Ханна Хауэлл - Честь горца
Чем больше она размышляла о своем положении, тем больше оно беспокоило ее. Ей уже не раз приходила мысль о том, чем они будут платить, если потребуется. Из-за того, что Ги был ранен и находился почти без сознания, когда они расставались, он вряд ли мог дать Найджелу денег. Она тоже ничего не дала ему. У нее их просто не было. Это означало, что Найджел не только рискует жизнью, защищая ее, но еще и платит за это сомнительное удовольствие.
Жизель посмотрела на амулет, который она аккуратно положила на стул. Пожалуй, можно будет выручить деньги за эту вещицу. Потом покачала головой. Она не сможет продать его. Даже подумать об этом было невозможно без содрогания. Это все, что у нее осталось от бабушки, которая значила для нее больше, чем мать. Нужно будет найти какой-нибудь другой способ восполнить Найджелу его расходы. Если родственнички решили раскрыть для нее объятия, не будет ничего зазорного получить с них хоть какие-нибудь деньги.
Окунувшись поглубже, чтобы насладиться последним теплом остывающей воды, Жизель улыбнулась собственной глупости. Расставаться с амулетом не хотелось совсем не потому, что он был фамильной драгоценностью. Бабушка сказала, что он принесет ей удачу, и Жизель беспрекословно приняла это на веру. Иногда ей казалось, что она слышит ее тихий смех.
Закрыв глаза, она лежала и лениво думала о том, как та отнеслась бы к Найджелу. И тут же рассмеялась в голос. Ей пришло в голову, что они очень быстро стали бы друзьями. Ее бабушка наверняка получала бы удовольствие от его странного чувства юмора.
Холодная струйка тревоги нарушила покой. Им только что удалось обставить Дево, целый день ушел на то, чтобы ускользнуть от их лап. Сразу делать остановку и наслаждаться роскошью мягкой постели и горячей ванны было безумием. Она тихо выругалась и выкинула эту мысль из головы. Найджел пока делал все так, как надо. Она доверяла его чутью и знанию, что было безопасно, что – нет. Постоянно напоминать себе об этом совершенно не хотелось. Ставить под сомнение каждое его действие, отдавало вероломством. Пока ей не удастся избавиться от недоверия, приобретенного за минувший год, она ни за что не покажет Найджелу, что у нее возникают какие-то сомнения. Жизель вновь целиком отдалась удовольствию, решительно приказав себе не беспокоиться, потому что Найджел держит ухо востро и внимательно следит за ситуацией.
* * *
Найджел пробормотал под нос какое-то ругательство и быстро вытерся досуха. Лишь на мгновение он позволил себе возмутиться тем, что ему приходится купаться в холодном ручье, а Жизель сейчас нежится в горячей ванне. Она заслужила такое обхождение и нуждалась в нем больше его. Решение остановиться на постоялом дворе пришло моментально. И хотя это было дорогое удовольствие, он о нем не жалел. В ее глазах было столько печали, когда она провожала взглядом уходящего кузена, что он вынужден был что-нибудь придумать, чтобы поднять ей настроение.
Найджел повертел головой, надевая чистое белье. Его изводила неопределенность. Временами он чувствовал, что поступил правильно, забрав ее с собой, что так лучше для них обоих, а временами начинал сомневаться в своих мотивах. Было ясно, что эта загадка еще долго будет мучить его.
Он стоял на коленях над ручьем и пытался отстирать одежду, надеясь, что та высохнет за ночь. Закончив выжимать из нее воду, Найджел вдруг напрягся. Он услышал за спиной мягкие шаги, но услышал поздно. Медленно поднимаясь на ноги, Найджел подумал: либо дар оставил его, либо преподносит ему новый урок. Развернувшись и увидев Дэвида, он с облегчением чертыхнулся. Ему не почудилось никакой опасности только потому, что ее и не было. Дэвид мог не доверять ему, мог не любить его, но Найджел не сомневался, что юноша не причинит ему зла.
– Я думал, что вы уже отправились домой. – Он присел и принялся зашнуровывать сапоги.
– Придется задержаться до утра. Надо заново подковать коня, – ответил Дэвид.
– С нашими лошадьми те же заботы. Значит, решили немного пройтись у воды?
Дэвид уставился на него:
– Вы всегда даете понять собеседнику, что не принимаете его всерьез как противника?
– А разве я так делаю? – Найджел внимательно посмотрел на него, поднимаясь вновь. – Вы представляете угрозу, сэр Люсетт?
– Вполне возможно, и очень опасную. Я не верю, что вы – тихая пристань, как полагает кузина. Время от времени она бывает жутко наивной.
– Она – вдова, а не девица, которая ничего не понимает в мужчинах.
– И поэтому нужно попользоваться ею?
– Наконец-то вы озаботились благополучием родственницы. Только что это вы так разгорячились?
Дэвид выругался, прошелся по шелковой траве и остановился напротив Найджела.
– Понимаю ваш намек и могу согласиться с обвинением, потому что знаю, что заслужил его. Вдобавок я вспыльчив, об этом знают все. И отходчив. Признаюсь, мне не удалось уговорить ее, как, впрочем, и другим моим родственникам. Но это касается только нас и ее. Мы сможем договориться. Вам здесь не место. Это не означает, что я плохо отношусь к вам.
– Обо мне можете не беспокоиться.
– Неужели? Хотите сказать, что у вас не текут слюнки, глядя на нее?
Найджел улыбнулся:
– Нет, я не настолько великий лжец.
Он чуть не расхохотался, услышав, как Дэвид начал браниться снова. Юнца было очень легко изводить. Поэтому Найджел понял: пора остановиться. Может настать такой час, когда ему потребуется воспользоваться добрым расположением родственников Жизели. С другой стороны, то, что Дэвид и остальная родня отвернулись от нее, не заслуживало никакого уважения. Он не собирался прощать их раньше, чем на это пойдет Жизель. Хотя было не вполне ясно, почему его это так злит.
– Мне кажется, честность должна вознаграждаться. Если вы весь из себя такой честный, тогда, может, расскажете, что вы готовите моей маленькой кузине?
– С трудом верится, что вам до этого должно быть дело, но скажу. Я собираюсь перевезти ее в безопасное место – в мой замок в Шотландии. – Он пронзительно глянул на Дэвида. – Как полагаете, вам удастся восстановить ее доброе имя и сбить этих гиен со следа?
– Удастся, я уже говорил.
– Да-да, я слышал. Только вот что удивительно, вы так уверенно об этом говорите, а за целый год ничего не сделали. – Он хмуро посмотрел на покрасневшего Дэвида. – Наверное, никто палец о палец не ударил, так ведь? Они все решали, виновата она или нет, и больше ничего. А что, если предположения о том, что Жизель сделала со своим мужем, не лишены оснований?
У Дэвида округлились глаза.
– Вы думаете, она это сделала?
– У меня нет мнения на этот счет. Я знаю только то, что мне рассказали. После того как я услышал всю историю в первый раз, у меня не было времени самому докапываться до истины.
