Линн Робертс - Превратности любви
Леди Картерет с трудом сдержала улыбку — негодование, появившееся на лице виконта, не ускользнуло от ее внимания. Подавшись вперед в кресле, она протянула гостю худую руку в черной кружевной перчатке.
— Вы должны простить меня, сэр, что я приветствую вас сидя, ревматизм совсем замучил меня в последнее время, — со вздохом сказала она, указав кивком головы на трость, прислоненную к подлокотнику кресла.
— Что вы, леди Картерет, это я должен извиниться за то, что побеспокоил вас! — учтиво поклонился Седж, пожимая ее костлявую руку. — Было очень любезно с вашей стороны согласиться принять меня, хоть я и не предупреждал вас заранее о своем визите.
Он понимал, что должен завоевать расположение леди Картерет, прежде чем объяснять ей, что привело его сюда. Ему предстояла нелегкая задача — убедить леди Картерет в том, что брак между ним и ее внучкой просто неизбежен в сложившейся ситуации и чем быстрее они поженятся, тем лучше. Эта поспешность наверняка не понравится леди Картерет, но он надеялся, что она в конце концов согласится с его доводами. Разумеется, он не станет посвящать ее во все подробности этой истории. Бедной женщине станет дурно, если она узнает, что он и Джорджана спали в одной комнате, уже вполне достаточно и того, что они жили под одной крышей. Если об этом станет известно в кругах высшего света до того, как они станут мужем и женой, их ре-путация будет запятнана.
— Что у вас с ногой? — поинтересовалась леди Картерет с присущей ей прямолинейностью, заметив, что он опирается на трость. — Она у вас повреждена или это врожденный дефект?
— У меня был перелом голени, леди Картерет. Это случилось полтора месяца назад, но теперь дело идет на поправку, скоро я смогу обходиться без этой проклятой трости.
Леди Картерет удовлетворенно кивнула, окинув его оценивающим взглядом. Седж чувствовал, что эта женщина симпатизирует ему. Он, в свою очередь, повнимательнее пригляделся к ней. На ее худом, морщинистом лице угадывались следы былой красоты, а в густых, посеребренных сединой волосах было несколько огненно-рыжих прядей. Значит, Джорджи унаследовала свои невероятно рыжие волосы от бабушки? Вполне возможно, что она унаследовала от бабушки и характер. Что же касалось телосложения, тут они не были похожи. Леди Картерет была хрупкой и худощавой. Джорджи, напротив, была крепко сбита и даже немного склонна к полноте.
— Присядьте, присядьте, молодой человек. Вы ведь приехали к моей внучке, не так ли? — проворковала леди Картерет, указывая на стул.
Она продолжала с интересом разглядывать гостя. Внешность виконта вызывала у нее самое искреннее восхищение. Он был красив и одет на редкость элегантно, к тому же умел держаться с достоинством. Лорд Седжемур был настоящим мужчиной. В сравнении с ним другие поклонники Джорджи, навещающие ее здесь, казались ей сопляками. Леди Картерет была польщена тем, что в числе знакомых ее внучки есть такой красивый и обаятельный молодой человек, происходящий из знатного рода Седжемуров.
— Я действительно хотел засвидетельствовать свое почтение вашей внучке, мэм, — подтвердил виконт. — Но ваш дворецкий сказал, что мисс Джорджаны сейчас нет дома, и я решил воспользоваться случаем, чтобы побеседовать с вами наедине на очень личную тему. Это касается вашей внучки.
— Моей внучки?
Леди Картерет взглянула на него с нескрываемым любопытством.
— Могу я говорить с вами напрямую, мэм? — осведомился Седж, решив, что ему лучше сразу перейти к делу и не терять времени на пустую болтовню.
— Конечно, молодой человек. Я сама по натуре прямолинейна и ценю это качество в других.
Седж немного помолчал, собираясь с мыслями.
— Ваша внучка задержалась по пути к вам, — осторожно начал он. — Ей пришлось остановиться на несколько дней уже на самых подступах к Лондону. Она рассказывала вам что-нибудь об этом?
— Задержалась? — Леди Картерет была удивлена. — Я слышу об этом впервые, сэр. Насколько мне известно, моя внучка нигде не задерживалась, она приехала как раз, когда я ее ждала. Она послала ко мне своего слугу Пипа с письмом, в котором сообщала, что выезжает из дома и хочет пожить у меня некоторое время, если я согласна ее принять. Если я согласна! Она еще спрашивает! Да я уже три года как твержу Джорджу — так зовут моего сына, — чтобы он прислал ко мне Джорджи. Девочке уже давно пора было выехать в свет. Так нет, она была нужна ему дома! Джорджи уже долгие годы вела домашнее хозяйство, и он не знал, как будет обходиться без нее. Этот эгоист думает только о своем собственном благе, вместо того чтобы подумать о благе ребенка. А когда Джордж женился на этой вертихвостке Розелин Брэскомб, вдруг выяснилось, что Джорджи ему больше не нужна. Напротив, теперь дочка мешала ему наслаждаться медовым месяцем. Я вовсе не хочу сказать, что Джордж — плохой отец, у него просто помутился рассудок от любви. Но мужчины становятся сами не свои, когда влюбляются. Мне это очень хорошо известно. Знали бы вы, сколько таких влюбленных идиотов я встречала на своем веку!
Леди Картерет тихо засмеялась, и в ее синих, подернутых дымкой глазах зажглись озорные огоньки. Она, вероятно, вспомнила какую-то историю, приключившуюся с ней в ее лучшие годы. Внезапно посерьезнев, она вернулась к теме разговора:
— Но вы сказали, Джорджи задержалась по пути сюда? Вы можете объяснить мне, где она была и почему ей пришлось задержаться?
— Она задержалась из-за меня, мэм.
— Из-за вас? Вы, кажется, собираетесь сообщить мне что-то очень интересное, сэр. — Леди Картерет смотрела на гостя с подозрением. — Не хотите ли вы сказать, что между вами и моей внучкой что-то произошло?
— Это не совсем так, леди Картерет. То есть между нами абсолютно ничего не произошло, но обстоятельства сложились так, что ей пришлось провести несколько дней со мной.
— Что все это значит, молодой человек? Я что-то не совсем вас понимаю, — голос леди Картерет звучал сурово.
— Со мной произошел несчастный случай на дороге в Лондон, — начал Седж. — Мой экипаж перевернулся, и я сломал ногу. Ваша внучка оказалась рядом. Она помогла мне в трудную минуту — нашла людей, которые приютили меня в своем доме, вызвала доктора. Я был прикован к постели, и она осталась, чтобы ухаживать за мной.
— Какой героический поступок! Интересно, почему Джорджи не рассказала мне об этом?
Вопрос был чисто риторическим, и Седж пропустил его мимо ушей.
— Мы с вашей внучкой прожили больше недели под одной крышей, — продолжал он. — Оставшись со мной, она тем самым скомпрометировала себя. Есть лишь один способ защитить ее от злых языков, и вы, наверное, догадываетесь какой. Я приехал к вам, чтобы просить руки вашей внучки, мэм.
