Саманта Джеймс - Идеальный герой
Картины, возникающие в ее воображении, были смутными и неопределенными за исключением то ли сна, то ли грез вчерашней ночью. Этого безумного сна.
И вот наконец это случилось. С ней.
И видит Бог, ее вело нечто большее, чем любознательность. В том, что она испытала, не было неопределенности, скорее острое наслаждение. Мышцы живота сжались, грудь пронзали крошечные иголочки возбуждения. Она хотела ощущать на себе руки Дейна, его губы. Боже милостивый! Его восхитительный необузданный язык извивался вокруг ее сосков так же, как он извивался в глубине ее рта, оставляя их влажными и потемневшими. Это было так похоже на ее сон! Она чувствовала себя необузданной, безнравственной. Но это представлялось ей просто восхитительным! В свои двадцать семь лет она уже не была наивной девушкой. Да, она была девственницей, да, у нее отсутствовал опыт, но ее нельзя было назвать несведущей. Когда она наконец высвободила свой рот, у нее осталось чувство потери. Ухватившись за его рубашку, она моргала, старалась восстановить дыхание.
— Ох, вот это да! — услышала она собственные слова.
Он засмеялся. И стало заметно, что он тоже задохнулся, как и она.
— Совершенно мои мысли. Джулианна отчаянно покраснела.
— Я не буду просить прощения, — скривился он, улыбнувшись. — Ты восхитительна, но я думал, ты знаешь об этом!
Что-то внутри Джулианны кричало. «Разве Томас когда-нибудь говорил мне это?» — с душевной болью подумала она. Разве он когда-нибудь дал ей почувствовать то, что она почувствовала с Дейном? Одно прикосновение губ Дейна зажигало огонь в его крови.
— А теперь, котенок, моя голова просто раскалывается. Боюсь, мне лучше сесть раньше, чем я упаду.
На следующее утро Дейн осторожно снял повязку. Согнув левую половину торса, он тут же скривился от острой боли в плече. Кожу стянуло. Она воспалилась и болела. Дейну оставалось утешить себя, что только время может залечить рану.
В этот момент на пороге появилась Джулианна с небольшой корзинкой, полной яблок. Увидев гримасу боли на его лице, она остановилась перед ним и грозно сказала:
— Вот так-так! Что это ты делаешь? Дейн смущенно улыбнулся.
— Очевидно, то, чего мне, по твоему мнению, делать не следует.
— Разумеется, — сказала Джулианна и наклонилась, чтобы поднять упавшее яблоко.
Его улыбка стала шире. На Джулианне было то же муслиновое платье, что и вчера. Падающие из окна солнечные лучи просвечивали тонкую ткань, и Дейн увидел соблазнительные маленькие округлости пониже спины.
Когда она выпрямилась, то увидела, что Дейн пытается снова надеть перевязь, но безуспешно.
— Джулианна! Кажется, мне нужна твоя помощь. Джулианна отставила в сторону корзинку с яблоками и подошла к нему. Повязка перекрутилась, и нужно было заново сложить ее, а потом завязать. Первая попытка провалилась. Джулианна наклонилась, чтобы отрегулировать длину бинта, и целиком погрузилась в это занятие. Она тяжело вздыхала, недовольная собственной неумелостью.
Дейн не жаловался. По правде говоря, он получал удовольствие. В том положении, в котором он сидел, его голова оказалась на уровне ее груди. Лиф платья приоткрылся, и Дейн не сводил взгляда с ложбинки между выпуклостями, которые позволяли представить восхитительно округлую тугую грудь.
«Да, — думал он, — ничего лучшего я не…» — Гм!
Он неохотно поднял глаза. Джулианна смотрела на него уничтожающе.
— Уверена, тебе это нравится! Он изогнул бровь.
— Уверен, что да.
— На этот раз ты тоже не извинишься?
— Моя дорогая Джулианна, в свою защиту я могу только сказать, что я мужчина, а ты самая прекрасная картинка, которую мне когда-либо приходилось видеть.
Она перебросила косу через плечо.
— Думаете, такими разговорами мне можно вскружить голову, сэр?
— Ну, ты определенно вскружила мне голову.
— Прошу прощения?
Переводя взгляд на ее грудь, он наградил ее ленивой беспутной улыбкой.
— Я, конечно же, ошибался, когда назвал тебя тщедушным маленьким созданием.
Она задохнулась от возмущения:
— Ты… ты!
Он тихо посмеивался, наблюдая, как ее щеки приобретают цвет разгорающейся утренней зари.
— Ну ладно. Я совсем не хотел сказать, что ты топорно скроена.
— Мне следовало бы все бросить и предоставить тебе самому заниматься повязкой!
— Не сомневаюсь, ты можешь это сделать, — согласился он, стараясь поймать ее взгляд, и мягко сказал:
— Но если бы я мог выбирать себе сестру милосердия, то выбрал бы тебя. И это уже серьезно. — Он всмотрелся в ее лицо и заметил, что ее губы приоткрылись, розовые и влажные.
— Ты знаешь, что твои глаза меняют цвет в зависимости от твоего настроения? Я и не подозревал, что существует так много оттенков синего.
Она снова покраснела — на этот раз от удовольствия.
Теперь она смотрела в сторону и нервно сжимала руки.
— Я… ну, мне кажется, пора идти к Персивалю. Она выскочила наружу.
Джулианна явно нервничала. Нет, не потому, что боялась его. Может быть, ей следовало бы бояться. Она была наедине с незнакомцем и ничего не знала о его прошлом. Все, что она знала о его настоящем, было в высшей степени достойно порицания! Любая другая женщина, случись ей пережить то, что пережила Джулианна в эти несколько дней, тряслась бы от страха.
Ее обуревали совсем другие чувства. То, что она сейчас чувствовала, никогда не испытывала ни с одним мужчиной, даже с Томасом. Когда Дейн оказывался рядом, она всем существом почти болезненно ощущала это. Мысли у нее начинали путаться. Ей, вероятно, не следовало позволять ему целовать себя, и уж конечно, не следовало отвечать на его поцелуй! Но она целовала его… и не понимала почему.
Еще меньше она понимала, почему оставалась здесь.
День был ясный и теплый. Солнечные лучи, проникающие через кроны деревьев, были желтыми, как лютики. На самом деле Джулианне хотелось собраться с мыслями, но ничего не вышло, потому что Дейн последовал за ней.
Джулианна молча накормила Персиваля. На этот раз воду из родника принес Дейн.
— Ты ему понравилась, — заметил Дейн, видя, как Персиваль ткнулся носом в ладошку Джулианны. Джулианна взглянула на него.
— Ты удивлен?
— Он может быть настоящим чудовищем, — признался Дейн. Какое-то время он внимательно разглядывал Джулианну. — Я должен поблагодарить тебя. Ты так хорошо позаботилась о нем.
Джулианна подозрительно посмотрела на него. Опять он чем-то недоволен? Судя по выражению лица, не похоже.
Она потрогала влажный нос коня.
— Персиваль, — произнесла она, — благородное имя для животного. Ты дал ему это имя?
— Я.
— Почему Персиваль? — спросила она.
