Барбара Картленд - Гордая бедная княжна

— Я решил, что, когда посещу Каир, попытаюсь найти эксперта в этой области, чтобы в будущем, как и лорд Карнарвон, финансировать археологическую экспедицию.

Слова герцога вызвали в князе азартное волнение.

— Я очень хорошо знаю, ваше высочество, — продолжал он после паузы. — Вы знаток древностей, поскольку видел, какие сокровища были собраны в вашем дворце в Санкт-Петербурге. Меня интересует не только поиск сокровищ, но и приобретение древних ценностей, многие из которых тайно вывозятся сейчас из Египта и в ряде случаев попадают в Америку.

— Не думаете ли вы, — спросил князь, — что я мог бы заняться этим делом для вас?

— Если бы заинтересовались этим, — ответил герцог. — Я не могу представить себе человека более квалифицированного, чем вы, который не попадется на подделку.

—  — Думаю, нет необходимости говорить, — сказал князь тихим голосом, — что это означало бы для меня.

— В Греции и на греческих островах можно еще купить статуи, вазы и древние урны, так что вам не надо будет ограничивать свою деятельность только Египтом.

Князь молчал, потрясенный предстоящей перспективой. Он Сказал:

— Поклянитесь мне, что вы хотите не просто придумать для меня работу, а и на самом деле собирались найти себе компаньона, который представлял бы ваши интересы.

— Я готов поклясться на Библии, если надо, — отвечал герцог. — У меня действительно были планы на этот счет, если бы я не нашел эксперта в Каире, то вернулся бы домой.

В таком случае я, несомненно, лишился бы возможности приобрести огромное количество сокровищ, о которых так мечтаю.

— Даже не знаю, как и благодарить вас… — начал было князь.

— И не пытайтесь, пожалуйста, — сказал герцог. — Вы легко выразите свою благодарность тем, что будете препятствовать грабителям разорять гробницы и уничтожать тем самым исторические ценности.

— Можете быть уверены, что я не упущу ни одну истинную ценность, — с улыбкой сказал князь.

Завершив прогулку, они спустились в каюту герцога, и он написал письмо в свой банк в Каире, в котором распоряжался выдавать князю приличную сумму в качестве ежегодного жалованья, а также оплачивать все его счета, которые он представит в банк.

По такому соглашению легко было бы обманывать герцога, однако он знал, что князь Иван, как и княжна, слишком горд и будет действовать с исключительной честностью, которая показалась бы нелепой многим современным дельцам.

Когда герцог закончил письмо, князь, глубоко вздохнув, сказал:

— Я не могу поверить, что туча отчаяния, преследовавшая меня в течение семи лет, развеялась в одночасье.

— Забудьте об этом! — сказал герцог так же, как говорил до этого Милице.

Чтобы сменить тему разговора, герцог спросил:

— А что князь Александр? Все еще хочет вступить в Иностранный легион?

— Он ждет этого с нетерпением, — ответил князь, — и, знаете, он просто создан для такой службы, к тому же она улучшит и укрепит его характер.

Видя, что герцог соглашается с ним, он продолжил:

— Да у него нет иного выбора. Попытаться жениться на богатой женщине? Но Александру трудно было бы сейчас войти в общество, ведь у него ничего нет, разве что одна одежда, да и ту одолжили, Герцог молчал, и князь закончил:

— Меня только беспокоит, что Иностранный легион может не принять его.

— Это исключено, — ответил герцог.

— Почему?

— Потому что я знаком с их командующим. Мы воевали вместе в пустыне, когда он был еще в младшем чине, и он — француз, который вызывает у меня величайшее восхищение.

— И вы рекомендуете ему Александра?

— Обязательно, — ответил герцог, — у князя не будет трудностей со вступлением в Иностранный легион, о нем позаботятся и в дальнейшем.

Князь облегченно вздохнул.

— Я просто не пойму, — сказал он прочувствованно, — как я мог с самого начала сомневаться в вашем великодушии и вообразить, что вы не поможете нам, если не принудить вас.

— Вы вне опасности, и это самое главное.

Герцог задумался, стараясь представить, что было бы, если бы князь с самого начала поступил как обычно и сам пришел бы на яхту. Понял бы он тогда всю тяжесть положения русских аристократов?

Прежняя их жизнь во всем была, что называется, розарием до начала войны, а затем и революции, изменившей все за одну ночь.

Он постоянно спрашивал себя, что было бы с ним, если б ему выпала столь нелегкая участь?

Герцог был убежден, что если б он и Гарри проявили мужество, то Долли вела бы себя совсем не так, как Милица.

Он все же чувствовал себя уязвленным и был разочарован тем, что, несмотря на все его увещевания, княжна продолжала относиться к нему недоверчиво и недружелюбно, словно не могла простить, что он англичанин.

Князь тоже думал о Милице, когда сказал герцогу:

— В Англии теперь должно быть много русских беженцев, и если, вернувшись туда, вы будете общаться с ними, то я уверен, Милица захочет жить с ними.

— Я думал об этом, — ответил герцог, — как я и обещал, я позабочусь и о Великом князе, и о княжне.

— Может быть, вы сможете найти ей мужа, — рассуждал князь. — Если она оденется как следует, то будет привлекательной.

— Я уверен в этом.

— Она никогда не была в обществе мужчин, не считая меня и Александра, — продолжал князь, — и не умеет прельщать мужчин, но, по-моему, это приходит к женщине само собой, если представится подходящий случай.

— Наверное, — согласился герцог. — Но у меня небольшой опыт общения с молодыми девушками.

Князь усмехнулся:

— У меня тоже! Женщины, привлекавшие меня в прошлом, были утонченными красавицами, столь же блистательными, как драгоценные украшения на них.

Он восторженно развел руками и сказал:

— Помните, какими изящными и изысканными были женщины на последнем балу, на котором вы были в Зимнем дворце?

— Я никогда не забуду этого.

—  — Я был страшно влюблен в одну прелестную женщину, ее муж, к счастью, находился в то время далеко, на армейских маневрах. Мы танцевали, а потом я проводил ее домой, и, пожалуй, за всю мою жизнь я не был так счастлив, как в ту ночь.

Он вздохнул:

— Я думал о ней, когда ночевал на сеновале или пробирался по деревням в сумерках. Хотел бы я знать, где она теперь?

Герцог Подумал, что, возможно, ее нет уже в живых, но промолчал и лишь ответил:

— Может, когда-нибудь вы еще встретитесь. Многие русские спаслись, и я уверен, что в Каире тоже есть русская община, как в Лондоне и Париже.

Князь покачал головой:

— Что проку искать, как вы говорите, иголку в стоге сена? Воспоминания не стоит бередить, не хотелось бы пережить разочарование.

— Увы, такое случается нередко, — заметил герцог.