Мэйдлин Брент - Тибетское пророчество
Нелегко было даже сидеть в седле, потому что мы то и дело скользили, качались и шатались. Под стенами перевала глубина снега достигала трех футов, и я восхищалась тем, как Мистер прокладывает путь, чтобы мы могли следовать за ним по этой узкой тропинке. За первый час мы прошли около полумили, в следующий час – целую милю, потому что снег был уже менее глубоким, и за третий час – еще одну милю.
Затем силы мои иссякли, и мне пришлось позвать Мистера. Он пробрался назад, положил передо мной свернутое одеяло, чтобы я могла на него лечь, обернул вокруг моей талии веревку и завязал ее концы под грудью у Иова. Он не сказал ни слова, но на несколько секунд приложил ладонь к моей щеке и внезапно улыбнулся той улыбкой, от которой тотчас же исчезала вся его суровость и надменность. На меня это подействовало, как тонизирующее средство, и придало храбрости.
Через пять часов жестокой борьбы со снегом, которая, казалось, никогда не кончится, мы, наконец, вышли за его пределы. Без веревки я наверняка уже десять раз бы упала, но она не спасала меня от тряски, и все тело ныло так, как не ныло никогда в жизни. Мистер шагал теперь по камням, и его сапоги издавали звук, который был необыкновенно приятен. Как отличался он от скрипа снега! Я увидела, что глаза Мистера глубоко запали от усталости, а улыбка превратилась в неподвижный оскал, словно бы он бросал вызов горам, перевалу, ветру, снегу, всему тому, что стремилось погубить нас.
Он помолчал, переводя дыхание, а затем выдохнул:
– Джейни, сможем мы разбить лагерь в верхней долине? Я покачала головой и с трудом выговорила окоченевшими губами:
– Нет, не надо, Мистер. Вот-вот обрушится снег. К вечеру его будет ужасно много.
– Так я и думал. Именно для этого я берег Флинта. Он развязал веревку, снял и посадил меня на свернутое одеяло, затем несколько минут перетаскивал наш багаж с Флинта на Иова и крепко его привязывал. Я восхищалась тем, что он, не любя меня, так много для меня делает. Ло-бас решили бы, что умереть в горах – это моя судьба, и бросили бы меня давным-давно в пещере.
Мистер поднял меня, усадил на Флинта и вскочил в седло сзади. Повод Иова был обернут вокруг его талии. Я откинулась назад, и все мои мускулы и кости почувствовали невероятное облегчение. Его тело за спиной, его руки по бокам снимали с меня всякое напряжение, я могла почти спать в седле.
Я знала, что худшее позади, что Мистер победил. Лошади, стремясь добраться до пастбища, побегут по тропе бойким аллюром, и мы еще до сумерек окажемся в Галдонге.
На протяжении следующих часов я дремала, тихонько покачиваясь между рук Мистера. Мне было спокойно, я чувствовала себя защищенной. Солнце уже начало клониться к закату, когда я проснулась и сказала:
– Мистер?..
– Да?
– Огромное вам спасибо.
– Ты говорила это уже раз десять.
– Правда? Простите, но я не знаю, что еще сказать.
– Для разнообразия можешь помолчать.
Значит, горные демоны все-таки добрались до Мистера. Когда вы долгое время находитесь на большой высоте и очень устали, они принимаются невидимо танцевать вокруг вашей головы и портят вам настроение. Но я знала, что как только мы доедем до равнины, демоны оставят Мистера, и опять задремала.
Когда много позже я открыла глаза, то увидела, что золотые шпили монастыря Галдонг находятся в двух милях от нас. Я вдруг почувствовала себя бодрой, свежей и ужасно голодной. Было гораздо теплее, воздух был гуще, и я заметила, что Флинт бежит с высоко поднятой головой. Поскольку он не пытался остановиться и пощипать траву, я поняла, что мы уже останавливались, чтобы дать лошадям попастись, и все это время я проспала.
* * *На ночь мы остановились в маленькой деревушке Галдонг, лежавшей к западу от монастыря. Мистер готов был заплатить за две снятые нами комнаты золотой, но я была настолько потрясена его глупостью, что забылась и заговорила с ним довольно грубо:
– Целый золотой? Вы что – рехнулись?
– Но это только полсоверена.
– Не вздумайте ей его показывать!
Я вырвала его у Мистера из рук прежде, чем женщина, с которой я торговалась, вернулась, приведя для поддержки мужа.
– Давайте сюда серебряную рупию, быстро!
Когда пришли женщина и ее муж, я вежливо указала на бедность их дома, на недостаток удобств, к которым привыкли такие достойные особы, как мы, а также на необычайную доброту наших сердец, выражающуюся в том, что мы снизошли до мысли провести ночь-другую под их крышей. Они, в свою очередь, указали на роскошь своего маленького глинобитного домика и на опасности, которым подвергаются, впуская в него иноземного демона. В конце концов мы сошлись на серебряной монете за две ночи, с едой три раза в день, одна из которых должна включать мясо, и ванну с горячей водой.
Мистер наблюдал молча, похоже, понимая, о чем идет речь, хотя и не знал языка. Когда сделка состоялась, мы остались одни, и я доложила ему ее условия, он впервые за время нашего знакомства расхохотался:
– Ну ты и штучка, Джейни! Настоящая штучка!
Я не совсем поняла, что он хочет сказать, но почувствовала гордость из-за того, что рассмешила его.
Мы удостоверились, что лошади наши всем довольны, по очереди приняли ванну, съели много-много еды и крепко проспали всю ночь. Наутро я чувствовала себя почти совсем выздоровевшей и с радостью заметила, что Мистер вновь обрел свой обычный холодный и надменный вид. Как я и предполагала, верховный лама узнал о нашем приезде и послал за мною. Когда я сказала об этом Мистеру, он нахмурился:
– Пожалуй, я пойду с тобой.
– Нет, вам нельзя. Ведь вас он не приглашал. И потом, Рильд просто хочет расспросить меня о Сембуре. Потом он скажет, что я могу остаться и сделаться здесь монахиней.
– А ты этого хочешь?
Я покачала головой.
– Нет. И в любом случае я не могу стать здесь монахиней, потому что Сембур говорил, что они – язычники, которые не верят в Святую Библию. А я не сделаю ничего, что огорчило бы Сембура.
Мистер наградил меня одним из тех своих мрачноватых взглядов, которые означали, что он пытается ответить в уме на какой-то вопрос. Я смотрела прямо ему в глаза, потому что Сембур учил меня: "Никогда не отводи глаза, Джейни. Всегда смотри человеку прямо в глаза. Все равно, выше или ниже он тебя по положению, прямо в глаза".
Наконец Мистер произнес:
– Ну, что бы там ни сделал Сембур, тебе повезло, что у тебя был отец, который научил тебя такой верности.
– Сембур не был моим отцом. И то, что вы и он говорили, когда я наполовину спала, тоже было неправдой. Сембур не убивал тех людей и не крал драгоценностей.
– Но драгоценности оказались именно у него.
– Значит, он получил их по-честному.
