Кинли Макгрегор - Пират моей мечты
По коже Серенити пробежали мурашки. Ей стало страшно.
Морган, застывший у выхода на палубу, с тревогой наблюдал за реакцией команды на появление Серенити. Все вышло именно так, как он предсказывал. Женщина на корабле. «Жди беды», как выражалась ее матушка.
Исполнившись решимости, он стремительно подошел к ней.
— Парни, — обратился он к команде, заслонив ее от взоров рулевого и двух матросов, мывших поручни, — у нас на борту гостья. Мисс Джеймс — леди из хорошего общества, и к ней надлежит относиться с почтением. Это приказ. Всякий, кто посмеет его ослушаться, будет иметь дело со мной.
— Есть, капитан.
Он повернулся к Серенити и, понизив голос, с досадой произнес:
— И как это я не сообразил переодеть вас в пороховую обезьянку?!
— Простите?
— Так кличут мальчишек, что подносят канонирам порох для пушек, когда идет бой, мисс Джеймс, — словоохотливо пояснил Барни.
Серенити поблагодарила его кивком и улыбкой и обратила взгляд на Моргана.
— Вспомните, капитан, много ли толку мне было прошлой ночью от переодевания в мужское платье? По-вашему, меня это от чего-то спасло? — В словах ее звучала горечь. Морган не нашелся что ответить. Ему было от души ее жаль. Но как уберечь ее от грядущих осложнений?
Он задумчиво потер ушибленное бедро и, чтобы переменить тему, спросил:
— Куда это вы так торопились, что чуть было не раздавили меня?
Серенити скрестила руки на груди и в тон ему ответила:
— Что это вам понадобилось на полу у порога моей каюты?
— Вообще-то это моя каюта.
— Но вы ее мне уступили. Значит, она моя на все время моего пребывания здесь.
Морган нетерпеливо вздохнул. Надо же, ни с того ни с сего ввязался с ней в спор, предметом которого служит сущий пустяк. Впредь следует держаться начеку и не поддаваться на ее провокации. Ей ведь по-прежнему нравится его дразнить. Это написано у нее на лице.
— Так куда вы направлялись, если не секрет?
— На поиски съестного. Представьте себе, я проголодалась. А теперь вы ответьте наконец, что вас привело к моему порогу.
— Надо же мне где-то спать, мисс Джеймс. А на корабле каждый моряк располагается на ночь там, где найдет свободное местечко. Так уж у нас водится.
— Но должны же здесь быть комнаты для гостей и…
— Это военный корабль, мисс Джеймс, а не прогулочный парусник.
— Но как же остальные матросы? У них ведь есть кровати?
— Они раскладывают тюфяки и развешивают гамаки где придется. Кроме одного. Вы знаете, о ком я. Но не мог же я вытурить беднягу Барни и его птицу из их норы. Это было бы бесчеловечно.
Она новым взглядом окинула матросов, которые вернулись к работе.
От Моргана не укрылась краска смущения, выступившая на ее бледном лице.
— Наша жизнь вовсе не такая волшебная сказка, какой вы ее описали в газете. — Он вздохнул и прибавил гораздо мягче: — Жизнь моряка сурова. И полна опасностей.
— Так почему вы все от нее не откажетесь?
— Потому что она нам по душе.
Она полунасмешливо изогнула бровь:
— Жажда самоистязания? Быть может, она вас снедает?
Морган добродушно рассмеялся. Ведь придет же в голову такое… Он вспомнил вдруг, какой упругой оказалась ее лодыжка, как приятно было сжать ее ладонью. Вот что можно с полным основанием назвать жаждой самоистязания!
Жаль только, что этим соображением нельзя с ней поделиться…
— Мне доводилось слышать куда более тяжелые обвинения в свой адрес, — произнес он вслух. — А теперь прошу следовать за мной. Я охотно провожу вас в .камбуз.
Не ответив ни слова, она пошла к лесенке следом за ним.
В просторном камбузе весело пылала печь. Лысый кок с хмурым лицом месил тесто в квашне, стоявшей у высокого стола, и покрикивал на подростка лет четырнадцати:
— Я сказал, еще муки. Муки, слышишь? Или ты оглох? Скорее зима наступит, чем от тебя дождешься помощи, олух ты этакий!
— Да-да, сэр! Вот она, сэр! — И мальчишка проворно подбежал к большой бочке, зачерпнул оттуда ковшом изрядную толику муки и понесся к коку.
Морган многозначительно откашлялся. Кок обратил к нему недовольный взгляд. Но едва он узнал капитана, как складки на его лбу тотчас же разгладились.
— Желаете немного подкрепиться, капитан? Морган учтиво поклонился Серенити.
— Что вы предпочитаете на завтрак, мисс Джеймс? Кок свирепо покосился на нее и вернулся к своему занятию. Решив, что омлет с беконом станет слишком суровым испытанием для его и без того истощившегося терпения, Серенити скромно потупилась:
— Хлеба с сыром. Для меня этого вполне довольно.
— Корт! — прошипел повар, обращаясь к мальчику. — Подай подруге капитана, что она заказала.
Серенити вытаращила на него глаза:
— Я… м-м-м… я вовсе никакая ему не подруга!
— Вам не следовало принимать такой оскорбленный вид, — вполголоса попенял ей Морган.
Он был явно рассержен ее словами.
— Так, значит, я ваша женщина? — с вызовом спросила она. — Вы это хотели сказать, да?
— Ничего подобного.
— Но вы имели это в виду, когда…
— Вы ошибаетесь.
— Ошибаюсь? В чем именно?
Он со вздохом потер ладонью шею.
— Вы вцепились в меня совсем как проныра адвокат.
Серенити улыбнулась, довольная собой. Ей отчего-то нравилось поддразнивать его, выводить из равновесия. И оставлять за собой последнее слово в спорах с ним.
В это мгновение к ней торопливо подошел Корт с подносом, на котором, кроме ее завтрака, стояла кружка молока.
— Молоко очень свежее, миледи, — сообщил он на чистейшем кокни.
Серенити благодарно кивнула:
— Спасибо. Но я не миледи. Отнюдь.
— Правда, мэм? Но ведь вы и не шлюха. Это сразу видно.
Серенити едва удержалась от смеха. Вот так комплимент! Интересно, много ли падших женщин знавал на своем веку этот ребенок?
— Нам надо поговорить. — Морган взял ее за локоть. Серенити молча последовала за ним в каюту, где тотчас же уселась за стол и отдала должное завтраку.
Морган при очередном крене «Тритона» едва успел удержать от падения ее жестяную кружку с молоком.
— Вот как раз пример одного из явлений, которые нам предстоит обсудить, — веско заявил он, возвращая кружку на прежнее место у тарелки. — На корабле существуют правила, которым следуют все без исключения.
— И каковы же они?
— Первое: держитесь подальше от кока. Если вам захочется есть, обратитесь к Киту, Барни или ко мне. Вам будет доставлено все, что пожелаете. Из имеющегося среди запасов, разумеется.
— Но это же совершенно лишняя потеря…
— Серенити, — повысив голос, прервал он ее, — у кока отвратительный характер. Что уж тут поделаешь. Ремесло свое он знает, и мы привыкли к его выходкам. Мы умеем с ним обходиться. А вы — нет.
