Барбара Картленд - В поисках любви
Элен кивнула и покинула холл. Марина поднялась с кресла и направилась к столу консьержа.
— Доброе утро, мисс. Чем я могу вам помочь?
— Будьте любезны, я хотела бы отправить телеграмму в Париж.
Консьерж достал лист бумаги и вручил его Марине.
Присев за маленький столик у стены, Марина быстро написала:
«Приезжаем обратно в Париж завтра, в среду. Пробудем неопределенное время ввиду непредвиденных обстоятельств. С наилучшими пожеланиями, Марина Фуллертон».
«Вот так, этого должно быть достаточно», — сказала себе девушка.
Отдав лист консьержу, Марина поблагодарила его и повернулась, чтобы уйти наверх. Свернув в коридор, она налетела на Элен, которая была крайне взволнована.
— Мисс! Мисс! Нас ограбили!
— Прошу прощения? — сказала Марина, не совсем понимая, о чем она говорит.
— В комнату проникли, пока нас не было, и похоже, что воры взяли что-то из вашего чемодана!
— О нет! Мои драгоценности! Я не положила их в сейф прошлой ночью, потому что мы очень устали.
Марина побежала в номер и, действительно, нигде не смогла найти своего мешочка с драгоценностями.
— Ты уверена, что положила их в чемодан? — лихорадочно спросила она Элен.
— Да, мисс. Я спрятала мешочек среди ваших перчаток.
Марина в ужасе смотрела на чемодан. Отделение, в котором хранились перчатки, торчало наружу, и в нем явно кто-то рылся.
— Тогда их нет, — тихим голосом сказала Марина.
Опустившись в кресло, девушка почувствовала, будто весь мир восстал против нее.
— Это все моя вина, мисс, — всхлипнула Элен, по румяному лицу которой текли слезы. — Я не заперла номер, когда выходила.
— Нет, Элен, виновата я, потому что я покидала комнату после тебя, — ответила Марина. — Я не могла вспомнить, взяла ли ты ключ, и не захотела оставлять тебя перед запертой дверью. Ты должна немедленно сходить вниз и сообщить управляющему.
Элен сделала книксен и выбежала из комнаты, вытирая глаза.
Марине стало тошно. У нее было не так много украшений, но она лишилась жемчужной подвески, подаренной бабушкой.
Вскоре появился управляющий, который засыпал Марину извинениями.
— Разумеется, я вызвал полицию, — сообщил он.
— Боюсь, что это не вернет моих драгоценностей, — вздохнула Марина, — в любом случае мы уедем, как только стихнет шторм, и не скоро вернемся в Англию.
— Но ведь вы, безусловно, захотите рассказать им подробности?
— Признаться, я так много потеряла за последнее время, что исчезновение нескольких побрякушек кажется мелочью. Если полиция прибудет до того, как мы отправимся на паром, я, естественно, поговорю с ними, но я не намерена задерживаться в Дувре, цепляясь за слабую надежду вернуть драгоценности.
Управляющий поклонился и вышел из комнаты. Элен подошла к своей госпоже и погладила ее по руке.
— Вы расстроены, мисс?
— Да, Элен, но этот неприятный инцидент уже в прошлом. Ты узнала, в котором часу отходит паром?
— В половине шестого, мисс.
Марина поднялась и подошла к окну, чтобы взглянуть, какая на улице погода. На сердце у нее было тяжело.
* * *Днем прояснилось, и паром отчалил в назначенное время. Марина вышла на палубу посмотреть на белые утесы Дувра, исчезающие за горизонтом.
— Прощай, Англия, — прошептала она, наблюдая, как солнце тонет в море. — Не знаю, когда сюда вернусь.
Плавание прошло относительно спокойно и быстро, и не успела Марина опомниться, как они уже садились в спальный вагон поезда до Парижа.
Во время этого долгого переезда Марина спала урывками. Ее беспокоили тревожные сны, будто взламывают их каюту и воруют багаж.
Она уже бодрствовала, когда проводник принес ей утром кофе.
— Очень надеюсь, что Соланжи получили телеграмму, — сказала она Элен, когда они прибыли на парижский вокзал.
— Конечно, получили, — успокоила Элен, — но сейчас очень рано, а потому не следует думать, что они ждут нас.
— Ты права. Возможно, стоит немного подождать, прежде чем ехать к ним домой. У них никто не любит вставать с рассветом.
Марина улыбнулась про себя, вспомнив, как в доме Соланжей всегда первой спускалась в столовую.
«Саймон обычно первым присоединялся ко мне, — подумала она, и лицо ее смягчилось при воспоминании об этом. — Интересно, будет ли он нас встречать».
Однако от этой мысли ей стало немного не по себе. Марине не хотелось бередить старые раны, и, поскольку Саймон был очень холоден в их последнюю встречу, она надеялась, что он не станет утруждать себя ранним пробуждением.
— Восемь часов, — вздохнула она, когда в ближайшей церкви отзвенел колокол.
Пока Марина прогуливалась по платформе, ее сердце билось так быстро, что ей было трудно дышать.
Переменятся ли чувства Саймона? Будет ли он ждать ее?
Возможно, месье и мадам Соланж, обрадованные ее возвращением, все-таки встретят их?
Или, быть может, их будет ждать угрюмый кучер Ру, вне себя от гнева, что его призвали на службу в такой ранний час?
Но, покинув платформу, Марина и Элен вновь оказались одни в главном вестибюле вокзала. Никакой прием их не ожидал.
— Как вы думаете, Соланжи приедут за нами? — встревоженно спросила Элен.
— Я не уверена, но, возможно, нам все-таки стоит немного подождать.
— Может быть, я посмотрю снаружи, поищу поблизости какое-нибудь кафе?
Желудок Элен громко заурчал, как будто подтверждая ее голод.
— Хорошая мысль. Я останусь здесь на случай, если приедут Соланжи.
Элен вернулась с новостью, что рядом есть кафе, и они направились туда выпить кофе и поесть croissants[40]. Час спустя, сразу после девяти, они вернулись. Пока Элен получала багаж, Марина пришла к выводу, что Соланжи за ними не приедут.
— Ждать бесполезно, Элен. Нужно ехать прямиком к дому.
— А если их там нет, мисс?
— Тогда найдем отель.
Пока багаж грузили на коляску, у Марины возникло дурное предчувствие. Она не призналась Элен в опасении, что Соланжей может не быть в Париже. Девушка вдруг вспомнила разговор с Моникой, когда та упомянула об их доме в Биаррице.
Подъехав к резиденции Соланжей, Марина принялась с тревогой заглядывать в окна. Хотя день был пасмурным, казалось, что они зашторены.
— Пойти постучать, мисс? — спросила Элен, чувствуя неуверенность госпожи.
— Пожалуйста, Элен.
Марина наблюдала, как Элен выбралась из экипажа, подошла к парадной двери и принялась стучать.
«Боюсь, их нет дома», — пробормотала себе под нос девушка; ей стало дурно.
Элен не сдавалась. На звук сокрушительных ударов открылась дверь соседнего дома и миниатюрная женщина с круглым лицом и черными как смоль волосами, затянутыми в узел на затылке, выбежала на улицу.
