Тереза Медейрос - Черный рыцарь
— Как тебе, нравится? Прекрасно подойдет тебе, правда? Синее, под цвет твоих глаз.
Густая синь совсем не была схожа с цветом глаз Ровены, но она ничего не сказала об этом.
— Очень красиво. Но я не смею носить чью-то одежду без разрешения владельца.
Марли фыркнула.
— Леди, которая могла бы возражать против этого, давно уже нет на свете. Моя мачеха умерла почти двадцать лет назад. У тебя есть мое разрешение. Это — все, что тебе нужно.
Она нагрузила одеждой руки Ровены, затем вновь нырнула в шкаф, чтобы вытащить оттуда большой плат[4] и пояс. Марли все время бормотала про себя, очевидно, подражая мачехе:
— «Стой прямо, Марли. Причешись, Марли. Не горбись, как обезьяна, Марли». Глупая сучка думала, что сможет сделать из мена настоящую леди.
— Действительно, глупая, — тихо сказала Ровена. Над нею проплыла вуаль, опустившись прямо ей на голову. Ровена отодвинула нежную газовую ткань с лица. — Она была красивая?
Марли быстро взглянула на нее из-под спутанных косм.
— Боже, она была прекрасна! Ее черные локоны спадали до самого пояса, яркие голубые глаза сверкали.
Ровена тронула колыбель носком ноги.
— У нее был ребенок от твоего отца?
— Она привезла ребенка с собой, когда появилась здесь. Но у нее не было для него времени. Она все время держала его спеленутым. Я пряталась в шкафу и, когда мачеха выходила, вылезала, чтобы распеленать маленькую толстушку. Мачеха чуть не тронулась от всего этого. Никак не могла понять, как ребенок может вывернуться из туго стянутого свивальника. Она была одарена красотой, но не умом. — Марли впихнула в руки Ровены гребень. — Впрочем, так же, как ты.
Марли пересекла спальню быстрыми и уверенными шагами. Она зацепила полотно, покрывающее стол, и уронила на пол шкатулку соснового дерева. Ровена наклонилась, чтобы поднять ее. Она провела пальцем по крылу птицы, вырезанной на светлой крышке.
Марли вырвала шкатулку из ее рук.
— Гарет целыми днями вырезал ее для мачехи, когда отец прислал нам весть, что привезет домой новую мать для нас.
— Как она умерла?
Марли оторвала наконец взгляд от шкатулки. Ее губы изогнулись в странной улыбке.
— У нее было плохое сердце.
Ровена вздрогнула, когда Марли швырнула шкатулку в дальний угол.
— Не стой разинув рот, Ро. У нас много дел. Ровена незаметно улыбнулась, думая о том, как приятно, когда тебя называют не щеночком, а Ро. Кстати, чего надеется добиться Марли, проявляя такую несвойственную ей доброту?
Сэр Блэйн Ардендонский захватил Карлеон, не обнажив при этом меча и не потеряв ни одного из своих людей. К вечеру замок наполнился светом и смехом. Звуки музыки достигали самых высоких балок главной башни. Ласточки, обосновавшиеся там, метнулись наружу, в ночь, ища убежища от буйного веселья. Крепкий народец, собранный из вассальных земель Гарета, закатав рукава, таскал мебель, расставлял ее вдоль стен, чтобы освободить место для танцев. Данла торопливо шаркала ногами, выкрикивая громогласные команды, от которых некоторые леди падали в непритворный обморок. Гридмор бросался выполнять эти команды, ставя на огонь тарелки с холодными куропатками и выгружая охапки дров на колени дамам. Блэйн наблюдал за этим хаосом, уставя руки в бока, с улыбкой распоряжающегося хозяина. Он собственноручно спас из печи вопящего карлика, которого Гридмор засунул туда, приняв за жареного кабана.
В опустевших покоях, в верхней части главной башни замка, Ровена слышала доносившийся снизу звон колокольчиков и возбужденный визг, как будто стадо свиней носилось по залу туда-сюда. Она посмотрела в зеркало из кованого серебра и увидела выглянувшую оттуда незнакомку. Она взволнованно и часто дышала. Дотронувшись до щеки двумя пальцами, Ровена ощутила, что кожа ее стала холодной и как будто чужой, как отполированная поверхность зеркала.
Щеки ее украшали два ярких малиновых пятна, под цвет обильно накрашенных губ. Глаза были обведены широкой полосой кохла[5]. При мигании ее веки слипались от краски, и она боялась, что однажды они останутся закрытыми навсегда. Обсыпанные черной золой и намазанные маслом ресницы были загнуты вверх, подобно воинственным паукам, нападающим на темные дуги подведенных бровей. Волосы были убраны под золотистую сетку, от краев которой спадал синий плат, скрывающий ее крепкую шею под складками бархата.
«Считай до ста. Затем спускайся и присоединяйся к пиру».
Вспомнив эти слова Марли. Ровена начала громко считать. Она дошла до восьми и, забыв следующее число, которое Марли называла ей, вынуждена была начать снова. Ее руки нервно теребили баночки со всякими притираниями, рассыпая часть их по столу.
— Четырнадцать, — бормотала она. — Шестнадцать, сорок четыре, шестьдесят восемь, двенадцать, сто.
Она вскочила со стула, наступила на подол юбки и едва не упала. Двигаясь неловко, будто в тяжелых доспехах, она с трудом приоткрыла дверь. Золотой пояс немедленно зацепился за ручку двери, когда Ровена пыталась выскользнуть в коридор. Она высвободилась с проклятиями, перенятыми от Гарета и усовершенствованными в общении с Марли. «Если все пойдет и дальше так же ужасно, — думала она, — Гарет обязательно обратит на меня внимание. Я буду единственной дамой, шлепнувшейся на пол посреди зала».
До слуха Ровены донесся сладкий тенор певца и чей-то громкий гнусавый смех. Она замедлила шаги, выйдя на открытую галерею вдоль внутренней стены башни. Галерея вела к спиральной лестнице, спускающейся вниз. Завороженная потоками света и пышностью красок в зале, Ровена опустилась на колени и посмотрела сквозь столбики балюстрады вниз.
Свечи в зале были заменены яркими факелами. По всей длине широкого камина ревел огонь, отгоняя холодные сквозняки к самым отдаленным углам. Цепочка дам, хлопающих в ладоши, извивалась между мужчинами в соблазнительном танце. Мерцали искрящиеся шелка, взлетали надушенные рукава и платки. Гарета нигде не было видно.
Горстка игральных костей гремела по камням в центре кружка склонившихся на колено оруженосцев. Громкие крики выделялись порой на фоне общего шума. Ровена не удивилась, найдя там Марли, чьей единственной уступкой роскоши была надетая ею пара черных рыцарских нарукавников, стянутых из покоев Гарета. Ржавые ножны вызывающе гремели, когда она самодовольно проходила по залу.
Ее темные глаза искали кого-то на галерее. Ровена спряталась за деревянной колонной.
— Вы каждый раз оказываетесь в самых неожиданных местах.
Ровена подняла голову, услышав над собой мягкий голос.
Сэр Блэйн стоял, прислонившись к стене, сложив руки на груди. Уголок его рта был приподнят в улыбке.
