Кортни Милан - Искушение любовью
— Я вижу, вы ничего и не отрицаете, — заметил он. — Мы должны быть заодно. Мы должны вместе противостоять этому проклятию — женщинам, отнимающим работу у мужчин, что вынуждены кормить семью. Нам надо держаться плечо к плечу — ведь мы же братство!
— Кто это «мы»? — Джессика глянула на дорожку, ведущую к ее дому. На ней не было ни души. — Мне кажется, вы один.
— Я говорю от лица всех мужчин моей профессии! Сэр Марк — это моя территория. Мой кусок хлеба. Моя история! Я сотворил его! Я создал ему репутацию. Я сделал так, что он стал всеобщей душечкой, любимцем всего Лондона. А вы теперь пытаетесь снять плоды моей кропотливой работы. Я знаю все, что случилось между вами на церковном дворе. Он подошел к вам и поприветствовал вас лично! Так чтобы другие не слышали разговора! Он согласился дать вам интервью, не так ли?
— Вас ввели в заблуждение, — возразила Джессика. — Я ни на кого не работаю…
— Значит, вы действуете на собственных началах, — прервал ее Пэррет. — Надеетесь продать свою историю тому, кто подороже заплатит? Эта низменная погоня за презренным металлом выдает вашу истинную сущность, вот что я скажу.
Джессика покачала головой и прикинула, удастся ли ей пнуть Пэррета по ноге и закрыть наконец дверь. Он подался вперед. Лицо его вдруг приобрело слащавое выражение.
— Продайте ее мне, — вкрадчиво предложил он. — Мы сможем поровну разделить доходы, не так ли? За эксклюзивное интервью с сэром Марком на любую, даже самую скучную тему я могу заплатить вам самое маленькое пять фунтов. Подумайте об этой невероятной сумме!
— Вы пытаетесь вытеснить меня из бизнеса или поощрить? — изумленно переспросила Джессика. — Если вы хотите меня запугать, то вам следует быть по меньшей мере последовательным.
Пэррет опустил голову. Его плечи печально сгорбились, и он тяжко вздохнул.
— И то и другое — смотря по тому, что скорее сработает, — грустно подтвердил он. Его негодование испарилось. — В последнее время, пока сэра Марка нет в Лондоне, дела идут из рук вон плохо. Продажи сильно упали. Миссис Фарли, вы видите перед собой отчаявшегося человека. У меня есть дочь, ей еще не исполнилось пяти лет. Она настоящий ангелочек. Я вложил все свои средства в то, чтобы воспитать ее как настоящую леди. Я возлагаю на нее большие надежды. В один прекрасный день она должна сделать выгодную партию.
— Вы рассчитываете, что она сможет поймать сэра Марка?
Пэррет покачал головой. Краска сбежала с его щек.
— О нет. Увы. Никогда. Но… возможно, богатый торговец? Капитан флота ее величества. Или священнослужитель. Вы понимаете? — Он сжал руку в кулак и потер ею о другую ладонь. — Каждый полпенни, что зарабатываю, я отдаю ей. Вы конечно же не захотите отнимать будущее у маленькой девочки? Лишать ее наследства? Это ведь так неблагородно.
— Мистер Пэррет, — тихо сказала Джессика, — я не верю ни единому вашему слову. Во имя всего святого, что я должна думать? Вы являетесь сюда, для начала обвиняете меня в воровстве, затем предлагаете деловое сотрудничество и, в конце концов, пытаетесь воззвать к моим лучшим чувствам. Единственный вывод, который я могу сделать, — это то, что вас волнуют исключительно деньги. И вы, видимо, полагаете, что я либо собираюсь вас этих денег лишить, либо должна осыпать вас золотым дождем. Уверяю вас, и то и другое — полная чушь. Я не репортерша. У меня нет никакого желания мешать вашей… коммерческой деятельности.
Пэррет слегка кивнул и посмотрел на нее с новым интересом:
— Понятно. Что ж, может быть, все так и есть. Но зачем тогда вы стараетесь с ним сблизиться?
Судя по всему, он был искренне озадачен. Интересно, подумала Джессика, каким способом ему удалось обрести потомство? Видимо, не таким, как обычно.
— Будучи газетчиком, я думаю, вы без труда найдете объяснение тому, зачем женщина стремится остаться наедине с мужчиной.
— Но ведь всем известно, что сэр Марк не поддается на женские уловки, — протянул Пэррет. — Я наблюдал за ним в течение долгих месяцев. Слушайте… может быть, вы согласитесь писать для меня отчеты?
Джессика поперхнулась.
— Для вас это очень выгодное предложение, — вкрадчиво продолжал незваный визитер. — Что он сейчас читает? Работает ли над следующей книгой? — Пэррет сладко улыбнулся, но улыбка вышла не дружелюбной, а скорее хищной. — Я буду рад выплатить вам вознаграждение.
— Вы сошли с ума, — отрезала она.
Пэррет решил не настаивать.
— Вот моя визитка. — Он протянул ей карточку. Джессика не сделала попытки ее взять. Газетчик пожал плечами, положил визитку у порога и, насвистывая, удалился. Стоя у окна, она наблюдала за тем, как он уходил, и ее сердце билось в такт его шагам.
Ее руки были холодными и влажными. Джессика дождалась, пока мистер Пэррет скроется за живой изгородью, и медленно отошла от окна.
Она не знала, что ей думать.
Она не знала, что сказать.
Ей почти хотелось рассмеяться. Он решил, что она репортерша! Репортерша, которая приехала в этот городишко, чтобы обманом выудить из сэра Марка «жареную» историю. О нет, Джессика занималась мошенничеством совсем иного рода.
Впрочем, не так уж он был не прав. Она появилась здесь затем, чтобы соблазнить сэра Марка, разрушить его жизнь. И если хочет, чтобы ее затея в итоге принесла ей деньги, необходимо заручиться поддержкой этого человека. Нужно будет, чтобы он поверил ее рассказу. Если судить беспристрастно, у Джессики было куда больше общего с безумным мистером Пэрретом, чем с сэром Марком. И она не должна была об этом забывать.
Она мрачно открыла парадную дверь и подняла с земли карточку. Визитка Пэррета была легкой, как перышко, так почему же она показалась Джессике тяжелее камня?
Потому, угрюмо ответила ей совесть, что она все равно собиралась совратить сэра Марка. Даже зная, что он к этому не расположен. Ее уважение к самой себе было подорвано много лет назад, но никогда еще Джессика не опускалась до такой низости, как причинить вред хорошему человеку.
А он… она ему нравилась. Нравилась даже тогда, когда вышла из себя. Нравилась, особенно когда не пыталась выбирать слова и говорила начистоту.
В любви и на войне хороши все средства. Но перед ее внутренним взором по-прежнему стояла его чудесная улыбка.
— Я обещаю, — тихо сказала она. Себе или сэру Марку? — Я соблазню тебя. Я должна это сделать, у меня нет другого выхода. Но никаких уловок. Никакого притворства. Нет. Я обещаю — я соблазню тебя, будучи сама собой.
Марк отчего-то вообразил, что ему не составит труда выбраться из толпы после церковной службы в следующее воскресенье. Он горько ошибался. После того как был пропет последний псалом и священник сошел с амвона, он почувствовал, что его как будто подхватило море людей и повлекло за собой к выходу. Он вышел во двор, и здесь возможность побега испарилась окончательно. Его окружала толпа, и спрятаться, за исключением пары покосившихся надгробий, представлявших довольно ненадежное укрытие, было негде.
