Барбара Картленд - Исцеляющее прикосновение
— Его сиятельство еще не приходил в сознание, — ответила она. — Не сомневаюсь, когда он поймет, что происходит, мне придется уехать.
И она встала, добавив:
— Вот почему мне хочется как можно лучше узнать Шотландию. Здесь так красиво! Моя душа рвется навстречу этой красоте. И меня так волнует звук волынки, которую я слышу каждое утро!
— Что это такое вы говорите? — проворчала некая женщина, самая мрачная и неприветливая. — Вы же из англичанишек. Англичане нас не понимают.
Джакоба в этот миг вдруг поняла, что должна рассказать этим женщинам то, о чем обычно никому не говорила.
— Девичья фамилия моей матери — Маккензи, — негромко произнесла она. — Бот почему меня назвали Джакобой.
Все изумленно уставились на нее.
— Маккензи! Так, значит, вы наша!
— Хотелось бы так думать, — улыбнулась Джакоба.
Она почувствовала, что женщины приняли ее за свою. Миссис Росс и еще две гостьи сделали ей подарки. Девушка пыталась протестовать, но тотчас осознала, что ее отказ кровно обидит их.
— Вы очень добры, — поблагодарила она женщин. — Ваши подарки напомнят мне о Шотландии, когда я вернусь в Англию.
— Вам надо бы остаться здесь, с нами, — сказала миссис Росс. — Я бы научила вас прясть. И вы бы стали возить свою работу в Эдинбург и получать за нее деньги.
— Мне бы очень хотелось, чтоб это было возможно.
Джакоба понимала, что тех небольших денег, которые достались ей в наследство от матери, хватит совсем ненадолго. Ей необходимо вернуться в Англию и найти постоянную работу.
Поблагодарив женщин за доброту, она прошлась по деревне, а дойдя до здания школы, решила, что пора возвращаться.
Милейший доктор Фолкнер был рад сменить ее у постели больного, но он не имел права опаздывать к другим своим пациентам. Переживая, что слишком задержалась, Джакоба поспешила по аллее к замку. Спаниели весело бежали рядом с ней.
Джакоба добралась до замка, еле переводя дыхание, но все равно по лестнице поднималась бегом. Только перед дверью спальни, в которой лежал граф, она немного задержалась, чтобы отдышаться.
Доктор Фолкнер стоял у окна и смотрел на море. Услышав шаги, он повернулся к двери.
Разрумянившаяся, с вьющимися от влажного морского ветра волосами, девушка показалась ему воплощением Персефоны.
— Надеюсь… я не заставила вас… ждать, — негромко молвила Джакоба.
— Вы теперь выглядите так, как я хотел, — ответил он. — Вы хорошо провели время?
— Я познакомилась с миссис Росс и другими женщинами из деревни. Они сделали мне чудесные подарки! Мне было неловко их принимать, но они настаивали.
— Значит, они вас признали, — заметил доктор Фолкнер. — Их изумляет то, что вы находитесь здесь, в замке, тогда как им запрещено к нему приближаться.
Джакоба посмотрела в сторону кровати.
— Как его сиятельство?
— Рана на плече хорошо заживает. И по-моему, к нему начинает возвращаться сознание.
— Он будет страдать?
— Место удара еще останется на какое-то время болезненным. И конечно, будут головные боли, когда он начнет вставать. Но, как я уже говорил, организм у него здоровый, так что последствия травм вскоре исчезнут.
— Я рада это слышать, — сказала Джакоба.
В то же время она понимала, что, раз граф начинает выздоравливать, близок час, когда она уже не сможет долее оставаться в замке.
Доктор Фолкнер по ее лицу догадался, о чем она думает.
— Я уверен, его сиятельство будет очень благодарен вам за то, что вы для него сделали, — успокоил он свою помощницу.
— Сомневаюсь, — приуныла она. — Но, пожалуйста… постарайтесь объяснить ему… что я не смогу уехать… если он не оплатит мой… билет.
Ей было так стыдно говорить это, что она густо покраснела. Немного помолчав, она добавила:
— Конечно, я могла бы попробовать идти домой пешком, но боюсь… это займет… очень много времени.
Доктор расхохотался.
— Я уверен, найдется немало мужчин, готовых подвезти вас! Но вот этого-то я и не могу допустить.
Отсмеявшись, он посмотрел на часы.
— Время уже позднее, мне пора идти. Я зайду сегодня вечером, но, честно говоря, необходимости в этом уже нет.
— Пожалуйста, приходите! — взмолилась Джакоба. — Даже сейчас я боюсь, что случится что-то ужасное!
— Лучшей сиделки, чем вы, я давно не встречал! — улыбнулся доктор Фолкнер.
Джакоба проводила его до двери, а он потрепал ее по плечу.
— Сегодня вечером, когда придет дежурить Ангус, вы должны выйти на воздух еще по крайней мере на час, — напомнил он. — И не тревожьтесь о графе ночью. Ангус в случае необходимости даст ему отвар.
С этими словами доктор Фолкнер ушел, не оставив девушке времени на ответ.
Джакоба подошла к кровати. Граф явно выглядел лучше — лицо уже не было бледным, и он по-прежнему казался Джакобе молодым и удивительно красивым.
Она вдруг поняла: ей не хочется, чтобы граф быстро поправился. Ей нравилось ухаживать за ним, нравилось жить в замке и даже страшно было подумать, что скоро все это закончится и ей предстоит снова вернуться в мир, где она никому не нужна.
Джакоба долго стояла у кровати, глядя на графа. Она уже собралась отвернуться, когда он неожиданно открыл глаза и едва слышно спросил:
— Что… случилось?
Джакоба наклонилась к нему.
— Вы были ранены, — тихо произнесла она, — но теперь вы выздоравливаете и скоро снова встанете на ноги.
Она сомневалась, что граф ее понял, но после молчания, показавшегося ей бесконечным, он сказал:
— Это были… браконьеры.
— Да, браконьеры, — кивнула Джакоба. — Но они убежали, и теперь реку постоянно охраняют двое мужчин, чтобы такое не повторилось.
Граф закрыл глаза.
К вечеру Джакобу сменил Ангус, а она вышла погулять. На этот раз она направилась в сад, который находился позади замка. В конце сада, за калиткой, начиналась лужайка, а дальше простиралось море.
Джакоба увидела небольшой причал; здесь, наверное, граф садился в лодку и отправлялся в плавание.
Джакобе очень хотелось оказаться в море, тем более в такой спокойный, солнечный день.
Она прошла до конца причала. Глядя вниз, можно было разглядеть рыбок, резвящихся в прозрачной воде, крабов, ползавших по дну среди камней. Это зрелище заставило Джакобу вспомнить о плане Хэмиша организовать промысел и дать жителям деревни заработок.
Теперь она поняла, почему граф решительно отверг столь ценное предложение. Ведь тогда вокруг него неизбежно появились бы посторонние люди и, возможно, женщины.
«Какая глупость! — думала Джакоба. — Он слишком молод, чтобы отворачиваться от мира!»
