Бертрис Смолл - Мое сердце
Велвет чуть не вскрикнула в восторге при виде ванны, полной горячей воды. Во дворце ванных было мало, они располагались далеко друг от друга. Даже когда у нее оставалось немного свободного времени, что бывало совсем не часто, нужно было еще подкупить королевских лакеев, чтобы те принесли воды, хорошо если чуть теплой.
Воздух в ее спальне в Линмут-Хаусе благоухал ароматом левкоев, и Пэнси развешивала перед камином два больших мягких полотенца, чтобы согреть их, — О, я хотела бы жить здесь, в доме Робина! Принимать каждый день ванну — это райское наслаждение!
— Да, — согласилась Пэнси. — Я не слишком-то высокого мнения об этих дамах во дворце, которые обливаются духами, чтобы отбить запах немытого тела, вместо хорошей порции воды и мыла. Пойдемте, госпожа Велвет, я помогу вам раздеться.
Велвет стояла, пока ее камеристка быстро и умело снимала одежду с ее стройного тела.
— Ты захватила мое новое голубое платье, Пэнси? Я хочу надеть его сегодня вечером. Пусть Робин посмотрит, какой взрослой я стала. — С этими словами Велвет вошла в ванну и села. — Ум-м, — промурлыкала она, закрывая глаза, и по ее лицу разлилось блаженное выражение.
Пэнси весело рассмеялась и продолжала оживленно болтать:
— Да, я привезла голубое платье и золотистое шелковое с топазами для завтрашнего приема у графа, где вы будете хозяйкой дома. Знаете, госпожа, готова поспорить, что его высочество лорд захочет, чтобы этот прекрасный дом стал вашим на время пребывания двора в Лондоне. Почему бы вам не спросить у него? Никогда не слышала, чтобы он был жадным, а вы всегда наравне с его сестрой, леди Виллоу, были его любимицей.
Велвет кивнула. Встав на колени, Пэнси взяла кусок мыла кремового цвета и начала мыть свою госпожу. Затем вымыла волосы Велвет, вылив несколько кувшинов теплой воды, чтобы хорошенько промыть. После этого Велвет выбралась из ванны, завернулась в огромное теплое полотенце и села на маленький деревянный стульчик перед камином, пока Пэнси вытирала волосы и душила их любимыми духами. Накинув розовый шелковый халат, Велвет прилегла на роскошную широкую кровать с мягчайшими пуховыми подушками, решив поспать до обеда.
Когда Пэнси разбудила ее, она чувствовала себя отдохнувшей и освеженной. Она надела шелковое нижнее белье; вызывающе экстравагантные розовые шелковые чулки, расшитые листьями в форме сердечек, с серебряными кружевными подвязками; несколько нижних юбок, маленькую юбку с фижмами и, наконец, свое новое голубое платье. Тесный корсаж охватил ее тело как вторая кожа, а вырез пришелся как раз по верхней части ее маленьких полных грудей. Велвет уставилась на себя в зеркало, покраснела и спросила неуверенным голосом:
— Пэнси, ты не считаешь этот вырез слишком низким? Пэнси отступила назад и критически оглядела свою госпожу.
— Нет, как раз так, как диктует мода. Вы просто еще не привыкли к ней.
Велвет еще с минуту смотрелась в зеркало. Платье было чудесным. Рукава расшиты крохотными бледно-зелеными стеклянными бусинками в форме листочков и виноградных лоз, так же как и светло-зеленая нижняя юбка. Кайма нижней юбки отделана маленькими золотыми бантами. Она не надела никаких драгоценностей за исключением крупных жемчужин в ушах, присланных родителями из Индии к ее последнему дню рождения. Прибыли они совсем недавно и были пересланы ей леди Сесили.
Усевшись перед туалетным столиком, Велвет молча смотрела, как Пэнси укладывает ей волосы: разделяет их посредине, укладывает в мягкий пучок на затылке и выпускает по бокам ее прелестного личика несколько локонов. Велвет принюхалась к своим духам и осталась довольна их пьянящим ароматом.
— Его высочество лорд будет в восхищении от вас, — сказала Пэнси с благоговением, когда Велвет встала и обула зеленые шелковые туфельки.
— Мне бы не хотелось, чтобы Робину было стыдно за его приглашение меня в качестве хозяйки дома на завтра. Он действительно очень элегантный джентльмен. Сегодня я испытаю свои чары на нем и его приятеле лорде Гордоне. Возможно, я рискну даже немного пофлиртовать с ним.
— Я считала, что вам этого хватает при дворе, — ответила Пэнси.
— Ха, — перебила ее Велвет, — с Уолтом и Скэмпом, столь неутомимо охраняющими мою добродетельность? Большинство джентльменов боятся даже просто подойти ко мне, опасаясь оказаться вызванными на дуэль.
Пэнси улыбнулась:
— Вот и хорошо, госпожа. Вы как-никак обрученная молодая леди, насколько я помню.
Выходя из своей комнаты, Велвет обернулась и скорчила камеристке сердитую гримасу. Обручена! Господи Боже! Как она ненавидела саму мысль об этом! Интересно, приехал ли этот дикий шотландец в Королевский Молверн и как он воспринял ее отсутствие? Ну что же, хватило ведь у него нахальства подумать, что высокорожденная молодая англичанка будет сидеть и ждать, пока он приедет и увезет ее! Ни разу за все эти долгие годы, прошедшие с обручения, не приехать повидаться с ней или хотя бы написать! Не сделать ни одного подарка или к ее дню рождения, или Новому году, или Крещению. А теперь! Холодное, короткое письмо, объявляющее о его приезде аж за год до предварительно обговоренного времени свадьбы и о том, что ему надо жениться немедленно. Это непереносимо. Грубый олух, неотесанный мужлан!
Какое нахальство! Пусть убирается к дьяволу!
Велвет не представляла, что ее молчаливая ярость добавила румянца к ее щекам, пока она спускалась по лестнице, придав ей в этот вечер еще больше прелести. Следя за тем, как она сходит вниз, Робин страшно удивился. Куда делась та прелестная маленькая девочка, которую он так любил! В Велвет появилось нечто такое — возможно, посадка головы, — что напомнило ее мать в давние годы, когда она сердилась на что-то.
Александр Гордон почувствовал, как его сердце бьется от волнения все быстрее. Она в тысячу раз красивее, чем это мог передать любой портрет. И при виде ее он понял, что должен обладать ею. Он не может позволить никому другому заполучить ее. Внезапно он задался вопросом, сможет ли он вообще заговорить с ней, ибо чувствовал, что голос у него пропал. Господи! Что же он — зеленый мальчишка, чтобы так взволноваться при виде маленькой девчонки?
Спустившись до второй ступеньки лестницы, Велвет остановила взор на двух мужчинах и улыбнулась.
— Ну что, Робин, — спросила она, — что во мне такого удивительного — я плохо выгляжу? Граф Линмутский рассмеялся.
— Дражайшая Велвет, — сказал он, — ты не просто хороша. Ты чертовски хороша, сестричка, и стала совсем взрослой.
— У меня было достаточно времени, чтобы вырасти, не так ли? — мягко сказала Велвет.
— Интересно, согласятся ли с этим наша мать и Адам, сестра? Ты их бесценное дитя, а эта перемена произошла за время их отсутствия.
