Бертрис Смолл - Возлюбленная
Дизайр уперлась ладонями ему в грудь. Может быть, она хотела сдержать его таким образом? Нет, она не могла не понимать, что этого слабого сопротивления не хватит и на минуту.
Или она все-таки доверяет ему, зная, что он не воспользуется своей силой, чтобы сломить ее? Сам Морган знал, что в любом случае он будет считаться с ее желанием и ждать до конца.
– Не бойся, я не стану торопить, ты сама скажешь, когда будет можно, – мягко произнес он, тронутый ее беззащитностью.
Дизайр хотела было отнять руки от его груди, но он накрыл их своими руками и прижал к себе.
– Ты доставляешь мне удовольствие своим прикосновением. Пожалуйста, продолжай, мне будет только приятно, – сказал он.
– Я не уверена, что делаю правильно.
С этими словами Дизайр начала потихоньку теребить пальцами жесткие вьющиеся волоски на его твердой мускулистой груди. Она увидела, как легкая улыбка тронула губы Моргана. Ободренная этим, она потрогала пальчиком его плоские коричневые соски и с удивлением почувствовала, как они стали твердыми. Впереди ее ждало еще немало открытий…
Потом она наклонилась, волосы веером распались по плечам. Она высунула кончик языка и быстрым осторожным движением лизнула Моргана в грудь.
– Ты легко обучаешься, моя любимая, – услышала она. Он лежал на спине, глядя на нее глазами, полными удивления и блаженства. – Не останавливайся. – В его голосе чувствовались волнение и неуверенность.
Окончательно осмелев, Дизайр медленно выводила языком влажные круги вокруг его сосков. Морган погладил ее по голове, потом погрузил пальцы в сине-черные волны и стал ласково перебирать длинные шелковые пряди.
Дизайр с удовольствием позволяла ему руководить собой. Теперь ей хотелось лучше изучить его тело, хотя она еще не разобралась до конца в своем собственном. Между тем стойкое неприятие так пугавшей ее физической близости постепенно ослабевало.
Прижавшись лицом к твердой дуге его ребер, она задержалась на минуту и взглянула вниз. Забыв обо всех своих страхах, она решила поискать удовольствия и забавы для себя самой. Кончиком языка она прокладывала дорожку вдоль узкой, четко выступавшей полоски волос, туда, где уже не было ни ремня, ни одежды и вообще ничего, кроме неприкрытой мужской плоти.
Морган крепко зажал ее голову в своих ладонях. Дизайр почувствовала, что он чего-то хочет от нее, и вдруг вместе с озарением жар охватил ее лицо. Она резко отдернула голову.
– О нет, Морган, я не могу.
В тот же миг ее снова охватил страх. Что будет, если теперь, лишившись возможности погасить свою страсть, он потеряет контроль над собой и заставит ее поступить так, как ему хочется. И вдруг она услышала его голос, в котором слышались только легкий упрек и сожаление. Он приподнялся и быстрым движением перекатил ее на спину.
– Раз ты еще не готова доставить мне это удовольствие…
Что это – бесконечное терпение или новая уловка? Медленными движениями Морган снова начал взывать к ее чувственности. Он накрыл ладонью теплое возвышение у нее под животом, потом стал поглаживать и слегка сжимать его, осторожно раздвигая влажную складку и отыскивая крошечный бугорок – средоточие плотских желаний.
Горячие пульсирующие волны одна за другой побежали по телу Дизайр. Она приподнимала бедра, смакуя новое ощущение и постепенно раскрываясь все больше и больше, движимая только одним безудержно овладевавшим всем ее существом желанием.
– Морган, пожалуйста.
Вряд ли в этот момент Дизайр сама понимала, что значили для него эти слова. Что это – мольба, отказ или сомнение? Она знала только одно – только он может кончить эту томительную муку Морган приподнялся, их ноги тесно переплелись. Снова и снова он то целовал ее, то медленными движениями гладил по груди, то водил языком по соскам, сначала по одному, потом – по другому.
Наконец, взял ее за руку и провел вниз по твердым мышцам своего живота и сомкнул ее пальцы вокруг тугой, выпуклой на конце пружины. У нее вырвался возглас удивления, – какая горячая и гладкая его плоть. Ничего страшного не оказалось в этом «копье», и Дизайр начала потихоньку гладить и сжимать тугую, пульсирующую, такую живую мышцу. Стон, вырвавшийся у Моргана, заставил ее остановиться.
В растерянности она смотрела на него. Глаза Моргана были полузакрыты, он улыбался, не скрывая удовлетворения. Увидев это, она продолжала ласкать его, когда вдруг с поразившей ее быстротой он отстранил ее руку.
Теперь он стоял на коленях, осторожно раздвигая ее ноги. Дизайр подтянулась к нему, обвила его шею руками и прильнула всем телом. Но он не сделал сразу того, к чему она долго готовила себя и сейчас ждала от него. Он будто сознательно мучил себя и ее в мягком скольжении по влажной поверхности ее лона.
Сейчас ей было недостаточно этого. Почему он не хочет продвинуться глубже? Она должна чувствовать его в себе. Сейчас, немедленно. После первого настойчивого толчка она вскрикнула от внезапной тупой боли. Морган остановился. Ласковым шепотом он успокаивал ее.
– Не надо бояться, моя хорошая, моя любимая.
Боль внутри постепенно угасала, и она сама начала потихоньку двигаться. К ней снова возвращалось желание, и еще более сильное. С ощущением какой-то болезненной пустоты внутри, внизу живота, она еще крепче обнимала и все теснее прижималась к нему. Она прогибалась всем телом, жаждая освободиться от неимоверного напряжения.
Медленным продвижением вглубь и быстрыми отступлениями Морган продолжал возбуждать чувственность в них обоих, пока ее длинные, гибкие ноги не замкнулись у него на спине. Тогда его бедра начали двигаться все размашистее и быстрее.
В эти минуты Дизайр следовала за ним в этом бешеном ритме, подчиняясь испепеляющему мучительно-сладостному чувству, которому, казалось, не было предела. Морган увлекал ее за собой все выше и выше. Наконец, они вместе достигли своей последней вершины в объятиях друг друга. А сверху на них падали капли золотого дождя.
Морган все еще прижимал ее к себе. Волны страсти постепенно улеглись. Дизайр задышала свободнее. Теперь ее сердце билось медленнее и ровнее. Она протянула руку к нему, чтобы откинуть назад прядь волос с его влажного лба. Он перехватил ее пальцы и поцеловал их, потом перевернулся на спину и положил ее голову себе на грудь.
– Я не предполагала… – пробормотала Дизайр.
– Не предполагала? Ты о чем, любимая? Она не только не знала, но и не могла вообразить, что мужчина и женщина могут взаимно наслаждаться красотой и испытывать подобные волшебные чувства. Ни о чем похожем она никогда не слышала за время своего пребывания в Уайтфрайерсе. Поэтому ее так восхитила эта увертюра их любви. Девушки в доме Старой Салли говорили о домогательствах мужчин не иначе, как с презрением или отвращением.
