Анна Дэвис - Шкатулка с драгоценностями
После церемонии состоялся скучный обед в ближайшем отеле Вултона. За серым куриным супом последовала отвратительно невкусная заливная говядина с морковкой и картофелем, а затем долматец[10] с замороженным жидким заварным кремом. Чтобы все это осилить, надо было очень крепко выпить. К вечеру Грейс почувствовала, что начинает неметь под влиянием алкоголя, а ее искусственная улыбка стала более искренней и яркой.
«Я пройду через это, — сказала она себе и умышленно отшатнулась от брошенного Нэнси букета, хотя едва не поймала его. — Завтрашнее утро будет ужасным, но не надо об этом думать. Потом будет легче».
Но легче не стало. Новобрачные на Рождество остались в доме Резерфордов. Джордж разделывал гуся и занимал за столом место старого мистера Резерфорда. Когда все собрались вокруг рояля, он звонким тенором пел рождественские гимны. Он установил в доме радио и каждый вечер разжигал камин. На костылях он с секатором копался в заброшенном, заросшем ежевикой саду, приводя его в порядок. Нэнси с обожанием наблюдала за ним, время от времени поглядывая на сестру и мать. «Видите? — словно говорила она. — Видите, какой это бесценный клад? Как нам повезло, что он у нас есть!»
Грейс, глядя на мать, пыталась заметить признаки возмущения тем, что Джордж мало-помалу занимал место ее отца. Но миссис Резерфорд была безудержно весела, и Грейс не могла ее понять. Постепенно она все больше сердилась на стоическую вдову. Ей хотелось встряхнуть мать за плечи и закричать: «Мы стали гостями в собственном доме! Ты щеголяешь в своем счастье, как в новом платье! Неужели тебя не волнует, что твоя старшая дочь в двадцать лет превратилась в неприкасаемую старую деву?»
Хуже всего было по ночам. Миссис Резерфорд уступила свою спальню молодым, а сама перебралась в крошечную комнатку младшей дочери. Это означало, что теперь Грейс и резвых новобрачных разделяла лишь тонкая внутренняя стенка.
В День подарков нервы Грейс были напряжены до предела, а когда Джордж и Нэнси вышли из-за стола и отправились на прогулку, она почувствовала, что больше не может молчать.
— Я долго думала, мама! Тебе, наверное, ужасно тесно в комнате Нэнси?
— Мне очень хорошо. Молодым нужно гораздо больше пространства, чем мне. Еще чаю, дорогая? — Миссис Резерфорд занялась чайником, и Грейс, как всегда, не смогла поймать ее взгляд.
— Почему бы тебе не поменяться со мной? — начала она. — В моей комнате тебе было бы намного удобнее.
— Я уже сказала, что мне очень хорошо. Пожалуйста, не волнуйся об этом, Грейс.
— Но это же неправильно, что ты терпишь такие неудобства. Папы нет. Мы пережили трудные времена. Нэнси должно быть стыдно, что она выставила тебя из твоей спальни!
Стальной взгляд.
— Она ничего подобного не делала. Это была полностью моя идея. Как я уже сказала, мне очень хорошо. Не будем больше об этом.
— Конечно. Как скажешь. — Грейс схватилась за край стола, пытаясь успокоиться. Сосредоточив всю свою энергию на том, чтобы удержать слова, готовые сорваться с ее губ.
Поздно вечером, в последнюю ночь отпуска Джорджа, Грейс осталась с ним наедине у камина. Мама, как всегда, легла спать в десять часов. Нэнси нервничала из-за его предстоящего отъезда и отправилась принять успокаивающую ванну. Оба хранили неловкое молчание, глядя на яркие огни пламени и потягивая бренди.
— Я хотел кое о чем попросить тебя, Грейс! — Джордж поболтал золотистую жидкость в бокале.
— Да, конечно, в твое отсутствие я позабочусь о Нэнси. — Грейс допила бренди и боролась с желанием налить еще бокал. — Она ведь моя сестра.
— Спасибо… Но я не об этом. — В его голосе звучала нехарактерная для него неуверенность.
Грейс метнула на него взгляд.
— Тогда о чем же?
— Я просто… — Он провел рукой по золотисто-каштановым волосам. — Ты сердишься?
— Почему вдруг я должна на тебя сердиться? — несколько ворчливо спросила она.
— Да, я так и подумал. — Он поднял на нее взгляд и нервно улыбнулся. — Ты не очень хорошо умеешь скрывать свои чувства.
— Дай мне, пожалуйста, закурить.
Она попыталась успокоиться. Случай представился неожиданно, и ей пришлось крепко задуматься, как за него ухватиться. Если и поговорить открыто друг с другом о том, что между ними произошло, о том, что все это для них значит, то только сейчас! В конце концов, может быть, это последний раз, когда они остались наедине. О господи! Она не должна позволить себе верить, что это последний раз!
Джордж встал — сейчас он уже мог обойтись без костылей — и потянулся к пачке, лежащей за каминными часами. Он что-то сказал о том, что всем им сложно жить под одной крышей. Он что-то нерешительно бормотал, а Грейс поймала себя на том, что не слушает его. Она все время думала о том, что хочет сказать ему. Она смотрела на его длинную спину. На его шею.
— Ты изменился, — заметила она, пресекая на корню его благоглупости.
— Конечно изменился. — Он протянул ей зажженную сигарету, и она вставила ее в мундштук. Сам он тоже закурил. — Как могло быть иначе?
— Ты больше не прежний Джордж. Такой вежливый, правильный и милый. Как это ни смешно, сейчас в тебе больше от Стивена! Как будто вы оба соединились в одного человека — все собралось в одном теле!
— Что за чушь? — Джордж говорил легкомысленно, но губы и шея его заметно напряглись. Он сидел на самом краю стула.
Грейс стало ясно.
— Ты на меня сердишься.
— Нет, не сержусь. Но если бы и рассердился, ты бы меня упрекнула? Ты только что произнесла оскорбительные слова. — Он крепко затянулся сигаретой.
— Ты видел нас, да? Меня и Стивена?
— Что? — Он явно пытался выиграть время.
Тепло от огня действовало угнетающе, и в комнате было душно. У нее закружилась голова.
— Ты видел меня с твоим братом в тот вечер! И так разозлился, что вернулся в дом и сделал предложение моей сестре! Ты сделал это назло мне! Из всех глупостей…
Вымученный смешок.
— Ты невероятно тщеславна, Грейс!
— Да, правда?
— Я люблю Нэнси.
Она выпустила кольцо дыма.
— Надеюсь, что это правда.
Их разговор начинал походить на битву, пусть и утонченную.
— Ты, конечно, повел себя очень достойно. По отношению к ней, я имею в виду. Ты поступил правильно.
Огонь издавал странный, медленный писк. Словно там находился кто-то живой, из которого ускользала жизнь.
— Нэнси хочет, чтобы у мамы вместо дровяного камина была симпатичная маленькая газовая печь, — рассеянным тоном произнесла Грейс. — Нового образца, такая, как в ее спальне. Прости… в вашей спальне. Она говорит, что такие печи очень красивы, чисты и легки.
