Анита Берг - Любовь — прекрасная незнакомка
— А теперь, Анна, расскажите мне о Хэмптон-Корте.
— Это очаровательное здание удивительного красно-розового цвета. Древнейшая его часть относится к эпохе Тюдоров. Оно было построено кардиналом Вулси, но Генрих VIII стремился завладеть этим дворцом, потому что по великолепию он превосходил все принадлежавшие королю. Кардинал этого не учел.
— Какая оплошность! Этот тот король, у которого было так много жен?
— Тот самый.
— Ему удалось завладеть им?
— О да! Он вообще всегда добивался своего.
— Какой смысл быть королем в противном случае? — практично заметил Алекс. — У вас очень приятный голос: такой мягкий и низкий. Я мог бы слушать его бесконечно!
— Мне никто еще этого не говорил.
Комплимент доставил Энн большое удовольствие, но в то же время смутил ее.
— Мне кажется, вы многого о себе не знаете, потому что вам никто об этом не говорил.
День был будничный, а час ранний. Поэтому они оказались в Хэмптон-Корте одни. Радостное волнение охватило Энн, когда она почувствовала, что Алекс берет ее за руку. Этот жест, впрочем, показался ей вполне естественным. Они бродили по нарядным комнатам, и он забрасывал ее вопросами — его, видимо, интересовало все.
— Я многого не знаю, Алекс, — призналась она. — Если мы еще когда-нибудь приедем сюда, нужно будет подготовиться заранее.
— Обязательно приедем! Здесь очень красиво и так много интересного. Я по природе очень любознателен, всегда был таким. Если меня что-нибудь занимает, я хочу все узнать об этом. И о вас я хочу знать все!
— Что до меня, то это не потребует от вас чрезмерного напряжения, — ответила Энн, когда, выйдя на воздух, они шли по широким, усыпанным галькой дорожкам.
— А этот король — Генрих VIII, не так ли? — почему вы так много знаете о нем и так мало о других?
— Должно быть, я находила его более примечательным, чем остальные монархи. Карл I всегда навевал на меня скуку, а Вильгельм Оранский казался попросту противным.
— Так Генрих вам нравится?
— Ну нет! Он далеко не привлекателен, но в нем есть что-то загадочное — он такой большой и властный. Кто это сказал, что власть сексуально привлекательна?
— Это сказал Генри Киссинджер, и он был прав… Я тоже большой, выходит, это мой плюс. Скажите, а вам приятно было бы подчиняться? — поддразнил он ее.
— Да, немного. Разве большинство женщин не стремится к этому?
— Только не в наши дни, моя красавица! Разве вы этого не заметили?
— Мне кажется, я не в том возрасте, когда можно изображать независимость, которой не ощущаешь.
— Вы снова говорите о своем возрасте! Вам не следует этого делать. И вот еще что: никто не должен подозревать о ваших взглядах на равноправие женщин — это может отбросить движение суфражисток на много лет назад. Имейте в виду, что всегда найдутся безжалостные мужчины вроде меня, только и ждущие случая, чтобы воспользоваться вашей неосторожностью. — Алекс стоял на солнце, восхищенно глядя на нее, и смеялся от радости. — Милая, почему вы вздыхаете? Вам не холодно? — с беспокойством спросил он.
— Потому что… — Она порывисто вскинула руки над головой. — Потому что я счастлива! Потому что я с вами!
Он быстро шагнул вперед и ласковым жестом взял в свои ладони ее лицо.
— Радость моя… — Он чуть коснулся своими губами ее губ. — Я так ждал от вас этих слов, боялся торопить события, мне казалось, что вы боитесь меня!
— Я и в самом деле боюсь того, что происходит, к тому же с такой стремительностью, — призналась она.
— Не нужно ничего бояться, любовь моя!
Он заключил ее в свои объятия, и на этот раз она почувствовала, с какой страстью его губы прижались к ее губам. Они прильнули друг к другу. Утреннее солнце мягко светило. Единственными свидетелями их первого поцелуя были птицы, величественное розово-красное здание, а может быть, и бродящие в этом историческом месте привидения.
Разомкнув наконец объятия, они со счастливой улыбкой смотрели друг другу в глаза.
— Итак, миссис Грейндж, моя английская леди?..
— Итак, мистер Георгопулос?..
— Ленч, миссис Грейндж?
— Почему бы нет, мистер Георгопулос?
Рука в руке, наслаждаясь свежим утренним воздухом, они побежали к машине, а за ними неслись легкие белые завитки их дыхания.
Энн стояла, греясь перед жарким пламенем камина. Эта закусочная у самой реки привлекла их, и они зашли туда позавтракать. Подойдя к стойке, Алекс обратился к хмурой официантке, которая заметно оттаяла под влиянием его неотразимого обаяния. Его манера разговаривать с женщинами не беспокоила Энн: ее согревало сознание, что скоро, очень скоро они станут любовниками. Они выбрали столик в большом эркере, нависавшем, казалось, над самой рекой, и заказали бифштексы.
— А теперь расскажите мне о себе, я хочу знать о вас все, — попросил Алекс, поставив локти на стол и опираясь подбородком на руки.
— Рассказывать особенно нечего, — нервно засмеялась Энн, она не привыкла к мужскому вниманию. — Мой отец был врачом. С мужем я познакомилась еще до окончания школы. Он был студентом-медиком, наши родители дружили. В шестнадцать лет я окончила школу, потом занималась на кулинарных курсах, на курсах по составлению букетов и тому подобное. Когда мне исполнилось восемнадцать, мы поженились. У меня родились близнецы, мальчик и девочка — очень удачно, правда? — быстро закончила она. — Вот и вся история моей жизни. — Она пожала плечами. — Ничего выдающегося!
— Вы были очень молоды. А вам ничего не хотелось? Путешествовать, например, или получить какую-нибудь профессию. — Он не отрывал от нее внимательного взгляда.
— Мне и в голову не приходило чего-нибудь желать. Это, вероятно, звучит очень глупо для такого человека, как вы, но я никогда не была прилежной ученицей. Меня интересовали только искусство и английская литература. Кто знает, не познакомься я с Беном, может быть, я занималась бы более усердно, чтобы поступить в художественный колледж. — Она снова пожала плечами, будто осуждая себя. — Следует сказать, однако, что родители вряд ли отпустили бы меня продолжать образование. Могу представить, какой ужас вызвала бы у них одна только мысль о том, что их драгоценная доченька будет якшаться с какими-то битниками! — Она рассмеялась. — Но самое главное — мне очень хотелось замуж. Мои родители были необыкновенно счастливы в браке, и мне, должно быть, хотелось походить на них. В конце концов в те времена замужество считалось наиболее желанной судьбой для молодой девушки. Познакомившись с Беном, я поняла, что нашла именно того, кто мне нужен, поэтому откладывать, казалось, не имело смысла, — объяснила она, сама удивляясь тому, что как бы оправдывается.
