку, он видел, что такая учтивость достигает своей цели. Его жена держалась так, будто она королева всей Франции, а не крошечной Наварры. Он не мог ею не гордиться, Марго нравилась многим, и его забавляло, что она и де Гиз не сводят друг с друга глаз.
Однако общая атмосфера была немного возбуждающая и тревожная – за всей этой помпезностью и блеском, приторно-ласковыми взглядами и изысканными речами таилась какая-то опасность.
Оставшись, наконец, наедине, молодожены смерили друг друга саркастическими взглядами. Марго не выглядела озабоченной, и это Генриха радовало. Ему захотелось сказать, что ей не следует его бояться, он не станет ей докучать, но она не выказывала никакой тревоги, и не было никакой необходимости ее успокаивать.
