Линда Миллер - Женщины Флетчера
Рэйчел на мгновение опустила глаза, но потом заставила себя взглянуть в лицо Филда.
– Знаете, мне здесь не слишком хорошо. Все только и говорят, что мне надо поскорее уехать.
Филд протянул руку и коснулся руки Рэйчел.
– Пожалуйста, не думайте, будто все пытаются от вас отделаться.– Неожиданно он снова вскочил на ноги и принялся в волнении расхаживать взад-вперед у камина.– Возможно, мне не надо было приходить сюда, не следовало ничего вам говорить...
Рэйчел выпрямилась в кресле, забытая книга лежала у нее на коленях.
– Филд, что именно вы хотели мне сказать?
Он остановился и взглянул на Рэйчел с высоты своего роста. В чертах его лица обозначилась тревога.
– Вы познакомились с мистером Уилксом, – начал он.– И, конечно, вы теперь знаете также Гриффина. Во имя всего святого, Рэйчел, не вставайте между ними!
Удивление Рэйчел могло сравниться разве что с ее смущением.
– Между ними? – повторила она.
Филд снова принялся вышагивать по комнате.
– Теперь я понимаю, не стоило вам этого говорить,– бормотал он, тряся головой в таком комическом отчаянии, что Рэйчел рассмеялась.
– Вы заставляете меня чувствовать себя добычей, за которой все охотятся! Вы действительно считаете, будто Джонас и Гриффин способны поссориться из-за меня?
Бурное веселье Рэйчел, похоже, заставило Филда немного расслабиться, хотя он густо покраснел. Он опять сел, и, когда вновь встретился взглядом с несколько растерянной Рэйчел, его лицо было строгим.
– Это может привести даже к более трагическим последствиям, Рэйчел. Джонас Уилкс хочет заполучить вас – это факт, не вызывающий сомнения. И моя весьма тренированная интуиция подсказывает мне, что Гриффина вы привлекаете ничуть не меньше.
Рэйчел оглядела свое платье с чужого плеча и обтрепанные башмаки и громко расхохоталась над нелепыми, по ее мнению, фантазиями преподобного Холлистера.
Филд нетерпеливо вздохнул и откинулся в кресле, явно ожидая, пока пройдет этот неуместный приступ веселья. Когда Рэйчел поутихла, он отчеканил:
– Рэйчел, поверьте, если бы вы знали, насколько шаток мир между этим людьми, вы бы не стали смеяться.
Его серьезный тон отрезвил Рэйчел, по крайней мере, внешне. Внутренне какая-то часть ее продолжала посмеиваться.
– Преподобный Холлистер... Филд... я думаю...
– Вот именно, подумайте, и как следует! – прервал ее собеседник, сжав подлокотник кресла побелевшими пальцами. – Вы невероятно привлекательны. Ни Джонас, ни Гриффин не могут не замечать этого.
Рэйчел была уверена, что ничего более смехотворного не слышала за всю свою жизнь, но романтическая окраска, пусть фантастических, идей Филда не позволила ей сразу отбросить их. Некоторое время она даже наслаждалась ими.
Потом она проговорила с достоинством:
– У меня нет ни малейшего намерения покидать Провиденс. Мать оставила мне немного денег и дом, и я собираюсь в полной мере воспользоваться ими.
У Филда от неожиданности отвисла челюсть, лицо внезапно стало таким же белым, как его безупречный воротничок.
Усилием воли Рэйчел подавила очередной взрыв неудержимого хохота. Если не считать легкого подрагивания уголка рта, ее лицо не переменилось.
– Судя по всему, мои слова произвели на вас неверное впечатление, – промолвила девушка, вновь обращаясь к высокопарной лексике, почерпнутой из недочитанного ею романа. – Я отнюдь не собираюсь продолжать дело моей матери. Я намерена открыть пансион. Там поселимся я и мой отец, и, надеюсь, также многие женщины из палаточного городка.
Филд Холлистер с завидным самообладанием выбрался из неловкого положения, в которое себя поставил.
– Я понимаю,– сказал он, откашлялся и покраснел до ушей.
Он, безусловно, был очень милый человек, и Рэйчел захотелось ободрить его.
– Филд, пожалуйста, не беспокойтесь о мистере Уилксе и докторе Флетчере. Да посмотрите на меня! Я дочь лесоруба. У меня нет ни красивых платьев, ни хороших манер, ни красоты. Что во мне могут увидеть такие господа, как эти двое?
Филд Холлистер отрешенно смотрел в пространство, и, казалось, в неизмеримой дали ему открывалось нечто пугающее. Наконец он встал и с заметным усилием вернул себя в просторную, полную книг комнату.
– Боже, пощади невинных, – пробормотал он. Рэйчел открыла книгу у себя на коленях и провела пальцем по надписи на титульном листе.
– Филд, кто такая Луиза Г. Флетчер? – осмелилась спросить она.
Священник вздохнул.
– Она была матерью Гриффина,– рассеянно ответил он.
Рэйчел почувствовала огромное облегчение.
– Какая она была?
Филд улыбнулся, вспоминая:
– Она была красива, практична, и, как и ее сын, не склонна к пустой болтовне.
Затем сердечно, хоть и несколько кратко, попрощавшись, он удалился.
Рэйчел раскрыла роман, которым так увлеклась перед визитом священника, и прочитала один и тот же отрывок три раза подряд. Слова мелькали в ее сознании и тут же таяли, словно дым. Расстроенная, она захлопнула книгу и решительно отложила в сторону. Неожиданно ее жизнь стала куда более захватывающей.
Полуденное солнце уже стояло высоко в небе, когда Гриффин въехал в центральный поселок лесорубов Джонаса. Несколько человек толпились перед входом в барак, где помещалась кухня-столовая, но он знал, что большинство из них работают выше по склону горы.
Мучительное воспоминание больно сжимало горло, пока Гриффин спешивался и привязывал лошадь к коновязи у кухни. Запах смолы, свист, смертоносное падение гигантского дерева, изуродованное тело отца, которое несли обратно в поселок,– все, как это всегда бывало здесь, пронеслось у него перед глазами.
В дверях барака показался Джек Свенсон, повар, одной рукой держащий ободранный котелок, а другой решительными движениями помешивающий свое варево.
– Какая нелегкая занесла вас сюда, док? Сегодня не было никаких несчастных случаев.
Гриффин неосторожно бросил взгляд на содержимое котелка Свенсона и тут же пожалел о своем любопытстве.
– Я знаю, что у вас работает человек по фамилии Маккиннон, лесоруб.
Свенсон презрительно свистнул и сплюнул на землю жевательный табак.
– Маккиннон больше не лесоруб, док. С сегодняшнего утра он здесь командует.
Гриффину это не понравилось. Зачем Джонасу нанимать лесоруба, а на следующий день повышать его в должности?
– Где он?
– Не представляю, зачем он вам, – процедил Свенсон, глядя на Гриффина с открытой неприязнью. – Он не болен.
Гриффин вздохнул, снял шляпу и провел по лбу рукавом промокшей от пота рубашки. Похоже, этот старик так и не простил его за то, что он предпочел медицину лесопильному предприятию отца. Возможно, в каком-то смысле он и сам не мог себе этого простить.
