Барбара Картленд - Спящая красавица

Маркиз пристально посмотрел на нее и добавил:

— Он рыдал так убедительно, что я прочел ему хорошую лекцию, забрал картину и отпустил его на все четыре стороны.

Оделла вздохнула.

— Это было весьма благородно с вашей стороны, но вас обманули. Этот человек — обычный вор. Он — позор своей семьи. Он растратил все деньги отца, и, я подозреваю, матери тоже.

Маркиз пораженно уставился на нее, а она продолжала:

— Он крал множество раз, но поскольку украденных вещей так и не нашли, его всегда освобождали из-под стражи за недостатком улик.

— Я всего этого не знал! — воскликнул маркиз. — Но в любом случае я решил, что, если это дело получит огласку, все узнают, насколько легко проникнуть в мой дом.

Оделла непроизвольно вскрикнула.

— Вы думаете, что кто-то еще попытается вас ограбить? О, вы должны быть очень осторожны! Вам нужно защитить свои сокровища!

— Именно это я и намерен сделать, — согласился маркиз. — С этого дня у меня будет два ночных сторожа, и, я думаю, в будущем у нас не появится причин для тревоги.

В глазах Оделлы мелькнуло неподдельное облегчение. Маркиз улыбнулся:

— Разумеется, вам тоже следует быть осторожнее, иначе вас могут арестовать, когда вы захотите украсть еще книг из библиотеки!

— О, прошу вас, — взмолилась Оделла, — пожалуйста, разрешите мне брать их время от времени! Я была так счастлива эти последние несколько дней, когда могла кататься на Стрекозе, разглядывать ваши сокровища и читать ваши книги.

— И надеяться, что никто не узнает, где вы? — добавил маркиз.

— Почему… почему вы сказали это?

— Потому что это правда — разве не так?

Оделла уступила.

— Это правда, — сказала она. — Но… пожалуйста… пожалуйста, не спрашивайте больше меня ни о чем и не говорите никому, особенно вашим гостям, что я живу в замке Комб!

— Вы боитесь, — сказал маркиз, словно рассуждая вслух, — что они, в свою очередь, скажут об этом в Лондоне, и тот, кто вас ищет, узнает, где вы скрываетесь?

— Довольно! Довольно! Вы… слишком любопытны… или слишком умны… Я не знаю, что именно! — в испуге воскликнула Оделла.

— Я просто хочу вам помочь!

— Я скажу вам, как вы можете мне помочь: забыть меня, вернуться в замок и никогда больше обо мне не думать.

Маркиз поудобнее устроился на скамейке, положив правую руку на спинку.

— Вы же сами знаете, что это невозможно! Как вы можете всерьез просить человека, которого к тому же считаете умным, забыть о том, что в его замке живет «спящая красавица», а он был настолько глуп, что не поцеловал ее, когда была такая возможность!

— Если вы… станете продолжать… говорить со мной таким образом, — задыхаясь, сказала Оделла, — нянюшка… будет… потрясена!

— Я полагаю, что эта женщина была вашей няней, когда вы были ребенком, — заметил маркиз.

Оделла не удержалась от восклицания.

— Подите… прочь! — сказала она. — Вы… невозможны! И если вы… настоящий, а не… оживший портрет… Тогда вы — колдун… И я не желаю больше… вас знать!

Маркиз засмеялся.

— Ерунда! Вы будете рады узнать меня ближе, как и я буду счастлив больше узнать о вас, и если нам нужно будет встретиться в стороне от чужих глаз, мы всегда можем сделать это здесь.

Оделла не отвечала, и помолчав, маркиз поправился:

— Нет, поразмыслив, я решил, что это слишком известное место. У меня есть идея получше.

— Я… я не слушаю вас! — горячо воскликнула Оделла. — Нянюшка строго-настрого запретила мне… И, поскольку у меня нет другой компаньонки… я должна делать… так, как она мне велит.

— Если вы расскажете об этом нянюшке, я расскажу своим гостям о захватывающем приключении, которое выпало сегодня на мою долю, — предупредил маркиз.

— Это явный шантаж! — обвиняюще воскликнула Оделла. — Вы еще хуже, чем Фред Коттер!

— Зато намного красивее! — ехидно сказал маркиз.

Оделла не могла удержаться от улыбки, и маркиз вновь подумал, что еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь так замечательно улыбался.

Оделла вообще разительно отличалась от всех женщин, которых он когда-либо знал.

Он был очарован ею, хотя сам еще этого не понимал.

Маркиз наклонился к ней.

— Послушайте, Оделла, — сказал он, — поскольку вы желаете скрыться и я готов предоставить вам такую возможность в моем замке, вы должны обещать мне — и это будет лишь справедливо, — что вы не станете скрываться от меня.

— Но… слуги… узнают, — возразила Оделла. — И, как вам отлично известно, они… обожают сплетни.

— Верно, — согласился маркиз. — Это значит, что мы не можем встречаться в доме, а лишь за его пределами.

— Мы… вообще не должны встречаться!

— Подумайте, как неутешительно будет, если после этой очаровательной беседы мы разойдемся в противоположных направлениях и решим никогда больше не видеть друг друга снова.

Он говорил очень настойчиво, и Оделла застенчиво опустила ресницы.

— Это как раз то… что мы… должны сделать, — нерешительно сказала она.

— Неужели вы настолько несмелы — или скучны? — спросил маркиз. Ее глаза сверкнули, и он понял, что выбрал верное слово.

Любая женщина пуще огня боится прослыть скучной.

Не давая Оделле опомниться, он продолжал:

— Вот что я предлагаю: я вернусь раньше вас, чтобы никто даже на минуту не подумал, что мы встретились, а завтра скажу своим гостям, что королева срочно вызывает меня в Виндзор.

Оделла уставилась на него пораженным взглядом, и он поспешно добавил:

— Никто не подвергнет это сомнению, и перед завтраком я увезу всех своих гостей назад в Лондон.

— Как же вы это сделаете? — спросила Оделла.

— Легко, — ответил маркиз. — Главное — все правильно организовать. А вы присмотрите за домом, пока я не вернусь.

Он улыбнулся:

— Вы можете брать все книги, которые захотите, из библиотеки, но у вас не будет времени их прочесть, потому что я вернусь очень скоро.

— И что… потом?

Она не хотела вселять в него надежду этим вопросом, но он сорвался с ее губ прежде, чем она успела это предотвратить.

— В воскресенье, — сказал маркиз, — после завтрака я буду ждать вас в Фолли. Вы знаете, где это?

— Видела издалека, — кивнула Оделла. — Это за другой рощей, которая тоже принадлежит вам и так же красива, как Клифвуд.

— Почти, — сказал маркиз. — Несколько лет назад я запретил кому бы то ни было приближаться к ней, потому что это опасно.

— Опасно? — недоверчиво переспросила Оделла.

— Нет, конечно, — ответил маркиз. — Особенно после того, как я потратил немало денег и отремонтировал Фолли.

— И никто до сих пор не ходит туда?

— Не вижу причины делать из Фолли место для свиданий влюбленных, которые будут выцарапывать на стенах свои инициалы, или для игр детишек, которые устроят там пожар или переломают себе кости, лазая по карнизам. А я же потом еще плати докторам!