Тереза Скотт - Обрученная с мечтой
Бренд сказал, что такой корабль, карфи, хорош для долгих путешествий, рыбной ловли и даже сражений. Уинсом никогда не видела такого длинного корпуса: вдоль него могли улечься цепочкой одиннадцать человек, и еще оставалось место. И он был очень широкий – двое мужчин помещались на палубе, не касаясь головами бортов. Хотя в воде он сидел неглубоко, трюм был достаточно просторным, чтобы в него поместились много бревен, нарубленных в лесу Стромфьорда. Посреди палубы возвышалась мачта, и Уинсом, проходя мимо, всякий раз огибала парус. Кроме лодки, привязанной за бортом, на «Победителе Драконов» была еще маленькая спасательная шлюпка.
На каждой стороне были скамьи для пятнадцати гребцов. Уинсом эти люди подавляли. Высокие, белокурые, широкоплечие, они возвышались над девушкой, бросая на нее голодные взгляды. Она пыталась отводить глаза, но, когда была уверена, что никто не смотрит в ее сторону, с интересом наблюдала за матросами. Всего их было двадцать девять, кроме Олафа, Арни и Бренда. Она заметила, что капитан отдает отрывистые резкие приказы и внимательно следит за командой, поэтому старалась держаться подальше от чужаков и отыскала место для себя и брата около причудливо изогнутого носового украшения судна.
О, как стремительно летел корабль над волнами! Словно огромная птица с распростертыми крыльями! Ветер весело надувал большой парус в красно-белую клетку, и «Победитель Драконов» несся вперед, чтобы доставить Уинсом и Зовущего Птиц в родную деревню. Туман немного задержал мореплавателей, но вскоре они вновь набрали скорость, и теперь до индейского поселения оставалось совсем немного. Девушка жадно вдыхала соленый воздух, с трудом скрывая волнение. Наконец она дома! Мать и Храбрая Душа, и даже красная Женщина ждали ее, и сознавать это было так приятно! Теперь она не скоро решится покинуть безопасное убежище родного дома.
Девушка обернулась в ту сторону, где стоял Бренд Бьорнсон, и глаза ее засияли, встретившись с его глазами. Норвежские и индейские слова благодарности теснились на языке, обгоняя друг друга, но Уинсом не сознавала этого, пытаясь выразить, как благодарна и признательна.
Бренд, весело улыбаясь, наблюдал за скрелингами, понимая и чувствуя, как те взволнованы, и радовался тому, что решил сдержать слово и доставить их домой. Будь проклята эта злобная ведьма Фрейда, подбивавшая его забрать девушку с собой! Сотвори он такое – и никогда бы больше не увидел, как светится от счастья ее волшебное лицо. Да, именно от счастья, счастья встречи с родиной и людьми, которых она любила.
Бренд изо всех сил старался уверить себя, что поступает правильно. Но почему так внезапно затуманились устремленные на Уинсом глаза?
Зовущий Птиц и Уинсом громко говорили что-то, показывая на устье реки, то место, где она устремлялась навстречу морю. Бренд понял, что они просят бросить якорь именно здесь, и оценивающе поглядел за борт. Кажется, достаточно глубоко. Плоские берега поросли лесом, а недалеко виднелась узкая отмель, идущая вдоль полосы границы прибоя и окунавшаяся в более глубокие воды.
Уинсом подошла к нему.
– Бренд Бьорнсон…
Ах, как ему нравился звук собственного имени в ее устах, непривычно певучий выговор грубоватых норвежских слов!
– …пойдем в деревню. Оставайся с нами. Бренд с сожалением покачал головой.
– Я должен продолжать путешествие.
Она взяла его руку и поднесла к своей груди. Бренд судорожно сглотнул.
– Идем. Останься. Одна ночь.
Ее прекрасные темные глаза умоляли. Но, видя нерешительность Бренда, девушка показала на Зовущего Птиц, а потом на себя:
– Мы идти сегодня. Ты оставаться здесь. Утром мы приходить за тобой.
Так будет лучше, подумала она. Они с братом поднимутся по извилистой тропинке, бегущей вдоль речного берега, к тому месту, где раскинулась индейская деревня, встретятся с матерью и предупредят ее и жителей о внезапном появлении белых чужеземцев в этих краях. Да, так будет лучше.
Бренд с трудом находил силы сопротивляться трогательным просьбам девушки. Его рука, прижатая к упругим холмикам, дрожала. Наконец, пожав плечами, он согласился:
– Хорошо. Мы раскинем лагерь здесь.
Он показал на зеленую лужайку чуть подальше от берега.
– Утром я буду ждать тебя. Отведешь нас, меня и Арни, в свою деревню.
Он решил оставить Олафа приглядывать за кораблем и командой.
Уинсом и Зовущий Птиц, счастливо улыбаясь, закивали. Их радость оказалась настолько заразительной, что Бренд невольно развеселился, но тут же озабоченно подумал, что не стоит оставлять людей одних на ночь. Неизвестно, что они могут натворить и в какую беду попасть. Плавание проходило довольно спокойно, но Бренд настороженно следил за командой. Nej, он не доверял им. Лучше держать их подальше от деревни скрелингов. Оставить под неусыпным присмотром Олафа. Он и Арни могут пойти туда, осмотреться, познакомиться с семьей Уинсом и потом возобновить поиски Торхолла.
Бренд нерешительно переступил с ноги на ногу. Уинсом и Зовущий Птиц пристально смотрели на него. Их сияющие лица вернули его к реальности. Викинг улыбнулся и кивнул:
– Ja, идите, идите.
И, отвернувшись, отдал приказ бросить якорь. Благодаря малой осадке судна, они смогли подойти совсем близко. Корабли викингов строились с таким расчетом, чтобы их можно было в любую минуту вытащить на берег, совсем рядом с мирными селениями и незащищенными замками.
Бренд наклонился, чтобы помочь Уинсом перебраться через борт. Она и Зовущий Птиц плюхнулись в мелкую воду и легко добрались до берега. Уинсом, обернувшись, помахала Бренду. Зовущий Птиц шагал осторожно, боясь разбередить раны. Викинг махнул в ответ, индейцы ступили на берег и растаяли в лесном полумраке.
А Бренд еще долго смотрел на то место, где они исчезли, впервые за много лет ощущая странное чувство одиночества.
ГЛАВА 12
– Стой.
Зовущий Птиц остановился как вкопанный.
– Слышишь?
Уинсом замерла, морщась от пульсирующей боли в ноге.
– Что? – прошептала она.
Брат не ответил. Они долго, неподвижно выжидали, не сходя с тропинки.
– Сюда, – решил наконец юноша, сворачивая в сторону, туда, где росли высокие сосны, и Уинсом последовала за ним, бесшумно ступая по толстому мху. Спрятавшись в кустах, они терпеливо следили за дорогой.
Прошло не менее часа, прежде чем Зовущий Птиц осторожно поднял голову и медленно выпрямился.
– Что это было? – осмелилась нарушить тишину Уинсом.
Зовущий Птиц что-то проворчал, осторожно огляделся. На тропинке ничего не было, кроме длинных полуденных теней, отбрасываемых деревьями. Впереди виднелись лишь гордые кроны сосен, но дальше дорожка изгибалась, и за поворотом ничего нельзя было разглядеть. Юноша выступил из-за дерева, служившего укрытием, снова неразборчиво пробормотал несколько слов и заковылял к деревне, словно ничего не случилось. Уинсом поплелась за ним и, поравнявшись, осторожно взяла за руку, стараясь не причинить боли, и, ощутив, как под пальцами напряглись мускулы, еще раз потихоньку спросила:
