Элизабет Хэран - Шепот ветра
— Не очень хорошо. Сисси и Бесс смеются над ней. Сисси не перестает удивляться, насколько она беспомощна, ну а потом вспоминает о своей матери.
— Что она делает сейчас?
— Когда я ушел, она делала новую попытку сварить овсянку. Я думал, каждый может сварить кашу… но только не ее светлость. Вчера ее кашу съели куры. Вообще-то я не удивлюсь, если она снова ляжет спать. Чтобы разбудить ее утром, мне приходится пинать матрас. Можно подумать, что она привыкла поспать всласть. — Эван снова покачал головой. — Когда вернусь, скажу ей, чтобы зарезала курицу на ужин, но даже боюсь представить, как она отреагирует. Можешь поверить, что Сисси показывала ей, как доить корову? Она возилась с коровой целую вечность и принесла четверть ведра молока, рассказав историю о том, что корова опрокинула ведро.
Габриель рассмеялся. Он понимал и разочарование Эвана, и положение бедной девушки. Эван суровый хозяин.
Через полтора часа, когда Габриель только закончил писать рапорт о погоде и о плановой очистке линзы маяка, в дверях его дома показалась Амелия.
— Доброе утро, — осторожно произнес он, думая, что могло ей здесь понадобиться.
— Могу я попросить вас об услуге? — проговорила она в панике.
— Я не помогу вам бежать, если вы просите об этом, — твердо заявил Габриель. Он думал, что она попросит его просигналить какому-нибудь кораблю, чтобы сбежать от Эвана. Девушка была ему симпатична, но не более того.
— Бежать? — удивилась Амелия. — Я знаю, что вы не пошли бы на это. — Эван уже предупредил ее, что если она попытается выкинуть какую-нибудь глупость, то снова окажется в тюрьме.
— Тогда что вы хотите?
— Я никого никогда не лишала жизни, но Эван требует от меня именно этого, а я просто не могу убить.
Габриель поднял руки.
— Вы говорите о курице?
— Конечно, я говорю о курице. Откуда вы знаете? — Амелия заморгала от изумления.
— Эван приходил сюда еще раньше. Он подумал, что у вас могут возникнуть проблемы с убийством курицы. — Габриель нахмурился.
— Неужели? Он был прав.
— Это всего лишь курица. Наверняка вы раньше видели, как их убивают.
Амелия нахмурилась, пытаясь вспомнить, видела ли она, как убивают кур, или, может, делала это сама. Ее память была словно чистый лист бумаги.
— Нет, не видела. — Ей внезапно стало интересно, что Эван сказал о ней. — Эван рассказал вам, что я вчера сожгла мясо?
Габриель подумал, что будет лучше, если он будет вести себя дипломатично. Жена Эвана была довольно трудной женщиной.
— Он сказал, что придется заказать еще продуктов.
Амелия смутилась. Она не знала почему, но ей не хотелось, чтобы Габриель думал о ней как о безнадежной хозяйке.
— Я не могу убить курицу, — призналась она. — Я ничего не помню из своего прошлого, но уверена, что никогда не лишила жизни ни одно живое существо.
— Просто погонитесь за курицей с топором, может быть, она умрет от страха, — пошутил Габриель. Он понимал, что не помогает девушке, но не привык разбираться с «глупыми проблемами»» и потом — ему страшно хотелось спать.
— Это не смешно. Чтобы прийти сюда я не побоялась змей, и что вы делаете? Даете мне глупые советы.
— Змей?
— Эван сказал, что здесь повсюду змеи. Он солгал?
— Нет, здесь действительно много змей, но они не выходят по утрам, когда еще холодно. Поэтому вы в безопасности.
— Вы поможете мне с курицей или нет?
— Я?
— Да, вы. Я хочу, чтобы вы… убили ее.
— А где Эван?
— Перегоняет овец на другое пастбище. Он не вернется до обеда.
— Я как раз собирался лечь отдыхать. Я не спал всю ночь.
Амелия взглянула вверх на маяк.
— Это не займет много времени, — умоляла она. — Я была бы вам очень признательна.
Габриель вздохнул. Разве он мог ей отказать? И потом, он не смог бы спокойно уснуть, не выполнив ее просьбу.
— Хорошо. Пойдемте.
Габриель последовал за ней на ферму. Эван оставил топор на улице у курятника.
— Вы уже выбрали кандидатку? — спросил он, пока они стояли, глядя на десяток кур, гуляющих по площадке.
— Ой, не спрашивайте меня об этом! — взмолилась Амелия и отвернулась. — Я не могу выбрать ту, которая должна умереть.
Габриель вздохнул и вошел за забор птичьего дворика. Амелия закрыла уши руками, но все равно она слышала, как кудахчут куры, когда Габриель бегал за ними. Наконец он схватил одну птицу. Амелия слышала, как курица ужасно кричала, и, не выдержав, девушка повернулась, чтобы остановить Габриеля. Она решила, что Эван на обед вполне удовлетворится яйцами, но было уже слишком поздно. Лезвие топора опустилось, и голова птицы упала на землю. Амелия зажмурилась, но эту кровавую картину она запомнит навсегда.
— Готово, — произнес Габриель. Он вышел из-за забора и похлопал Амелию по плечу. — Все, что вам остается, это ощипать ее и вымыть.
Амелия медленно открыла глаза. Габриель все еще держал обезглавленную курицу за ноги, и Амелия содрогнулась от ужаса. Крылья несчастной птицы все еще трепетали, разбрызгивая кровь, текущую из шеи. Это было самое страшное и отвратительное зрелище, которое она когда-либо видела. Амелия пронзительно вскрикнула и без чувств упала на землю.
Когда она пришла в себя, вокруг нее стояли Эван, дети и Габриель. Бледная Амелия лежала на матрасе у себя в хижине.
— Я же сказал, что с ней все будет нормально, — проворчал Эван и направился к двери с Майло на руках. За ним последовали Сисси и Роза, которая держала за руку Джесси.
— С вами все в порядке? — забеспокоился Габриель.
— Да. А что случилось? — спросила Амелия.
— Ты упала в обморок, — сказала Молли.
— Тебе не нравится кровь? — поинтересовалась Бесс. Она взглянула на Габриеля.
При упоминании о крови, Амелия вспомнила обезглавленную курицу и содрогнулась, ощутив спазмы в желудке.
— Курица висит уже полчаса, поэтому не стоит волноваться насчет крови, — сообщил Габриель. — Однако вам все равно придется ощипать и вымыть ее. Он направился к двери, а затем обернулся. — Если окунуть курицу в кипящую воду, перья выщипать будет намного проще.
В тот вечер Габриель был уже наверху на маяке, когда вдруг услышал, что его кто-то зовет. Солнце уже погрузилось в море, и последние солнечные лучи таяли на небосводе. Габриель отполировал линзы и готовился зажечь свет.
— Кто там? — прокричал он, вглядываясь вниз, туда, где начиналась спираль лестницы.
— Это я, — крикнула в ответ Амелия. Она не могла назвать себя Сарой Джонс, она по-прежнему верила, что произошла какая-то ошибка. Это имя было ей совершенно незнакомо. — Могу я подняться?
