Эмилия Остен - Королевский выбор
- Потому что ты идеалист, милый! - Она оттолкнула его от себя. - И не понимаешь, как далеко все зашло!
- Не держи меня за дурака, - хмуро сказал Рамиро. - Я вижу. Я все вижу.
- Тогда сделай что-нибудь! Или позволь мне, я сделаю!
- За спиной у отца?
- Твоему отцу нет дела до королевства! - выкрикнула Леокадия. - И до нас всех! Он трахает мою мать в своих роскошных покоях, он покупает ей наряды, как только она попросит, он заказывает побрякушки мне, стоит лишь бровью шевельнуть, он покупает товары с материка, и в гавани Маравийосы день ото дня больше чужих кораблей - а наших не прибавляется! - Она визжала, как площадная торговка, но ярость не портила ее, даже такая примитивная. - Скоро все будет так, как во Франции, как и говорит граф Сезан! Мы перестанем нравиться народу, и народ скажет нам «нет». Демократические веяния очень сильны, дорогой Рамиро, в последнее время все просто помешались на демократии.
- Леокадия. - Рамиро потянулся, обнял ее и привлек к себе. - Не тревожься так. Я все понимаю, я осознаю твое беспокойство и сам беспокоюсь не меньше. Я сделаю все, что в моих силах, обещаю.
Он ощущал, как бьется ее сердце.
- Рамиро… - прошептала она и отстранилась, высвобождаясь из его объятий. - Какой же ты все-таки, Рамиро… Едем. Пора возвращаться во дворец.
В том, что сестра права, Рамиро убедился несколько дней спустя, зайдя к отцу после завтрака.
Его величество Альваро V принимал у себя советников. Рамиро вежливо раскланялся с ними - с графом Сезаном, смерившим принца настороженным взглядом, с сеньором Маурисио де Гальего и бароном Рубеном де Флоресом, - и сел в углу, на свое привычное место. Он часто участвовал в кулуарных разговорах с советниками. Обычно присутствовал еще Амистад де Моралес, однако сегодня его что-то не видать. Как любопытно.
Кажется, нынче появления Рамиро не ждали, однако прерывать беседу никто не собирался. Глядя в жесткие глаза Франсуа Сезана, принц видел, что тот пытается просчитать его. В конце концов, похоже, граф решил, что хуже не будет.
- До вашего прихода мы говорили о демократии, мой принц, - пояснил он.
- Мы чего-то еще не знаем о демократии? - надменно бросил Рамиро.
- О, ну почему же, - граф сделал вид, что не замечает этого тона, - только вот я говорил не о том, чтобы установить демократию здесь, на Фасинадо, но о том, как это работает в других странах.
- В частности, во Франции.
- Почему бы нет?
- Отец? - Рамиро вопросительно глянул на Альваро. Тот вяло махнул рукой.
- Граф Сезан рассказывает нам, какой может быть демократия.
- Кажется, вся Европа уже это знает, - еле сдерживаясь, заметил Рамиро.
- Вы, как всегда, порывисты, ваше высочество. Прошу простить меня за такие слова.
Рамиро хмыкнул. Каким-каким, а порывистым его еще никто не называл.
- С вашего позволения, я продолжу, - сказал Сезан. - Итак, если исходить только из определений, демократию можно определить как режим, в котором народ имеет возможность реализовать свою волю непосредственно либо через своих представителей, а власть несет ответственность перед гражданами за свои действия. Заметим, никто не говорит о том, что у власти некому стоять. Если страна вступает на демократический путь, она должна следовать нескольким принципам. Суверенитет народа - это означает, что народ является источником власти, именно он выбирает своих представителей власти и периодически их сменяет. Признание этого принципа означает, что конституция, форма правления могут быть изменены при всеобщем согласии народа и по установленным, закрепленным в законе процедурам. Именно это, как вы знаете, происходит непрерывно во Франции, где первый консул старается всеми силами устранить ошибки Директории…
- Или усугубить, - пробормотал Рамиро.
- Вы что-то сказали, ваше высочество?
- Продолжайте, граф Сезан. Весьма познавательная лекция.
- Охотно. Второй принцип - это выборность. Государственная власть рождается из честных выборов, а не посредством военных переворотов и заговоров. Власть выбирается на определенный и ограниченный срок. Это нам, конечно, не подходит, - сладко улыбнулся министр, - к тому же наша форма правления по сути своей демократична настолько, насколько это может быть. Фасинадо удалось уйти от тирании.
- Ну, почему же, - заметил Альваро, - вспомнить хотя бы одного из моих предков, Хорхе III…
- Хорхе III был сумасшедшим, извините за такие слова, ваше величество, - встрял Рубен де Флорес.
- Зачем извинения! Хорхе таким был, и довольно.
- Мы остановились на выборах, - с нажимом произнес Сезан. Рамиро даже восхищался его настойчивостью. - Демократические выборы предполагают реальную соревновательность различных кандидатов, альтернативность выбора. Реализация принципа «один гражданин - один голос» раскрывает смысл политического равенства. Точно так же, как голосует королевский совет, только в масштабе страны. И это работает, в чем мы все можем убедиться! И народ получает больше прав. - Он заговорил осторожнее, понимая, что ступает по тонкому льду. - Если греки придерживались подобных принципов, отчего нельзя применить это у нас? Народ не столь туп, как мы привыкли о нем думать. Он жаждет получить свое право, тянется к нему. Эти права защищают граждан от… произвола власти. От сумасшествия. К ним можно отнести равенство всех граждан перед законом, право на частную жизнь, право не подвергаться пыткам, наказанию без суда, свободу вероисповедания и прочая, и прочая. Право избирать и быть избранным, свобода выражения политических суждений, свобода голосования, право на создание политических и общественных организаций, право подавать петиции властям… Не бывает государственного устройства, где не была бы выражена часть этих прав.
- Вы идеалист, граф, - заметил Альваро. Рамиро внимательно наблюдал за ним: король слушал, чуть заметно хмурясь.
- Я не идеалист. Я прекрасно осознаю, что все не так просто. И я не призываю установить на Пуэрто дель Фасинадо демократический режим. - Он покосился на Рамиро, ответившего настороженным взглядом. - Меня вполне устраивает та власть, которая есть. Но я говорю все о том же - о помощи, которую мы можем попросить. Первый консул благосклонно выслушает нас. И если мы обретем покровительство Бонапарта, здесь станет легче жить…
- Легкая жизнь, граф Сезан, - отчеканил Рамиро, - начинается после смерти в райских садах. До этого легко не бывает.
- Как же вам непросто жить с такими убеждениями, ваше высочество! - Граф покачал головой в притворном изумлении. - Демократия, что царит во Франции, - не змей, пожирающий сам себя! Это эффективно! И это то, чему мы можем доверять!
