Тэсса Дэр - Зачем ловеласу жениться

— Свадьба должна состояться в июне, как запланировано.

Тоби с облегчением вздохнул и накрыл ее руку своей ладонью — теплой, сильной и надежной.

— Вот и хорошо, дорогая. А для того, чтобы вы поскорее поправились, я принес вам лекарство. — Отпустив ее руку, он потянулся к свертку.

— Лекарство? Но мисс Осборн уже дает мне…

— Это особый вид лекарства. Лекарство, которое вам обязательно понравится. — Глаза его поблескивали озорной хитрецой, когда он, развернув упаковку, достал заиндевевшую стеклянную вазочку с шариком мороженого цвета ореха. — Это шоколадное мороженое. С лесными орехами и, как мне сказали, чуть-чуть с корицей.

— Но, Тоби, я и в самом деле…

— Я настаиваю. — Он сунул ложечку ей в руку. — Если вам больно есть твердую пищу, вы должны съесть столько мороженого, сколько сможете. Оно — прекрасное средство от горла. Холод утоляет боль, а сладость восстанавливает силы. — Он хитровато улыбнулся ей и подмигнул. — Все знают, что шоколад придает бодрости.

Бел уже чувствовала, что ее сопротивление слабеет. Блестящий шарик мороженого казался таким аппетитным, таким заманчивым… Тихонько вздохнув, она пробормотала:

— Но я… я правда не могу.

— Из-за сахара?

Снова вздохнув, она кивнула в надежде на то, что он побыстрее уберет вазочку с ее глаз. Но Тоби поднес вазочку еще ближе к ее губам. Взяв из ее руки ложку, зачерпнул немного этого чудесного лакомства.

— Не переживайте, Изабель. Это мороженое изготовили специально для вас по моему заказу. Вместо сахара в него положили мед.

— Мёд?

— Да, мёд, причем английский, собранный пчелами, очень довольными своей жизнью. Я лично расспрашивал пасечника, и он заверил меня, что с пчелами обращаются хорошо, платят им честно и предоставляют один полный выходной день в неделю. И теперь, когда они сделали свое дело, я устроил для них пансион, где они могут жить в свое удовольствие в очаровательном березовом дупле в Шропшире, в непосредственной близости от лужайки, изобилующей клевером. И поэтому, — он поднес ложку к ее губам, — вы можете принимать это лекарство с чистой совестью.

Бел захихикала. Господи, она никогда в жизни так весело не хихикала. А Тоби… Он говорит так убедительно, что просто обречен на успех в качестве парламентария.

— Вы бессовестно надо мной смеетесь.

— Да, смеюсь. И вам это нравится. — Наклонившись к ней, он сунул ложку ей в рот. — Правда, Изабель, вы должны есть. Вы должны поправиться, и мы должны обвенчаться, как планировали, потому что… — Голос его вдруг изменился, и в нем появились настойчивые нотки. — Потому что я очень не хочу откладывать нашу свадьбу.

Бел закрыла глаза. Если бы она действительно была сильной, то смогла бы оттолкнуть искушение. Но она была больной и слабой. И она сдалась.

Проглотив мороженое, Бел мысленно воскликнула: «О, как в раю!..»

Немного помедлив, она открыла глаза и увидела перед собой вторую ложечку с мороженым. Эту ложку она проглотила не закрывая глаз. Проглотила — и улыбнулась внимательно смотревшему на нее Тоби.

— Ну как, нравится? — спросил он, улыбнувшись ей в ответ.

Нравилось ли ей? Бел облизнула губы, раздумывая над его вопросом. Она не могла описать свои ощущения, но точно знала, что хочет еще.

— Тоби, еще.

Он издал хриплый смешок — немного гортанный. Когда же он поднес к ее губам очередную порцию мороженого, Бел увидела, как расширились его зрачки и чуть приоткрылся рот — казалось, он испытывал туже сладостную муку, что испытывала она, когда обжигающий холод таял у нее во рту. Проглотив мороженое, Бел облизнула губы. И вдруг заметила, что Тоби пристально смотрит на ее губы. Перехватив ее взгляд, он опустил глаза и уставился на ложку. Секунду спустя проговорил все таким же хриплым голосом:

— Могу я попробовать?

— Да, конечно, — кивнула Бел. Как невежливо с ее стороны… Почему она сама не предложила ему попробовать лакомства? — Конечно, можно, Тоби.

Но тут он вдруг отставил вазочку с ложечкой в сторону. А в следующее мгновение — Бел еще не сообразила, что происходит, — взял ее лицо в ладони и прижался губами к ее губам.

Ошеломленная произошедшим, Изабель закрыла глаза. Ощущение было необыкновенно приятным — следовательно, не могло не быть греховным. Конечно же, она должна была противостоять искушению и оттолкнуть его. Ей нельзя было сдаваться.

Но она сдалась.

И обнаружила, что губы ее будущего мужа даже вкуснее шоколада.

Когда же его язык скользнул между ее губ, у Бел перехватило дыхание, и в тот же миг ладони Тоби, сжимавшие ее лицо, чуть расслабились: он как бы давал ей возможность воспротивиться, возможность прервать поцелуй и отстраниться. Но, как и в случае с мороженым, ей захотелось еще. Может, лихорадка действительно что-то с ней сделала? Она знала, что поступает дурно, но все равно хотела большего.

Руки ее словно сами собой обвили его шею, и пальцы погрузились в светло-каштановые волосы. Ах, как долго она мечтала об этом! Как же ей хотелось прикоснуться к нему! Волосы его были на ощупь такими же шелковистыми, как и на вид, а его кожа… Когда палец ее скользнул под его накрахмаленный шейный платок, она обнаружила, что кожа у него была жаркой, горячей и немного влажной от испарины. По телу девушки волной прокатилась дрожь — то была дрожь возбуждения и восторга, но рожденная не только влечением к этому мужчине, но и осознанием того, что она, Бел, желанна.

— Изабель… — Он прошептал ее имя у самых ее губ, и рука его, скользнувшая вниз, обвила ее талию.

В следующее мгновение он крепко прижал Бел к себе, и с губ обоих сорвался тихий стон. Но на этот раз Тоби не предоставил ей возможность отступить, если она того пожелает. Нет, он действовал как человек, охваченный порывом, человек, стремившийся к своей цели. Он еще крепче прижал ее к себе и впился в ее губы поцелуем.

А затем…

«О Боже! — промелькнуло у Бел, когда рука Тоби осторожно скользнула вверх, к ее груди. — Сейчас он остановится, — говорила она себе. — Он должен остановиться».

Но он не останавливался, и рука его поднималась все выше. Сердце Бел забилось быстрее, а в самом низу живота возникло томительное ощущение — там словно что-то пульсировало, и оттуда по всему телу как будто разбегались горячие волны. Дыхание Бел сделалось прерывистым, а руки ее еще крепче сомкнулись вокруг шеи Тоби. Где-то в глубине сознания тоненький голосок призывал ее к добродетели, но она не могла ему подчиниться. Желание с каждым мгновением усиливалось, и Бел чувствовала, что ничего не может с этим поделать.

Тут пальцы его коснулись ее груди, и Бел со стоном прошептала: