Дженна Питерсен - Уроки куртизанки

– Ее репутация… – забормотал Калеб.

– Чушь собачья! – Джастин покачал головой. – Я точно знаю, что Виктория очень, очень давно не была с мужчиной. Ее тело рассказало мне об этом.

Он тут же пожелал взять свои слова обратно. Калеб и Шоу замерли и уставились на него.

– То есть из этого следует, что ты с ней спал? – Шоу развеселился.

Этот вопрос оживил в его памяти еще больше воспоминаний об их страстном совокуплении – и лицо Виктории, когда он недвусмысленно сказал ей, что занялся с ней любовью только для того, чтобы выяснить правду. Это была полная ложь, грязная ложь, но, тем не менее, он так сказал. Он заставил ее поверить, что ему было приятно ее унизить, в то время как в действительности это пробуждало в нем чувство, которое он испытывал крайне редко. Сожаление.

Но открыть ей правду он не мог. Нельзя, чтобы она узнала, что в постели с ней он пережил моменты самого яркого наслаждения в жизни.

Если бы он рассказал ей об этом, она получила бы слишком большую власть над ним. Оружие, которое можно применить против него. Она не только лгала ему, но еще и угрожала. Он не доверял ей.

– Ну, так расскажи нам все. – Калеб опустился на ближайший стул и потер ладони в предвкушении.

Джастин сел так поспешно, что голова отозвалась пульсирующей болью.

– Что? – простонал он.

Его брат пожал плечами:

– Ты же всегда рассказываешь нам подробности своих любовных похождений, Джастин. Я бы хотел знать все. Ты поехал к ней домой, чтобы выяснить отношения, а закончилось все тем, что ты сорвал с нее одежду. Ничего не упускай.

– Я не собираюсь вам ничего рассказывать про Викторию. – Джастин с трудом встал и побрел к звонку.

Явился лакей. Джастин велел принести ему крепчайшего кофе. Чтобы иметь дело с этими двоими, ему нужна ясная голова.

– А почему нет? – В глазах Шоу зажегся интерес. – Калеб прав. Ты никогда не скромничал, описывая интимные подробности своих прежних связей. Чем Виктория лучше других женщин?

Джастин ударил ладонью по буфету у двери с такой силой, что на стене закачалась картина.

– Тем, что она моя жена, черт подери!

Сила этого утверждения удивила его не меньше, чем Шоу и Калеба. Его брак с Викторией вряд ли имел какое-то значение, но все равно он не мог даже подумать о том, чтобы выдать подробности любовной баталии с ней. Это слишком интимное, слишком личное.

Ему не пришлось придумывать каких-то объяснений – принесли кофе. Он забрал кофейник у служанки прямо в дверях и поспешно налил себе чашку, поморщился от горьковатого аромата и попытался взять себя в руки.

– Что было у нас с Викторией, не имеет никакого значения, – проговорил он, не обращая внимания на недоверчивые мины Шоу и Калеба. – Важно то, что я доказал ее неискренность. Она определенно лжет о своем прошлом, и, я уверен, о целях пребывания в Лондоне тоже. Это доказывает, что творится что-то неладное.

– А почему? – заупрямился Шоу. – Возможно, она пустила слухи о своем богатом опыте, чтобы привлечь больше потенциальных любовников. Во всяком случае, это сработало. Все наши знакомые готовы драться за право переспать с ней.

Джастин покачал головой:

– Не думаю. Виктория красива и желанна, а судя по тому, как она управляет имением, еще и осторожна и умна. Если бы она и вправду хотела найти любовника, она бы с легкостью могла сделать это тихо и незаметно. Вместо этого она прибывает в Лондон под вымышленным именем и маской распутницы. Мне кажется, таким образом, она добивалась внимания и возможности вращаться среди наибольшего количества мужчин.

Калеб кивнул:

– Это не здравомыслие, а отчаяние.

– Именно. – Он допил остатки кофе. Его мысли прояснялись и не вертелись больше вокруг моментов страсти, пережитых с Викторией. Соображать стало значительно легче. – Но что могло повергнуть ее в отчаяние? Должно быть что-то еще, что привело ее сюда и заставило вести этот скандальный образ жизни.

А какая ему, собственно, разница? Джастин прикрыл глаза. В конце концов, ему нужно не лезть в ее прошлое, или будущее, или в душу, а выставить ее из Лондона как можно скорее. И все же ему страстно хочется узнать, что поставило его жену в такое положение. Может, только для того, чтобы не мучиться больше неизвестностью и поскорее снова ее забыть…

– Возможно, долги? – предположил Шоу, прерывая поток мыслей Джастина.

– Нет. Я всегда был к ней более чем щедр. У нее столько денег, что не потратить и за несколько лет.

Джастин проигнорировал внутренний голос, который напомнил ему, что он никогда не скупился на деньги для Виктории только для того, чтобы искупить свою вину как мужа. Своего рода плата по счетам.

– А что, если у нее есть какие-то тайные расходы? – спросил Калеб.

Джастин посмотрел на него и покачал головой:

– Нет, Виктория щепетильно ведет записи расходов и доходов, которые мой адвокат проверяет каждый месяц. Если бы что-то не сходилось, это сразу всплыло бы на поверхность.

Шоу нахмурился:

– Что опять-таки указывает на ее уравновешенность и надежность.

– Да, – кивнул Джастин.

– Она не дала тебе ни одной подсказки? – спросил Калеб. – Даже после вашего…

Джастин поджал губы. После того как он обошелся с ней, ему не приходится рассчитывать на ее доверие. Нет, похоже, она даже ожидала, что он поведет себя именно так. При сложившихся обстоятельствах она не станет ему доверять. Если только что-то не заставит ее пойти на это.

– Нет.

Шоу наклонился вперед:

– Значит, это первая женщина, которая не дала тебе того, чего ты хотел, когда ты этого хотел.

Калеб засмеялся.

Джастин сердито взглянул на Шоу:

– Нет, она определенно дала мне то, чего я хотел.

Шоу приподнял бровь. Джастин отвернулся. Ему хватило ума не продолжать спор. Он отлично понял, что имел в виду его друг. Речь шла не о теле Виктории. Он подозревал, что, если бы сейчас вернулся к ней и надавил, она бы снова ему уступила. Но какая-то часть ее навсегда останется для него загадкой.

И хотя от всех прежних любовниц Джастин хотел не более чем мимолетной страсти, он с удивлением обнаружил, что ему интересно, что же такое скрывает от него Виктория. И не только то, что касается ее истинных целей в Лондоне.

Глава 7

Урок седьмой

Поцелуй не значит ничего, но он может изменить все

В детстве Виктория грезила о светских вечерах и блистательных балах. Она отчетливо помнила, как по вечерам лежала на кровати матери и наблюдала за тем, как горничные помогают ей подготовиться к вечернему выходу. Мама рассказывала ей тысячи историй о том, как будет проходить бал и кто приглашен. А потом в комнату входил отец и учил ее танцевать.