Сычев К. В. - Роман Брянский
– Для тебя это не смертные грехи, великий князь, – покачал головой отец Арсений, – но лишь утоление телесного голода. Господь это простит. Но есть одно весьма серьезное дело…Так, погодите-ка, я сейчас вспоминаю…Слава нашему Господу, что не забыл! Мне говорил еще славный и покойный отец Игнатий, царствие ему небесное, – владыка истово перекрестился, – наставник моей молодости, что ты давал обещание Господу…В тот год, когда разгромил войско Миндовга в славной битве…Не помнишь, княже?
– Не помню, святой отец, – признался Роман Михайлович.
– А разве ты не говорил там, на бранном поле, о монастыре? – улыбнулся владыка.
– Говорил, конечно, говорил, святой отец! – воскликнул князь Роман, вскакивая на постели. – Я тогда обещал Господу заложить монастырь у той речки Свини! Ох, и грех-то какой тяжкий! Что же ты молчал до сих пор, владыка?
– Мне говорил тогда праведный отец Игнатий, – тихо ответил епископ, – чтобы ты сам, без принуждения, вспомнил свое обещание! Но если будет серьезная угроза твоей жизни…Тогда я могу тебе об этом напомнить!
– Пусть будет так! – громко сказал, подняв руку, князь. – В ближайшие дни я пошлю своего сына Олега с моими верными людьми к речке Свини. Чтобы они все там обмерили и посчитали. Уж если дано Господу обещание, его нужно полностью выполнять! А там…
В это время в спальню быстро вошел лекарь Велемил, весь обвешанный мешками и коробами из бересты.
– Хорошо, сынок! – сказал, вставая со скамьи Радобуд. – Давай-ка сюда все нужное!
И они с сыном засуетились, перебирая мешочки с травами и доставая склянки с разными зельями.
– А теперь, прими-ка это снадобье, великий князь, – сказал Радобуд, после того, как они с сыном приготовили нужное лекарство, протягивая князю большую, выдолбленную из липы, чашу. – Оно вернет тебе все твое здоровье!
Князь взял обеими руками чашу и выпил ее содержимое до дна.
– Ох, и горька же эта влага, Радобуд! – сказал он. – Даже язык онемел: стал как дерево!
– Это, княже, надежный признак, – весело сказал Радобуд, – что наше зелье стало действовать!
– Ну, а теперь, мой славный Велемил, расскажи, как ты побывал на Волыни и как там дела у моего зятя Владимира и моей милой дочери? – вопросил князь, глядя на младшего знахаря.
– Как тебе сказать, княже? – замялся Велемил. – Твоя дочь здорова и хорошо выглядит, но душой не спокойна. Ее супруг, князь Владимир…
– Неужели умер? – вздрогнул Роман Михайлович.
– Я расскажу тебе все, княже, – пробормотал Велемил. – Да простит меня Господь за такую правду! Твой зять еще жив, князь батюшка, но уже скоро умрет…Его болезнь, княже, неизлечимая! Уже поздно…
– Как неизлечимая?! А если туда поедет Радобуд?! – вскричал, подскочив в постели, князь Роман.
– Это бесполезно, княже, – опустил голову Велемил. – Вот если бы вы послали меня туда в прошлом году…Тогда я мог бы спасти этому славному князю жизнь…А теперь поздно…Эта болезнь, которой страдает несчастный, называется «паук». Если она зародиться в теле, ее надо немедленно лечить! Говорят, что у греков вырезают корни этой болезни, пока она не разрослась…А здесь уже вырос чирей на бороде этого славного мученика! Это значит, что болезнь поразила все его тело!
– Этот Владимир не носил бороду! – пробормотал, глотая слезы, князь Роман. – Вот и наказал его Господь…Он сильно мучается? И как это долго будет продолжаться?
– Сейчас он сильно не мучается, князь батюшка, – сказал Велемил. – Я оставил ему особое снадобье: ему полегчает до самой кончины. Это зелье совсем снимает боль…Однако ему осталось жить около года…Или, может, чуть побольше…
– А что ты на это скажешь, славный Радобуд? – воскликнул князь Роман, глядя на старого лекаря. – Неужели все так страшно?
– Да, именно так, великий князь! – кивнул головой согбенный старик. – Мы уже все обсудили с сыном, княже, и пришли к одному выводу. Мой сын сделал все, что нужно! Велемил стал хорошим лекарем, не хуже меня…
– Причина этой беде – мой тяжелый грех! – сказал князь Роман. – Это меня карает Господь через моего праведного зятя! Горе, мне, Господи!
– Не печалься о своей вине, княже, – сказал своим решительным и вместе с тем мягким голосом отец Арсений. – Сейчас мы ждем святую икону из Киева, за которой я послал сразу же, как только ты вернулся больным из Орды. Нам сейчас очень нужна эта чудодейственная икона! Божья Матерь, греческого письма! Из самой Печерской обители! Я послал в дар святой обители много серебра со слезной просьбой! А наш купец Лепко Ильич дал на такой случай свою ладью…
– А почему ты мне раньше об этом не говорил, святой отец? – спросил расстроенный печальным известием о зяте князь Роман. – Я не могу поверить в возможность приобретения такой чудодейственной иконы! Неужели, в самом деле, к нам прибудет эта святыня?
– Ждем со дня на день, великий князь, – ответил владыка, – а там уже, как будет угодно Господу…
– Однако же, княже, – сказал вдруг громко Радобуд и встал, глядя на князя, – я тебе не сказал, что мое снадобье вызывает одну неприятность. Ты скоро почувствуешь, что не видишь белого света. Это зелье затуманивает зрение…
– Значит, я ослепну? – вскричал расстроенный князь.
– Все зависит от того, сколько ты принял у татар яда, – спокойно сказал Радобуд. – Если в тебе накопилось много яда, то тогда ты можешь ослепнуть на целый день. А если отравы немного, тогда эта неприятность не надолго. Обещаю, что верну тебе и здоровье, и зрение!
– Ну, тогда ладно, – успокоился брянский князь, – можно потерпеть, если это будет не долго!
Наутро князя разбудили шум во дворе и радостные крики. В светлицу вбежала его ключница Домена.
– Князь-батюшка! – кричала она. – Вернулись твои люди из Киева! Говорят, что с ними – святая икона!
– Радость-то какая, моя ладушка! – воскликнул довольный князь, обнимая дородную красавицу. – Зови же скорей ко мне моего верного слугу. Надо быстрей одеваться!
– Благослови тебя, наш всемогущий Господь, великий князь! – сказал, входя в княжескую спальню, отец Арсений. – Случилось чудо! Наша ладья со святой иконой остановилась на Десне, неподалеку от города. Прямо у того места, где, как говорят, было твое сражение с литовцами! И не шелохнется! Сам Господь ее не пускает! Надо тебе самому ехать, княже!
– Вот чудо! – удивился князь. – Тогда так и сделаю! Собирай-ка меня, Златко, в недалекий путь! Поеду к той ладье и самолично встречу святую икону! Это, в самом деле, Господне знамение на мое обещание!
Он вышел, одетый, на лестницу и стал спускаться вниз по ступенькам. Там неподалеку стояли его дружинники, одетые в парадные, сверкавшие на солнце, доспехи. Во главе отряда верхом на коне восседал его красивый, уже поседевший сын Олег.
