Кэндис Герн - Дело чести
– Можно и так выразиться, – ответил Альберт, не в силах сдержать улыбку. – В основном ты говорил о женитьбе.
– Я?
Альберт рассмеялся.
– Ты. Говорил, что, возможно, пора ос тепениться и заполнить детскую. Самый закоренелый холостяк из всех, кого я знаю, говорил о семейной жизни! Я просто живот надорвал от смеха.
– Мне очень приятно, что я смог развлечь тебя, Берти.
– Ты должен признать, старина, что даже думать об этом предмете совершенно не в твоем духе. – Альберт прополз на сиденье и, положив голову на спинку стула, засмеялся при этом абсурдном предположении. – Ты никогда не женишься, – продолжил он. – И ты сам это прекрасно понимаешь. Ты достаточно часто об этом говорил. Оседлая, размеренная жизнь совсем не для тебя. Ты никогда не смог бы с ней примириться.
– Ты, вне всякого сомнения, прав, Берти, – ответил Седж, признавая, что в словах его двоюродного брата содержится правда.
– Ты просто скорбел по утраченным друзьям, которые предпочли брачные узы твоему обществу, – сказал Альберт. – Думаю, ты чувствовал себя брошенным. И это можно понять, Седж. Я знаю, как близки вы были с Брэдли и Пемертоном все эти годы. Но ничего не остается неизменным, знаешь ли. Их жизни пошли по новой дороге, вот и все. Мне было бы неприятно думать, что ты решил жениться только для того, чтобы вернуться к друзьям.
Так вот о чем он думает? Что Седж решил жениться, чтобы снова оказаться в кругу друзей, по которым так скучает? Что он хочет сделаться женатым человеком, лишь бы не оставаться в одиночестве? Неужели настолько велико его отчаянное желание вернуть все на круги своя?
– И потом, ты ведь не можешь повернуть время вспять, – сказал Альберт, словно прочитав мысли виконта. – Ничто не повторяется. Жизнь идет вперед. Жена Брэдли, кажется, недавно родила?
– Да, – отозвался Седж. – Прошедшей осенью. Девочку.
– Вот как, – приподняв брови, заметил Альберт. – Тогда будь уверен, что, пока у Брэдли не родится сын, в его семье станут появляться новые дети. Нет, кузен, как только на сцене появляются дети, назад дороги нет. Прошлое остается в прошлом.
– Да знаю, Берти, знаю.
Альберт повел плечом и невинно улыбнулся:
– Прости, Седж. Я не хотел читать тебе мораль. Я только хотел убедиться, что ты не позволишь своей болезни сбить себя с толку в том, что касается мисс Эшбертон.
Седж устало улыбнулся и откинулся на подушки. Возможно, все его мысли о Мэг – сплошная глупость. Возможно, когда его нога заживет и он вернется к своей обычной жизни в Лондоне, Мэг Эшбертон покажется ему самой обычной девушкой. Возможно.
– Я ценю твои советы, Берти, – сказал он. – И еще раз обещаю, что не наделаю никаких глупостей. И, как ты и говоришь, едва я смогу двигаться, как покину этот дом. И поверь, я ни за что на свете не причиню мисс Эшбертон зла. Она слишком приятная молодая женщина, чтобы огорчать ее.
– Что ж, тогда мы должны подумать о твоем скорейшем возвращении в Лондон, старина, – сказал Альберт, – где обитает множество женщин, которых можно огорчить.
Седж закинул голову и расхохотался.
Альберт переменил тему разговора и принялся рассказывать непристойную историю об одном их общем знакомом, две любовницы которого, не подозревая, кем является каждая из них, встречались и обменивались впечатлениями. Их знакомый был вынужден уехать из Лондона, чтобы избежать двойной взбучки.
Седж слушал Альберта вполуха. Его мысли занимала Мэг, его чувства к ней, мотивы его поступков и планы в отношении девушки. Все это было так ново для него, он никогда и ни к кому не испытывал подобных чувств. И несмотря на свой ответ Альберту, виконт был уверен, что его увлечение Мэг не имеет никакого отношения к его болезни. Повстречай он ее при других обстоятельствах, его чувства оказались бы такими же.
Он стал узнавать ее шаги в коридоре, когда она приближалась к дверям его комнаты, и от звука этих шагов биение его сердца учащалось. Каждый раз, когда она входила в комнату, сияя улыбкой, словно ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем видеть его, Седжа охватывало внезапное желание. Как будто в сердце у него была какая-то пустота, а эта девушка обладала способностью ее заполнить.
Друзья говорили, что он сразу же узнает свою женщину, когда встретит ее. Что ж, он узнал. По крайней мере считал, что узнал. Он был точно уверен, что не ошибался. До сего дня ни одна женщина не производила на него такого впечатления. Она должна быть женщиной, предназначенной для него.
Но он не станет спешить. Ему хотелось, как только он встанет на ноги, поухаживать за ней должным образом. Он хотел, чтобы все было как полагается.
И ни Альберту, никому другому он ни о чем не скажет. Он хочет быть уверен в своих чувствах и хочет попытаться узнать и о ее чувствах. Седж не сомневался, что нравится ей. Иногда она бросала на него взгляд, прожигавший его до костей, хотя виконт был уверен, что девушка и не подозревает о том, с какой ясностью на ее лице написано желание. Она признала, что ей нравится быть с ним, разговаривать с ним. И если не что-то другое, то чудесные дружеские отношения между ними уже возникли. Но прежде чем принимать какое-то решение, он должен удостовериться, что ее может заинтересовать и нечто большее, чем дружба.
В конце концов, Мэг уже давно полагалось бы быть замужем. А вдруг она не интересуется браком? Он не мог вообразить, что за все эти годы никто другой, кроме него, не проявил к ней интереса. Кстати, он не однажды замечал особое выражение глаз доктора Гартвейта, когда тот смотрел на Мэг. Его глаза часто следили за ней, когда он думал, что она на него не смотрит. Седжу оставалось только гадать, чего можно было ждать со стороны доктора. Однако он никогда не замечал, чтобы Мэг смотрела на Гартвейта с чем-то похожим на желание.
Может быть, это его собственное тщеславие мешало ему составить верное суждение. Ведь большинство знакомых ему женщин сгорали от желания к нему.
Но Мэг Эшбертон не принадлежала к большинству.
Ему хотелось узнать, что она чувствует, чего хочет. А когда он примет решение, ему не хотелось бы ошибиться. Он хотел все сделать как надо.
Он хотел подобающим образом ухаживать за Мэг.
Твердыми, уверенными движениями Мэг проводила по спине Бристол Блю скребницей. Эта часть ухода за лошадьми была знакома ей с детства, и она чистила коня машинально, мысли ее уносились далеко от конюшни – к повседневным домашним событиям, к неприятному происшествию в бабушкиной кладовке, к Седжу. Так или иначе ее мысли всегда возвращались к Седжу. Ее голова была полна виконтом. Как и ее сердце.
Размеренно проводя жесткой щеткой из китового уса по спине чалого, Мэг гадала, насколько хорошо Седж справится с костылями. Еще утром она переговорила с доктором Гартвейтом, когда тот уходил, и он посоветовал Мэг на несколько часов оставить виконта с его камердинером, чтобы Седж мог спокойно попрактиковаться, укрытый от любопытных взглядов.
