Дженнифер Эшли - Без ума от любви
— Я бы совершенно не удивилась, если бы это послужило для Харта причиной выпустить Йена из сумасшедшего дома, — объясняя его отсутствие, сказала Изабелла. — Я считаю, что это немного несправедливо, но Харт умело использовал поразительный мозг Йена. Ничего удивительного, что Йен постоянно страдает от головной боли.
Бет возмутило такое отношение к Йену. Возможно, Йену нравилось работать на брата, хотя он никогда об этом не вспоминал. Но это объясняло его отсутствие на этой неделе.
В субботу Изабелла повезла Бет еще на один роскошный бал, на этот раз его давала герцогиня в своем великолепном, как дворец, доме. Бет танцевала с джентльменами, бросавшими на нее хищные взгляды. Если бы она была тщеславной молодой женщиной, она могла бы поверить, что они восхищены ею, но она прекрасно все понимала. Многие друзья Изабеллы жили отнюдь не по средствам. А вдова с большим банковским счетом была именно тем, в чем они нуждались. «Французские крестьяне, притворяющиеся знатью», — сказала бы с презрительной усмешкой миссис Баррингтон. Она вообще неодобрительно относилась ко всем французам. Не считая, разумеется, Бет.
Бет, обмахиваясь веером, сидела в уголке после быстрого вальса с таким джентльменом. Он жаловался на дороговизну содержания кареты и приличных слуг. «Но человек вынужден, моя дорогая, иначе его примут за испанского гаучо». Такие вот слова вместо любезностей, которых ожидала дама.
Их разговору помешал слуга, принесший ей записку. Бет извинилась перед мотом-джентльменом и развернула записку.
«Мне очень нужно увидеть вас. Верхний этаж, первая дверь. Йен».
У Бет лихорадочно забилось сердце. Она скомкала бумажку, сунула ее в карман и, быстро пройдя по винтовой лестнице, поднялась наверх. Наверху она заметила в нише отделанную золотом дверь. Бет открыла ее и увидела маленькую, роскошно обставленную комнату и посередине Йена Маккензи. Он сердито смотрел на карманные часы, которые держал в руке, и не поднял глаз, когда она вошла.
— Йен! — сказала она, запыхавшись. — В чем дело? Что случилось?
Йен щелкнул крышкой, закрывая часы, и засунул их в жилет.
— Закройте дверь. У нас мало времени.
Глава 8
Бет закрыла дверь и остановилась, прислонившись к ней.
— Времени для чего? С вами все в порядке?
— Идите сюда.
Бет приподняла атласные юбки бального платья и с опаской направилась к нему. С опаской, потому что у нее уже опухли ноги от слишком тесных туфелек, и она морщилась от боли, поднявшись на четвертый этаж.
Йен схватил ее за руку и подтащил к себе. Она остановилась, упершись в его крепкое тело, и сильные руки обняли ее.
— Что?..
Он поцелуем зажал ей рот. Он ласкал ее языком, разжигая янтарные огоньки, которые еще не совсем исчезли после их последнего свидания. Этот мужчина умел целоваться. Бет не без труда высвободилась из его объятий.
— Если у нас мало времени, так не лучше ли вам рассказать, что произошло?
— О чем вы говорите?
— О записке. — Она вынула записку из кармана. — Разве не вы послали ее?
Йен взглянул на записку, и их взгляды на мгновение встретились.
— Да, я.
— Зачем?
— Чтобы вы пришли ко мне.
— Хотите сказать, что позвали меня сюда, говоря, что это очень срочно, только для того, чтобы поцеловать меня?
— Да. Продолжить нашу любовную связь.
— Здесь? Сейчас?
— А почему бы и нет?
Он хотел снова поцеловать ее, но она попыталась уклониться, зацепилась каблуками за ковер, и он сразу же подхватил ее и заключил в объятия.
Йен улыбнулся. Мрачной трагической улыбкой, улыбкой хищника, поймавшего свою добычу. Ее громко стучавшее сердце подсказывало ей, что она не очень сильно возражала.
— Это чужой дом, — попыталась заговорить она.
— Да.
В его тоне слышалось: «Ну и что?»
Бет полагала, что их свидания будут проходить в ее спальне, тайно, после того как она убедится, что в доме никого нет.
— Кто-нибудь может зайти, — сказала она. — И здесь нет кровати.
Йен тихо рассмеялся. Она еще никогда не слышала его смеха, и он ей понравился, хотя был тихим, гортанным и невеселым.
Он подошел к двери, запер маленьким ключом замок и, вернувшись, сзади обнял ее.
— Нам не нужна кровать.
— Ни один из этих стульев не кажется достаточно удобным.
Он уткнулся лицом в ее волосы.
— Вы просто не привыкли.
— Признаюсь, это мой первый роман.
Он поцеловал ее шею, крепко обнял за талию и добрался до ее груди. Бет закрыла глаза и прижалась к его теплым ладоням.
— Вы правы, — прошептала она. — Я совсем не привыкла к этому. Что бы вам хотелось сделать?
— Потрогать вас, — шепнул он ей на ухо, — познать вас. А вы бы трогали меня.
Сердце у Бет дрогнуло.
— Вы сказали, что у нас мало времени.
— Да.
— В таком случае, что мне делать?
Йен лизнул ее шею над низким вырезом платья.
— Поднимите ваши юбки.
Уж не собирался ли он делать это стоя? Бет была не совсем уверена, что у них что-то получится, особенно с корсетом, сползшим на ее бедра. Проклятое нижнее белье.
Йен ухватился за ее юбки и начал задирать их. Бет впилась пальцами в ткань и помогала ему. Это было трудное дело, и Бет подумала, что, знай она его намерения, она бы не надела столько нижних юбок.
Но ей так хотелось, чтобы платье хорошо выглядело, таким уж тщеславным созданием она была. По крайней мере, это платье, сшитое для танцев, она могла бы снять без такой суеты.
Пока она обеими руками держала юбки, Йен поставил перед ней стул с резной спинкой и сел. Таким образом его лицо оказалось на одном уровне с ее панталончиками. На ей была новая пара из шелка цвета слоновой кости; очень тонкие, отделанные весьма милыми вышитыми цветочками. У Бет никогда не было такого соблазняющего дамского белья, но Изабелла настояла, чтобы Бет его купила.
Йен развязал ленточки панталон. А ее руки были заняты многочисленными юбками, и она едва ли могла помечать ему, но когда он сдернул с нее панталоны, она вскрикнула. Судя по выражению его глаз, Бет решила, что он увидел все. Он потрогал завиток ее волос между бедрами. Ее бросило в жар, и она едва слышно застонала.
— Прекрасно, — прошептал он.
Бет затаила дыхание.
— Вы никогда не разочаруете меня.
Он сказал это так мрачно, как будто принял всерьез ее легкомысленные слова. Он потянулся к ней и прикоснулся губами к вспухшему от возбуждения бугорочку.
— Вы хотите меня… — дыхание Йена коснулось того места, до которого не притронулся бы ни один мужчина, да еще в чьей-то гостиной. — Сильно хотите.
