Барбара Пирс - Благородство и страсть
Пока Милрой обдумывал, как ему завоевать такую женщину, раздался страшный грохот. Из-за густого тумана было трудно понять, откуда именно он донесся, но ясно было, что откуда-то сзади, справа, недалеко от изгороди, через которую он перебрался. Не успел молодой человек шевельнуться, как из дома выбежала Уинни, сжимая в руке саблю.
Он забыл добавить в свой список «отчаянная». Ее храбрость граничила с безрассудством. Испугавшись, что девушка поранит себя, Кенан поспешно подошел к ней. Одной рукой он обхватил Уинни за талию, другой – закрыл ей рот. Как только он коснулся ее, она замерла.
– Выручать вас из беды входит у меня в привычку, – прошептал он ей на ухо.
Слава Богу, Уинни узнала человека, который схватил ее. Она выгнула спину, чтобы не прикасаться к его груди. Игривые нотки, которые она уловила в его тихом шепоте, разбудили ее ярость. Воспользовавшись тем, что мужчина расслабил руку у ее рта, она укусила его в ладонь.
– Эй, полегче! – вскрикнул Кенан, отпустив ее. – Вы что, не узнали меня?
Уинни повернулась к нему лицом. Саблю отца она держала наготове, чтобы проткнуть наглеца насквозь, если тот попытается еще раз дотронуться до нее.
– Я вам покажу! – И ударила его по руке тупой стороной сабли. – Это вам за то, что напугали меня до смерти, неотесанный полуирландец!
– Уинни!
Она занесла саблю, чтобы ударить его снова. Кенан успел отвести оружие. Он застонал от боли, и она застыла на месте.
– Вы распороли мне руку до крови, мисс. – Молодой человек лизнул рану. – Черт, вы так мстите за свою оскорбленную честь, или мне придется лишиться всех пальцев, чтобы отнять у вас саблю?
Уинни не собиралась ранить его. Она хотела лишь сделать Милрою больно. Он выхватил саблю из ее ослабевшей руки и пробурчал что-то про сумасшедших женщин.
– Очень больно?
– Достаточно. А если бы я был вором, глупая? Вы хотели прогнать его этой сабелькой?
– Но вас ведь это остановило, – усмехнулась она, но тут же поняла свою ошибку. Милрой был в ярости и ранен; если она будет подначивать его, то лишь докажет, что сама не в себе. – Пойдемте в дом, – предложила Уинни. – Я обработаю вам руку.
– Минуту. – Он подтолкнул ее к открытым дверям. – Идите. А я сначала все здесь осмотрю.
Уинни не стала возражать, просто пошла и захлопнула двери. Она понимала: он не успокоится, пока не узнает, что это был за грохот. Обдумывая причины, по которым Кенан Милрой мог быть у них в саду, она готовила то, что понадобится, чтобы промыть и перевязать рану. Когда девушка вернулась, он стоял у камина и рассматривал корешок переплета ее книги.
– Кого-нибудь нашли?
– Нет. Это могло быть какое-нибудь животное или прохожий. – Кенан взял книгу. – Что вы читаете?
Гадая, что у него на уме, она осторожно сделала пару шагов.
– «Тадеуш из Варшавы», автор – мисс Портер. Вы читали эту повесть?
Нахмурившись, Милрой бросил книгу на стол.
– Нет. – Ему не понравился ее сочувствующий взгляд. Молодой человек выпрямился. Уинни поставила миску с водой на пол и положила на стол бинты. Он продолжал: – А, вы подумали о моем письме. Грамоте меня научила Бланш. Могу черкнуть пару строк. Этого недостаточно, чтобы написать увлекательную книгу, ведь вам именно такие книги нравятся.
– Бланш? Это ваша мать?
– Нет, подруга. – Кенан подставил ладонь под рану, чтобы кровь не капала на пол. – Ее муж ставил на меня, когда я только начинал драться на ринге.
– А. – Опустившись на колени, Уинни легонько подтолкнула его к креслу. Она взяла его руку и разжала кулак. Сабля поранила все четыре пальца, но порезы оказались неглубокими. – Хорошо. Я боялась, придется вызывать Типтона накладывать швы.
Склоненная голова Милроя была так близко, что его дыхание слегка шевелило ее волосы.
– Типтон? Верно, муж вашей сестры.
Уинни удивилась его осведомленности. Она не думала, что лорд Невин стал бы распространяться по этому поводу.
– Да. Он прекрасный хирург. Я часто помогаю ему, когда он ездит в тюрьмы и работные дома.
– Такие места не для дам, – сказал Милрой, сменяя гнев на милость. – Вашим домашним надо бы преподать урок, как о вас заботиться.
Опустив его руку в теплую воду, она смыла кровь.
– Мистер Милрой, я вижу, вы знаете кое-что обо мне и моей семье. Но вы ошибаетесь.
Уинни вынула руку из воды и с радостью заметила, что кровь почти остановилась. Она дала ему полотенце и велела вытереть руку, а сама открыла баночку с мазью.
– Пахнет неприятно, – призналась она, морща нос. – Типтон очень советует это средство для заживления небольших ран.
Когда она закончила перевязку, Кенан согнул пальцы – посмотреть, как они работают.
– Больно. Голландец огорчится, если рука долго не заживет.
– Полагаю, этот ваш Голландец еще один друг?
Она все собрала, взяла миску, вышла в коридор и оставила на столике, чтобы кто-нибудь из слуг убрал.
Заметив на полу ее шаль, Кенан поднял ее и бережно положил на подлокотник кресла.
– Да, и хороший, – ответил он. – Тоже боксер. Я встретил его, когда сам только начинал и махал кулаками больше от злости, чем от умения боксировать. – Милрой тряхнул головой и усмехнулся, о чем-то вспомнив. – В первом же бою я получил в лицо, был сломан нос. – Он слегка потер то самое место. – Боже, я обезумел! Из носа ручьями текла кровь, но за десять минут я его уложил. С тех пор мы друзья. – Он постучал себя по носу. – И никто больше со мной такого не проделывал.
Уинни взяла один из графинов отца. Милрой рассуждал о насилии с увлеченностью, которая была ей непонятна. И все же этот человек ей нравился. Сидя перед камином в черных брюках и пальто, с шарфом на шее, он выглядел как любой другой джентльмен их круга. Однако между ними, словно глубокий овраг, легли различия.
Уинни повернулась к нему с бокалом в руке.
– Самое лучшее папино укрепляющее средство, – ответила она на незаданный вопрос. – Коньяк. Кажется, контрабандный, хотя папу хватит удар, если я вслух осмелюсь высказать свои подозрения. – Милрой взял у нее бокал. Взгляд девушки упал на повязку, которая напомнила ей, что она натворила.
– Не беспокойтесь, Уинни. Порезы заживут. – Его усмешка согрела ее, будто это она выпила французского бренди. – Только неотесанный полуирландец, как последний болван, мог схватиться за лезвие.
Она не стала с этим спорить.
Ее собственные руки были оголены до локтей – Уинни завернула рукава, когда обрабатывала рану. Спуская их, она думала, как наилучшим образом начать разговор, чтобы выяснить то, что ее интересовало.
– Мистер Милрой…
– Кенан, – поправил он ее. – Я пролил за вас кровь. По крайней мере, могу рассчитывать услышать свое имя из ваших уст.
