Ханна Хауэлл - Дама моего сердца
— Не нужно, детка, держи свои ручки при себе, иначе я не смогу доставить тебе удовольствие, — прошептал он.
Эвери не была уверена, что правильно его поняла, однако подчинилась. Но в следующую секунду Камерон провел рукой по ее животу, добрался до влажной теплоты между ног, и Эвери забыла обо всем на свете. Прикосновение его длинных твердых пальцев заставило ее трепетать от страсти. Эвери испытывала смущение оттого, что он проник в потаенное местечко, но отказаться от этих ласк не могла.
— О Боже, детка, да ты уже влажная, — дрожащим, хриплым голосом произнес Камерон.
— Ты собираешься это обсуждать до утра? — с вызовом спросила Эвери, удивляясь не тому, как хрипло звучит ее голос, а тому, что она вообще способна говорить.
Камерон рассмеялся и, раздвинув ей ноги, устроился между ними.
— В первый раз тебе будет больно, — предупредил он.
— Мне будет больно, если ты остановишься.
— Об этом можешь не беспокоиться, милая, меня уже ничто не остановит.
Он начал осторожно входить в нее, и Эвери затаила дыхание. Неожиданно ей стало страшно. Восставшая плоть Камерона была такой огромной, что Эвери испугалась, как бы он не разорвал ее пополам. Но она решительно подавила панику. Камерон осторожно заполнял ее собой, и, хотя Эвери испытывала некоторый дискомфорт, ей хотелось узнать, что ждет ее впереди. Вдруг он остановился, и она поняла, что он не решается сделать последний рывок, который лишит ее невинности. Помолчав, он нежно прошептал:
— Детка, мы можем поиграть в эту игру так, что ты останешься девственницей. Неглубоко и осторожно.
— И какое от этого удовольствие? — фыркнула Эвери, обвивая ногами стройную талию Камерона.
И, прильнув к нему горячим телом, она рванулась ему навстречу. Камерон изумленно вскрикнул, а Эвери застонала. Ее пронзила острая боль, но радость Эвери от того, как изумительно они с Камероном подходят друг другу, как им хорошо вместе, была сильнее. Камерон начал двигаться, хрипло дыша, бормоча ласковые слова и опаляя ее шею жарким дыханием. Она с готовностью отвечала на его мощные удары, крепко ухватив за упругие ягодицы, чтобы вобрать его в себя еще глубже. Внутри словно сжималась тугая пружина, и хотя Эвери догадывалась, что это означает, сила, с которой та сокращалась, испугала ее.
— Камерон! — вскрикнула она, выдавая этим криком свое смятение. Как же ей хотелось быть сильной и искушенной.
— Не нужно, любовь моя, не напрягайся. — И Камерон нежно погладил то место, где соединялись их тела. — Расслабься.
Эвери пришла в себя только тогда, когда Камерон вытер их обоих влажной тряпицей и улегся с ней рядом, тяжело и хрипло дыша. У нее не было сил даже пошевелиться, и тем не менее, когда Камерон притянул ее к себе, в ней вновь пробудилось желание. «Какая же я ненасытная», — подумала Эвери и, улыбнувшись, потерлась щекой о его грудь. Что ж, она добилась своей цели, удовлетворенно подумала Эвери. Теперь уж Камерон не сможет отрицать того, что она сама, по доброй воле и даже охотно ему отдалась. Эвери знала — независимо от того, как сложится их дальнейшая жизнь, она никогда не пожалеет о том, что стала его любовницей. Как ни была Эвери невинна, она интуитивно почувствовала, что страсти, какую она испытывает к Камерону, не испытает больше никогда. «Это любовь, — сделала вывод Эвери и вздохнула, — вот только неразделенная». И поклялась себе, что, если эта любовь такой и останется, она все равно отыщет в ней радость. Камерон услышал ее вздох и почувствовал укор совести.
— Жалеешь? — спросил он.
— Может быть, будет лучше, если мы не станем задавать друг другу вопросы? — тихо спросила Эвери, проводя рукой по его груди и наслаждаясь ощущением бархатистой, теплой кожи и упругих мышц. — В конце концов ты ляпнешь что-нибудь такое, что меня разозлит.
— И ты снова скажешь мне «нет»? — И Камерон еще теснее прижал Эвери к себе, решив, что на очередной ее отказ он не будет обращать внимания.
— Нет. Я просто выковырну твое сердце из груди тупым ножом, что твоим людям наверняка не понравится.
Камерон хмыкнул и погладил Эвери по спине, от узких плеч до упругих, соблазнительных ягодиц. Как же она хороша! Страсть, которую она только что продемонстрировала, поразила его. Сколько же, оказывается, огня в этой маленькой хрупкой женщине! Даже сейчас, когда он рассеянно поглаживал ее по спине, она не оставалась равнодушной к его ласкам. Она тихонько задвигалась, молча призывая его вновь заняться с ней любовью, и соски, прижатые к его груди, затвердели. И внезапно Камерон совершенно отчетливо понял, что он не сможет от нее отказаться. И к тому же ему придется держать свое сердце в узде. Страсть уже не раз делала из него полного идиота, а такой, как сейчас, необузданной, яростной, а потому очень опасной страсти ему еще никогда не доводилось испытывать. Если Эвери думает, что сумеет своими ласками заставить его отказаться от своего намерения, ему придется ее разочаровать. Его не так-то легко обвести вокруг пальца. Но когда Эвери, проведя рукой по его животу, добралась до восставшей плоти и нежно ее сжала, Камерон подумал: а почему бы не дать ей возможность по крайней мере попытаться?..
— Ты должна отдохнуть, — с нежностью произнес он, закрыв глаза и наслаждаясь восхитительной лаской. — Утром у тебя будет болеть все тело.
— Не сильнее, чем после дня, проведенного в седле. На следующее утро я вновь в него сажусь. — Она коснулась рукой густых темных волос у него в паху, потом вновь погладила восставшую плоть и изумленно и радостно рассмеялась, когда Камерон рывком перевернул ее на спину и улегся сверху. — Для такого крупного мужчины ты двигаешься на редкость быстро. — Она провела ногами по его икрам, наслаждаясь упругими мышцами. — Тебе не нравится, когда я тебя ласкаю?
— Еще как нравится. — Он коснулся ее затвердевших сосков сначала пальцами, потом языком и довольно улыбнулся, когда Эвери выгнулась всем телом. — Может, через недельку-другую я наконец сумею без дрожи выдержать прикосновение этих хорошеньких ручек, как ты думаешь?
Эвери не ответила, она стала жадно покрывать его грудь поцелуями, чтобы отделаться от рвущихся с языка щекотливых вопросов: как долго еще они будут добираться до Кейнмора и станет ли он по-прежнему настаивать на том, чтобы отослать ее домой? Нелегко пренебречь этими вопросами и усмирить беспокойство, но она это сделает. Она не позволит своим страхам заглушить восторг, который испытывает в его объятиях. И не позволит Камерону обманывать себя, если он начнет успокаивать ее тем, что все у них будет хорошо. Она будет наслаждаться его ласками и молить Бога о том, чтобы у него достало ума понять, как великолепно они подходят друг другу, и сделать из этого соответствующие выводы.
