Дороти Гарлок - Любовь и нежность

Зашло солнце, погасли алые отсветы заката, и на небе появилась луна, залив лес молочным светом. С закатом заметно похолодало. Луна поднималась все выше на небе без единого облачка, но Слоун и не думал замедлить шаг. Он старался держаться в тени деревьев, но не забирался в глубокую чащу. Шел он хоть и медленнее, чем днем, но все так же неутомимо.

Чериш засыпала на ходу, ей ужасно хотелось есть, но она не просила Слоуна остановиться. Девушка шла легкими, мелкими шагами, надеясь, что постоянное движение согреет ее. Она сжимала и разжимала пальцы, чтобы руки не окоченели, и время от времени дышала в ладони, чтобы не обморозить лицо. Чериш продолжала идти в тумане по жесткой, замерзшей траве и, несмотря на свои уловки, мерзла с каждым шагом все сильнее.

Когда девушке уже казалось, что остатки сил покинули ее, Слоун вдруг остановился и снял мешок. Встав на колени, он внимательно осмотрел рану Брауна, потом обратился к ней:

— С тобой все в порядке?

Она устало кивнула головой. Слоун прищурился, внимательно посмотрел на девушку:

— Нам лучше не останавливаться. Ты сможешь идти?

Он забрал у Чериш пистолет, засунул его себе за пояс, развязал шаль и плотно укутал голову и плечи девушки. Она спрятала замерзшие руки в мягких складках. Слоун порылся в мешке, вытащил несколько кусочков мяса и кружку. Мясо он положил на землю для Брауна.

— Отдохни здесь, — сказал он Чериш, — а я наберу воды.

Девушка была слишком утомлена, чтобы волноваться, она просто стояла на месте и ждала, чувствуя, что рядом нет прежней защиты.

Когда Слоун появился перед ней с плещущейся в кружке водой, она тупо глянула на него и взяла кружку обеими руками. Пока она жадно пила, Слоун достал из мешка маленький мешочек и протянул Чериш горсть сушеных ягод.

— Браун, похоже справляется, — заключил Слоун. — Холодная ночь даже лучше — у него голова ясная.

Теперь Чериш сосредоточилась на своей скудной порции. Автоматически шагая позади Слоуна, она жевала медленно, стараясь, чтобы еда подольше не кончалась.

Луна исчезла, лес наполнился предрассветным мраком. Шаль и обернутая вокруг ног юбка плохо защищали девушку от холода, — она окоченела. Сильнее всего болели натруженные ноги.

На восходе они уже карабкались по крутому склону. Руки Чериш были исцарапаны камнями, корой, колючими кустарниками — всем, за что девушка цеплялась, чтобы удержаться на ногах. Она молилась, чтобы не упасть от усталости. Забравшись на последний уступ, она увидела поляну и ручеек, около которого Слоун опустил свою ношу на землю. Теперь девушке хотелось только одного — лечь, закутаться в мягкое, теплое одеяло и уснуть. Казалось, она может спать вечно. Ноги дрожали, голову как будто сдавили обручем.

Слоун достал одеяло и расстелил его на траве. Потом прижал девушку к себе:

— Спи, а я посторожу.

Чериш сняла шаль и уселась на одеяло, пожирая его глазами, борясь со сном… все еще не желая лечь. Ее глаза горели, она покачивалась.

— Ведь ты тоже устал.

— Спи, спи. А потом будет твоя очередь сторожить, — и он ласково подтолкнул девушку, заботливо укутал ее одеялом. — Ты молодец, хорошо справилась. Шла наравне со мной и ни разу не пожаловалась.

Больше она ничего не слышала.

Чериш проснулась от того, что Слоун тряс ее за плечо. Она смотрела на него, часто моргая, потом сознание вернулось, и Чериш поняла, что солнце уже клонилось к западу.

— Почему ты не разбудил меня раньше? — спросила Чериш, быстро вставая и зябко кутаясь в шаль.

— Потому, что ты слишком устала, — ответил он просто. — К тому же мне надо было кое-что сделать. — Он улыбнулся и с церемонным поклоном произнес: — Обед подан, мадам.

На мешке вокруг кружки с водой были разложены разнообразные орешки и сушеные ягоды.

— Настоящий пир! — воскликнула Чериш изумленно.

Она благодарно улыбалась, приглаживая волосы ладонями.

— У нас еще осталась мука. Сохраним ее до тех пор, пока не сможем развести огонь и испечь хлеб. Вот тебе камни, попытайся расколоть орехи, но смотри, не раздави себе пальцы, — и он подвинул к ней ногой два плоских камня.

— А ты ел?

— Да, и еще немного орешков оставил на потом.

Слоун растянулся на одеяле, положив рядом кремниевое ружье, и подложил руки под голову.

— Разбудишь меня, как только станет темнеть. — Он на минутку закрыл глаза, потом открыл их и ободряюще посмотрел на Чериш. — И если увидишь или услышишь что-нибудь подозрительное — сразу буди.

Глаза его закрылись сами собой, и он уснул.

Браун, как всегда, подошел и улегся рядом с Чериш. Она съела оставленный Слоуном ужин и запила его водой. Еда и питье сделали свое дело: головная боль и усталость прошли, но все мышцы словно одеревенели, да и раны на ногах продолжали ныть. Когда Слоун заснул, девушка привела себя в порядок: расчесалась, заплела косы; сняв обувь, попыталась массировать ступни, и, наконец, встала, разминаясь.

Девушка чувствовала себя ответственной за спавшего рядом человека. Он спас ее от позора рабства, был рядом во время бури, наконец, дрался с индейцами за нее, как за себя. Но Чериш все же не могла поверить, что Слоун способен снимать скальп. Хотя умом она и понимала необходимость этого поступка, все же в душе не могла простить его. Да, он выжил в этой глуши только благодаря ловкости и хладнокровию, а иногда и ответной жестокости. Ведь именно такое поведение спасло и ее.

Погруженная в свои мысли, девушка не заметила, как над поляной спустились сумерки. Чериш подошла к спящему и опустилась около него на колени. Стоило девушке произнести тихонько его имя, как Слоун проснулся и увидел ее доброжелательный взгляд. Он облегченно вздохнул и сладко потянулся.

— Уже почти ночь, — заметила Чериш.

— Да, я знаю, мой маленький храбрый котенок.

Он вдруг протянул руки, схватил ее и повалил на землю рядом с собой. Обвив ее тонкую талию руками, Слоун перевернул Чериш на спину и прижался к ней, звонко смеясь, словно ребенок в пылу игры. Руки девушки сами собой обняли его могучее тело; она прижалась к его груди, наслаждаясь теплом, его силой. От него пахло настоящим мужчиной. У Чериш захватило дух, когда она увидела его лицо совсем близко.

— Нам пора отправляться, — сказал он, уткнувшись носом ей в шею. — Как же мне не хочется идти. Единственное желание — остаться здесь с тобой и целую ночь лежать вот так же близко.

— Слоун… я тоже хочу этого…

— Да, детка, неужели?!

Губы Слоуна нашли губы Чериш, он быстро поцеловал девушку и тут же вскочил. Потом подал руку и помог ей встать, остановив на ней долгий взгляд, прежде чем идти собирать поклажу.