Барбара Картленд - Дьявольское наваждение
– Не беспокойтесь, ваша светлость, – сказал он. – С ее светлостью все будет в порядке.
Он впервые говорил о девушке в таком почтительном тоне, и герцог, невольно взглянув на него, спросил:
– Ты знаешь, кто такая мисс Джиованна на самом деле?
– Я с самого начала подозревал, – признался Росс, – но не хотел, чтобы вы мне за такие мысли голову сняли.
Улыбнувшись, герцог поинтересовался:
– Что же навело тебя на такие мысли?
– Эта молодая графиня в Далбет-Хаусе. В первый же вечер я увидел, как она спускалась к обеду, и сказал себе:
«Если она шотландка, то я готов съесть свою шляпу!»
– Ты неглуп, – похвалил его герцог. – Я тогда даже не подозревал, что она притворяется. Я был только неприятно удивлен ее чересчур роскошным нарядом и чересчур накрашенным лицом – нашим людям это вряд ли понравилось бы.
– Макбеты тоже были не шибко рады, – заметил Росс. – Слышали бы вы, что про нее говорят слуги!
Герцог представил себе ужас старых слуг, увидевших юную девушку, предводительницу своего клана, накрашенную, точно дешевая шлюха.
– Я с ними говорил, ваша светлость, – сказал Росс, убирая со стола. – Надо будет хорошенько подумать, как можно договориться.
– Знаю, – согласился герцог. – Главное – не расстраивать леди Синклер – насколько я понял, у нее очень слабое здоровье.
По выражению лица Росса герцог понял, что тот не верит в мирный исход дела. Не сказав ни слова, слуга пошел в маленькую кухню, находившуюся в другом конце вагона, где у него стояла складная кровать. Герцог был доволен, что на этот раз Росс будет рядом, и ему не придется соскакивать, как бывало, на первой же станции подыскивать себе место в третьем классе.
Курьер особо позаботился о том, чтобы вагон герцога был прицеплен к экспрессу, и между Кале и Парижем поезд совершил всего одну остановку.
Рано утром путешественники прибыли в Париж. Хотя герцог был уже одет, он не стал будить Джиованну. Когда он заглянул в ее купе, девушка все еще спала.
Накануне он пришел пожелать ей спокойной ночи, но Джиованна уже почти уснула, и герцог только очень нежно поцеловал ее. Девушка была так хороша в облаке разметавшихся по подушке светлых кудрей, что герцогу хотелось остаться с ней подольше, чтобы снова и снова целовать ее.
Однако он понимал, что Джиованна смертельно устала, и действительно – не успел он уйти, как глаза у девушки закрылись, и она провалилась в глубокий сон.
Конечно, отдых был нужен Джиованне, но все же, возвращаясь в гостиную, герцог чувствовал волнение при мысли, что он касался девушки, а сердце его бешено стучало.
«Как же так, – спрашивал он себя, – почему я, с моим опытом, в моем возрасте ощущаю себя влюбленным мальчишкой?»
Он помнил индийское поверье о том, что истинную, небесную любовь посылает на землю Кришна, но лишь немногие из людей достойны этого священного чувства.
Теперь герцог знал – он нашел свою любовь, дарованную ему Колесом Возрождения. Он никогда и помыслить не мог, что где-то в этом мире ожидает его такая девушка, как Джиованна.
Его охватывал ужас при мысли, что подойди он к водопаду на несколько секунд позже, опоздал бы навсегда.
Но он пришел вовремя. Он встретил Джиованну и, подобно героям старинных легенд, спас ее – пусть не от демонов или драконов, но от шайки безжалостных и расчетливых преступников, которые готовы были убить девушку из-за денег.
Через несколько часов поезд покинул Париж и помчался на юг Франции. Джиованна вошла в гостиную. Она выспалась и выглядела такой хорошенькой, что герцог не смог сдержать одобрительного возгласа.
– Мне стыдно, что я столько проспала, – сказала Джиованна, когда герцог усаживал ее в кресло у окна.
– С твоей стороны это было самое разумное, – заметил он.
– Когда Росс принес мне завтрак и сказал, что уже десять утра, я не поверила, что пролетела целая ночь.
– Тебе не было страшно? – спросил герцог.
– Я знала, что ты рядом… и что ты защитишь меня…
Ее голосок звучал так трогательно, что герцог произнес:
– Ну что же, сказать тебе, как ты прекрасно выглядишь, или сейчас еще слишком рано говорить об интересных вещах?
Джиованна засмеялась и ответила:
– Мне хочется думать, что для тебя я всегда выгляжу прекрасно, но я знаю, что отощала до невозможности – наверное, у меня даже скулы торчат!
– Не беспокойся об этом, – утешил ее герцог. – Через несколько дней в теплом климате ты будешь выглядеть так же, как до приезда в Шотландию.
– Надеюсь… – негромко ответила Джиованна.
Их беседа была прервана Россом, который принес поднос с кофейником и свежими сливками, раздобытыми им в Париже. Кроме того, на подносе стоял кувшин молока для Джиованны. Увидев это, девушка взмолилась:
– Прошу вас, позвольте мне хотя бы кафе с молоком!
Миссис Сазерленд заставляла меня пить столько молока, что я скоро превращусь в корову!
Герцог рассмеялся.
– Это вряд ли, но с кофе действительно будет гораздо вкуснее. Так и будем делать до возвращения домой.
Девушка бросила на него быстрый взгляд, и герцог понял, что она с нетерпением ждет благополучного возвращения в замок вместе с ним.
Когда Росс вышел, герцог тихо произнес:
– Пей кофе, а потом поможешь решить, что нам делать дальше. Но мне будет трудно, если я не узнаю о том, что с тобой произошло и почему ты должна была первым делом поехать в Неаполь.
Джиованна глубоко вздохнула и сунула ладонь в его руку совершенно по-детски. Он поцеловал крошечные пальчики, и Джиованна заговорила:
– Если ты… так будешь делать… мне будет трудно думать о ком-нибудь, кроме тебя.
– А я и вовсе не могу думать ни о ком, кроме самой лучшей, самой замечательной женщины, которую я только встречал в своей жизни, – чуть приглушенным голосом продолжил герцог.
– Это… правда?
Он внимательно посмотрел на нее:
– Прежде чем мы начнем разговор о том, что случилось с тобой, моя дорогая, прежде, чем станем думать о будущем, я хочу сказать тебе одну вещь.
Он почувствовал, что пальчики Джиованны задрожали, словно от испуга, и попросил:
– Посмотри на меня!
Она повернулась к нему, и герцогу подумалось, что он никогда не видел глаз прекраснее, чем эти, зеленые с золотыми точками, исполненные тревоги.
– Я хочу сказать тебе, – герцог понизил голос, – что не будь ты тем, кто ты есть, будь ты совсем другим человеком и не имей ни гроша, я все равно на коленях молил бы тебя стать моей женой.
Он понимал, что Джиованна ожидала услышать от него совсем не это. Ее лицо засияло, а пальчики сжали его руку.
– Ты веришь мне? – спросил герцог. – Клянусь Господом всемогущим, это правда.
