Шеннон Дрейк - Фрейлина
— Не хотите ли немного вина? — спросила Гвинет, взглянув на охранников.
— Хотим, миледи, и прямо сейчас, — ответил один из них, Дирк.
Рован усадил спасенную женщину на мягкую, покрытую сосновыми иглами землю под деревьями и прислонил ее спиной к крепкому дереву. Она пристально глядела на Гвинет, и Рован подумал, что сейчас его подопечная похожа на милосердного ангела, спустившегося на землю. В полумраке, под лучами солнца, пробивавшегося через природный навес из ветвей и листьев, ее волосы сияли словно золото, а в глазах светилось сострадание. У нее в руках был кожаный мешок с вином, и она поднесла его к губам молодой женщины.
— Пей медленно и мелкими глотками, — ласково посоветовала ей Гвинет.
Лайза так и сделала, и все время, пока пила, смотрела на нее. Когда Гвинет забрала у нее мешок, чтобы Лайза не захлебнулась, выпив слишком много и слишком быстро, спасенная сказала:
— Бог вас благословит, потому что я невиновна, клянусь в этом. Старая Мег злилась не из-за своей свиньи. Она думала, что я приворожила ее никчемного невежу мужа. Говорю как перед Богом, я не виновата, это правда. Я буду вечно верна вам и готова отдать за вас жизнь, — дрожащим от слабости и волнения голосом поклялась она.
— Так набирайся сил… и переоденься в достойную одежду. Можешь сделать это вон в том леске, чтобы тебя никто не видел, — сказала Гвинет.
— Я помогу ей, — пообещала Энни своей хозяйке и вместе с Лайзой пошла в сторону леса.
Гвинет почувствовала, что на нее пристально смотрит Рован, и, покраснев, пробормотала:
— Я верю, что она невиновна. По-моему, смешно думать, что Бог дал некоторым людям такую силу, что им достаточно взглянуть на другого человека — и с тем случается несчастье.
Он вздохнул:
— Ох, дорогая! Вы бы удивились, если бы знали, сколько зла может быть просто в уме человека.
— Эта женщина не ведьма. — Гвинет помолчала и негромко добавила: — Спасибо.
«Остановил бы я такую очевидную несправедливость, если бы вы не были со мной?» — мысленно спросил ее Рован.
— Сегодня я сделал как вы пожелали, поскольку не верю, что допрос был проведен по всем правилам, а пастор имел право приговорить ее к смерти. Преступление, за которое предусмотрено такое тяжкое наказание, подсудно более высоким судам. Но, миледи, я с сожалением должен сказать, что людей часто казнят за колдовство. Верите вы в колдовство или нет, за него карают смертью, поскольку оно идет рука об руку с ересью. И я снова напоминаю вам, что та самая королева, которую вы обожаете, верит в колдовство — и лорд Джеймс тоже верит. Как правило, члены клана Стюартов верят в проклятия и в ведьм.
Гвинет улыбнулась:
— Лорд Рован, я знаю, что вы начитанный и умный человек. Я, как и вы, знаю, что есть люди, которые считают, будто они могут сделать куклу, проколоть ее и высосать кровь из другого человека. И что есть люди, которые думают, будто могут варить из трав волшебные напитки. Но вы, разумеется, знаете, как и я, что большинство обвиняемых в таком злом деле — всего лишь знахари и знахарки, знающие свойства некоторых трав и цветов. Слишком часто у нас причиняют зло тем, кто делает все возможное, чтобы помочь другим.
— Пусть это так, но, если человек варит такой напиток, он рискует быть обвиненным в колдовстве. А колдовство подразумевает договор с дьяволом… и ересь, — устало закончил он.
— Это такая глупость!
— Это закон.
Она кивнула:
— Спасибо вам за очень поучительную беседу.
— Служить вам всем, чем возможно, моя обязанность, — сказал он весело, но с оттенком злой насмешки и поклонился Гвинет.
Ее холодная благодарность рассердила его, но почему — он не мог понять. Она была такой загадочной, и он был очарован ею. И нельзя было отрицать, что красота ее лица и фигуры подействовали на него.
Рован напомнил себе, что возвращается домой. Он по-прежнему любил свою жену, но случившееся с ней несчастье превратило его прежнюю страсть в любовь, которую человек может испытывать к раненому ребенку или больному старому человеку.
— Нам нужно ехать. Прямо сейчас, — коротко бросил он, отвернулся от Гвинет и крикнул Энни, чтобы та привела Лайзу Даф, потом приказал своим людям, чтобы они садились на коней.
Сажая Лайзу на своего коня, он чувствовал, что Гвинет продолжает наблюдать за ним, и спросил себя: какие чувства теперь скрываются за ее странным неотступным взглядом?
Глава 5
Хотя горный край был родиной Гвинет, она всегда считала его дикой страной, где живут грубые, неученые и почти не имеющие закона люди.
Не имеющие закона — может быть, неверно сказано. Закон в горах был. Просто горские таны, лорды и главы семей жили по своим собственным законам. Во Франции она научилась тосковать по своим землякам. Шотландия могла бы стать великой страной, если бы великие лорды и бароны сражались на одной стороне, а не враждовали постоянно между собой и не старались обогатиться за счет своих соседей. Слишком часто, начиная с далекого прошлого, когда Уильям Уоллес так доблестно сражался за независимость Шотландии, бароны больше беспокоились о своих собственных поместьях и богатствах, чем о будущем своей страны. Еще можно было понять тех из них, кто был женат на англичанках. Многие знатнейшие шотландские лорды по наследству или путем брака приобрели земли в Англии, и у некоторых из них английские владения были более ценными, чем шотландские.
Слишком часто лорды словно сидели на заборе и смотрели, в какую сторону подует ветер победы, вместо того чтобы объединиться и стать одной грозной силой.
Размышляя об этом, Гвинет забыла, как красива ее родина.
С тех пор как к ним присоединилась Лайза Даф, они двигались медленно. Хотя Лайзу не пытали, она была слаба и к тому же так плохо ездила верхом, что не могла держаться даже на той лошади, которую им дали в селении, хотя это было довольно спокойное животное. Им часто приходилось останавливаться для отдыха, особенно когда они ехали по той части горного края, где склоны гор были очень крутыми, а дороги — ненадежными.
Через какое-то время они свернули на узкую тропу, которая шла по склону восхитительного холма, покрытого лиловыми цветами, и поднималась на его остроконечную вершину, откуда была видна великолепная долина. Земля в этой долине была плодородная. Гвинет разглядела крестьян, работавших на полях: было время жатвы, и нужно было собрать урожай, пока не наступили суровые осень и зима. За этими богатыми полями на голом каменистом склоне стоял укрепленный, словно бастион, господский дом. Был конец дня, и в ярких лучах заходящего солнца камни, из которых он был сложен, отсвечивали то золотом, то серебром. Эти же лучи заставляли сверкать ручей, который извивался перед окружавшим крепость рвом. Крепость не была ни такой большой, ни такой мощной, как Эдинбургский замок, но, как и он, в случае обороны была страшна для врагов уже благодаря одному своему местоположению. С вершины холма Гвинет видела, что за рвом находится обнесенный стенами двор, где торговцы сидели у своих лотков, заполненных всевозможными товарами, и женщины ходили туда-сюда по своим делам. К одной из стен двора примыкали сараи, в которых Гвинет разглядела множество кур и свиней.
