Эдит Лэйтон - Знатный повеса
Бриджет на мгновение оцепенела, но живо опомнилась, увидев, как вскинулась его бровь. «Как глупо? Он одет, и в Конце концов уже середина дня».
Эйвен прочитал эти ее мысли и улыбнулся про себя: «Забавно и приятно видеть, как она наивна».
— Полная свобода волеизъявления и никакого насилия, — сказал он в ответ на невысказанное беспокойство. — Можете не сомневаться. Тем более если учесть, что ждать осталось недолго. Вот только побываю в нескольких местах, и станем мужем и женой. Собственно говоря, поэтому я сейчас и уезжаю. Одним викарием нам не обойтись. Я должен получить специальное разрешение, и как можно скорее. Нужно заручиться поддержкой одного-двух политиков и пойти на поклон к кое-кому из знакомых в палате лордов. Затем, насколько я понимаю, придется посетить магистрат, чтобы ускорить прохождение бумаг, в противном случае на это дело могут уйти недели. А у нас их нет. Потом я вернусь и, пока суд да дело, займусь необходимыми для вас вещами.
— Мне ничего не нужно, Эйвен. Я все захватила с собой. Правда, пара туфель и шляпка не поместились в сумку, но они были старые, и у меня есть еще одни на смену.
— А, это хорошо! — засмеялся Эйвен. — Наконец-то мы больше не увидим угольного ведра. Замечательно, — сказал он, оглядывая ее волосы, выбившиеся из заплетенной на ночь косы.
— Нет, я имела в виду не ту, а другую шляпку, — возразила Бриджет.
Но с Эйвеном было сложно спорить сейчас, сложно даже было говорить. Своей искрометностью он сломал все ее сопротивление, лишил способности дышать.
Его темные волосы были гладко зачесаны назад, еще не, успели полностью просохнуть после утреннего туалета, и Бриджет ощущала свежий и тонкий запах, оставшийся от мыльной пены для бритья. Его зеленые глаза блестели, а рот и губы, как она теперь разглядела, были действительно идеальной формы и удивительно нежными для такого сильного мужчины.
— Вам нужна новая одежда, моя дорогая. Размышления по поводу его чувственных губ мгновенно прекратились. Бриджет не считала себя нищенкой рядом с королем.
— У меня есть одежда.
— Да, я знаю, есть, — ласково сказал он, и вы в ней, кстати, выглядите обворожительно. Иначе бы вы не понравились мне. Однако, согласитесь, ваши вещи прекрасно подходили компаньонке Сесилии, но не моей спутнице. Как говорится, положение обязывает.
«Тут уж не возразишь», — с грустью подумала Бриджет.
Он приподнял пальцем ее подбородок.
— Не стоит из-за этого печалиться. Я хочу, чтобы вы выглядели великолепно. У меня есть деньги, много денег. Как-нибудь на досуге мы с вами сядем рядышком и займемся цифирью, чтоб вы знали, сколько их, если со мной что-то случится. А сейчас позвольте мне потратить какую-то их часть на вас. Пожалуйста, не спорьте. И о шраме ни слова, я вижу, оно уже у вас на губках. А у меня для них есть кое-что получше.
И Эйвен не замедлил подарить ей это «получше». Он притянул ее к себе, хотя в этом не было нужды: сама того не замечая, Бриджет прильнула к нему, приоткрыв губы. Широкая ладонь стала ласкать ей грудь.
Девушку бросило в дрожь, когда она почувствовала себя слишком необычно, хорошо и плохо одновременно, потому что это было порочно. Эйвен уловил в ней эту перемену, прежде чем Бриджет смогла снова заговорить.
Он был готов сбросить с себя сюртук, прижать любимую к постели и утопить все ее страхи, вызвав в ней ту же страсть, что одолевала его. Эйвену хотелось повергнуть ее в изумление восхитительным открытием, показав дорогу в ожидающий их мир. Вероятно, это ему удалось бы. Она была такая теплая, сомлевшая от долгого сна, податливая и соблазнительная. Ее рот так манил. Гладкая округлость своим изящным изгибом как раз умещалась в его руке, давя кончиком в ладонь, словно крошечной галькой. Он чувствовал, как возбуждение распространяется по всему его телу. Однако ее губы вдруг сжались, и он уловил слабое движение назад. Этого оказалось достаточно, чтобы напомнить ему о том, какой сейчас день, час и… что его ждет впереди.
— Хорошо. — Эйвен опустил руки. — Мне пора. Но послушайте меня и запомните одно, Бриджет. Никаких сомнений и страхов, только желание. Желание. То, что происходит между мужчиной и женщиной, — это наслаждение, Бриджет. И в этом нет ничего зазорного.
Она прикусила губу.
— Возможно, если бы мы были женаты.
— Я понимаю. — Эйвен пристально смотрел на нее. — Если б я был вашим законным мужем и делал что-то подобное, это было бы приятно и приемлемо для вас?
— Да, — медленно ответила Бриджет, хотя с трудом представляла, что еще он может сделать и что из этого ей может не понравиться. — Так меня учили.
— Тогда вас учили всякой чепухе, — сердито буркнул Эйвен, вставая и одергивая сюртук. — Замужем вы или нет, вам должно нравиться, что бы я ни делал. Иначе никуда не, годится. Если вам по душе то, что я делаю, тогда все в порядке. Вы понимаете, о чем я говорю? Притворство меня не вдохновляет. Я не люблю жертв.
Она и не думала ни в чем притворяться, просто была жертвой своей прошлой жизни, и они оба прекрасно это понимали. Поэтому Бриджет не знала, что ему сейчас сказать.
— Не надо беспокоиться, — произнес он уже мягче, слегка касаясь губами ее щеки. — Все образуется, как только мы поженимся. Сами увидите. О, я забыл, что у вас еще нет горничной! Вам придется самой спуститься к завтраку в гостиную. Не грустите тут без меня. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Эйвен быстро поцеловал ее в лоб и вышел. Бриджет умылась и надела свое лучшее платье. Однако, как ни подгонял ее голод, волнение мешало ей сразу сойти вниз. «Но в один прекрасный день ты будешь здесь хозяйкой», — сказала она себе и, подняв голову, вышла из комнаты.
Дворецкий оказался крупным, убеленным сединами, благообразного вида мужчиной средних лет. Он встретил ее довольно учтивой улыбкой и проводил в утреннюю гостиную. Бриджет хотела обменяться с ним несколькими фразами, но, памятуя, как вела себя с прислугой тетушка, только кивнула и поблагодарила его.
Утренний свет, струившийся в окна, расцвечивал солнечными пятнами большой стол, за которым можно было рассадить дюжину человек. Бриджет мельком взглянула на буфет, ломившийся от всякой всячины. Рядом с большими плоскими блюдами лежали широкие сервировочные вилки-лопаточки. Тут же стояли серебряные соусницы с черпаками, чайники и кофейники. Свежеиспеченный хлеб, печенье, яичница, ветчина, овсяная каша и кофе источали такой аромат, что у нее потекли слюнки. Но Бриджет вдруг остановилась, так как увидела, что она здесь не одна.
Высокий, хорошо одетый рыжеволосый мужчина набирал себе в тарелку полный ассортимент закусок для завтрака. Мужчина повернул голову и прервал свое занятие. Вилка в его руке застыла над горкой золотистых пластов яичницы.
