Джанет Дейли - Гордые и свободные
– Да как ты можешь говорить подобные вещи?! – с готовностью возмутилась она.
– Я всего лишь излагаю факты. Если джорджийские гвардейцы сейчас прибудут сюда, нам останется лишь покориться и перенести наше ежегодное собрание в другое место – на север, в Теннесси, или на запад, в Алабаму. Это сущая правда, ты сама знаешь.
– Возможно, – с напускным безразличием пожала плечами Темпл. – Но все еще переменится. Вождь Джон Росс нанял адвокатов, которые защищают нас в Верховном суде. Когда будет принято справедливое решение, правительство в Вашингтоне защитит нас от джорджийцев. Отец говорит, что это вопрос времени.
– Вот именно, вопрос времени, – хмыкнул Клинок.
Долготерпение соплеменников казалось ему поистине сверхъестественным.
Темпл взяла учительницу за локоть:
– А вот и ваш друг, миссионер Коул.
Элайза обернулась и увидела улыбающегося Нэйтана, который пробирался к ней через толпу.
– Элайза, как я рад вас снова видеть! – Он снял шляпу и поклонился.
– Здравствуйте, Нэйтан.
– А я все думаю, приехали вы или нет. Я вам не мешаю? Может быть, вы куда-то идете?
– Мы с Темпл хотели заглянуть в лавку. Нужно сделать кое-какие покупки.
– Пусть с вами сходит преподобный Коул, – тут же сказала Темпл. – А я только что увидела в толпе свою подружку Джейн Роджерс. Мы вместе в пансионе учились.
Прежде чем Элайза успела возразить, Темпл была уже далеко.
Клинок улыбнулся и с поклоном сказал:
– Мисс Холл, оставляю вас на попечение преподобного Коула.
– Вам повезло, – сказал Нэйтан. – Все четыре городских магазина открыты. Обычно работает только какая-нибудь одна из лавок, но сейчас съехалось столько народу, что торговцам нет отбоя от покупателей.
– Могу себе представить.
Вдвоем они отправились гулять по городку. Среди шатров и палаток стояло с полдюжины белых дощатых домов, в основном двухэтажных, с просторными верандами. На центральной площади стояло здание суда, где судьи вели дела по законам народа чероки. Здесь же возвышался большой двухэтажный дом парламента с высокими окнами и кирпичными трубами. Парламент народа чероки состоял из двух палат: Национального Комитета и Национального Совета, которые собирались один раз в год.
За несколько дней до начала октябрьской сессии в парламент явился человек, назвавшийся правительственным агентом. Звали его Джон Лоури, и явился он по заданию военного министра Итона. Посланец сказал, что хочет выступить на совместном заседании обеих палат.
В своей речи он заявил, что Соединенные Штаты хотят заключить с народом чероки новый договор: в обмен на восточные земли правительство предоставит индейцам территорию к западу от реки Миссисипи, оплатив расходы по переезду и строительству новых домов и школ.
Все это индейцы слышали и прежде, однако конец речи Джона Лоури прозвучал зловеще:
– Президент Соединенных Штатов заявляет, что правительство не станет препятствовать штату Джорджия производить осмотр и разведку земель чероки.
Парламент немедленно отправил делегацию в Вашингтон, чтобы заявить решительный протест в связи с подобным произволом. Одним из членов делегации был Уилл Гордон. Президент должен знать, что народ чероки не уступит ни единой пяди своей земли.
К концу ноября листва с деревьев облетела, и деревья в Гордон-Глене стояли голые и унылые. Вся семья вышла провожать Уилла Гордона в дорогу. Элайза, державшаяся чуть поодаль, видела, как Уилл попрощался с детьми, обняв каждого из них, а потом поцеловал в щеку жену.
Уже сидя в седле, он вспомнил и об Элайзе:
– Мисс Холл, в Вашингтоне я встречусь с Пейтоном Флетчером. Не хотите ли вы через него передать что-нибудь вашим домашним?
Элайза колебалась не более секунды:
– Пусть скажет матери, что я здорова и всем довольна.
– Хорошо.
– Храни вас Господь, мистер Гордон. Желаю удачи.
– Она нам понадобится.
Махнув на прощание рукой, он поскакал догонять остальных делегатов.
10
Оставив без внимания призыв Фиби накинуть шаль, Темпл распахнула тяжелую резную дверь и вдохнула холодный январский воздух. С тех пор как отец уехал в Вашингтон, в Гордон-Глен гости почти не наведывались, а стало быть, стук копыт в вечерний час мог означать лишь одно – едет Клинок.
Всадник остановил коня у дома. Темпл не ошиблась.
– Что тебе не сидится дома в такой холод? – с лукавой улыбкой спросила она.
Из ноздрей лошади валил пар, всадник не говорил ни слова. Сидя на взмыленном коне, он смотрел сверху вниз на женщину с белым, как луна, лицом и черными, как ночь, волосами.
– Я увидел огни и подумал, что ты предложишь мне обогреться у очага, – наконец сказал он.
Подбежал Шадрач, взял коня под уздцы. Клинок спешился, и Темпл посторонилась, чтобы он мог войти.
В прихожей молодой Стюарт скинул плащ на руки служанке, и Темпл закрыла дверь. В доме было так тихо, что Клинок недоуменно огляделся.
– Где твоя мать?
– Она наверху, с маленьким Джонни. Он уже два дня болен крупом. Идем в гостиную, там горит камин.
Она пошла вперед, Клинок следовал за ней.
Темпл взяла щипцы, разгребла поленья, чтобы огонь горел жарче.
– Как тихо…
Клинок стоял рядом с ней, протягивая озябшие руки к пламени.
– Мисс Холл уже легла, – рассеянно улыбнулась Темпл. – Знаешь, сегодня пришло письмо от отца. Кажется, дела идут неплохо. Во всяком случае, тон бодрый.
– В самом деле? – резко спросил Клинок.
– Да, – радостно кивнула она. – Верховный суд призвал джорджийцев к ответу. Они должны доказать, что действовали правомочно, арестовав Джорджа по прозвищу Кукурузный Мешок. Отец считает, что это хороший знак: Верховный суд признал, что штат Джорджия вышел за пределы своей юрисдикции, отдав под суд индейца, живущего на территории чероки.
Вид у Темпл был торжествующий.
– Так ты еще ничего не знаешь? – гневно воскликнул Клинок.
– Ты о чем? – склонила она голову набок, все еще улыбаясь.
– Он мертв. Они повесили Джорджа.
– Что-что? – Темпл недоверчиво приподняла брови. – Не понимаю. Разве послание Верховного суда опоздало?
– Нет, не опоздало. Но джорджийцы наплевали на него. Хуже того. – Клинок стиснул зубы в приступе ярости. – Получив послание Верховного суда, джорджийцы намеренно перенесли казнь на более ранний срок, заявив, что не считают себя ответственными перед Верховным судом, «равно как и перед любым иным органом». С их точки зрения, вмешательство Верховного суда является посягательством на свободу штата.
– А как же наша свобода?!
– Какое дело американцам до нашей свободы и наших прав, – цинично пожал плечами Клинок и отвернулся к огню. Потом порывисто шагнул к бару и налил себе полный бокал виски.
