Георг Борн - Султан и его гарем
– Проклятие моей жизни! – повторила печально Сара. – Я хочу поведать вам о всех событиях моей жизни, чтобы вы могли судить, достойна ли я ваших симпатий.
– Это доверие, Сара, служит мне новым доказательством, что вы принимаете мои чувства.
– Вы узнаете мою жизнь. Вы первый человек, которому я решаюсь раскрыть мою душу! Перед другими я скрываю мое горе, так как они или не поняли бы его, или не поверили. Свет так легко готов бросать камни в одинокую беспомощную женщину. Узнав свет, я стала ненавидеть, презирать его. Меня называли авантюристкой, я же нашла наслаждение в дипломатических интригах, нити которых я умела захватить в свои руки. Но сейчас вы все узнаете, Зора, и я верю, что ваше сердце поймет меня!
– Шесть лет тому назад, – начала свой рассказ Сара, – я жила с моей матерью, леди Кей, в нашем замке Кей-Гоуз.
– Как? Кей-Гоуз, этот рай, принадлежал вам?
– Да, он принадлежал моей матери, у которой я была единственной дочерью. Моя мать была слаба и больна и думала тогда, что ее дни сочтены. В это-то время и появился в Кей-Гоузе адмирал и сумел завладеть полнейшим доверием моей матери. Она так была очарована им, что, даже не пытаясь разузнать, что он за человек, решилась отдать ему меня в жены. В то время адмирал был уже в отставке и пользовался сомнительной репутацией, но никто не смел осуждать его открыто, так как он был известным бретером[32]. И этого ничего не знала моя мать! Никто не сказал ей, да она никого и не спрашивала! Мне было тогда всего шестнадцать лет, и, не будучи приучена к самостоятельности, я повиновалась во всем матери, нисколько не думая о моей будущей судьбе. Я вышла за адмирала, и мы поселились в этом доме, который был подарен мне матерью; кроме того, адмиралу она дала значительную сумму денег. Я была так беспечна и неопытна, что меня нисколько не интересовало, как велика была эта сумма и что надо с ней сделать. Я удивилась только, когда через несколько месяцев стали появляться люди со счетами, по которым не было заплачено. Адмирал сумел еще раз обмануть меня относительно своего состояния и положения в свете, но я начала уже смутно понимать, что мне никогда не полюбить этого человека и что, отдав ему руку, я слепо пошла навстречу несчастью. Мало-помалу это становилось для меня все очевиднее, и наконец передо мной открылся целый лабиринт обманов и низостей. Тогда во мне все изменилось, и виной этому стал человек, не постыдившийся принести меня в жертву своим целям. Вы не знаете, что я тогда вынесла! Если бы вы знали меня ребенком, вы были бы напуганы происшедшей во мне тогда переменой!
– Если бы я вас тогда знал, Сара! – сказал тихо Зора.
– Зятю леди Кей, – продолжала после минутного молчания Сара, – ростовщики Лондона открыли огромный кредит, и адмирал вел самую разнузданную жизнь, нисколько не заботясь обо мне. В это время моя мать была при смерти, но и от нее не укрылись поступки адмирала, и она перед смертью успела спасти меня от нищеты, написав в завещании, что все свое состояние она оставляет мне одной. Тут адмирал, узнав, что не имеет никакого права на оставленные мне богатства, пришел в бешенство и не постыдился даже сказать мне в лицо, что он женился на мне только ради моего состояния.
– Этот презренный недостоин, чтобы солнце освещало его, недостоин жизни! – вскричал в негодовании Зора.
– Не успели похоронить мою мать, как меня со всех сторон осадили кредиторы адмирала. Одна за другой обрушивались на меня ужасные вести. Я узнала тогда, что адмирал надавал фальшивых векселей, и должна была продать Кей-Гоуз, чтобы только спасти мое имя от бесчестия. Но это нисколько не остановило адмирала, он постоянно требовал от меня новых сумм, так что наконец, я принуждена была просить о расторжении нашего брака. Дело решилось в мою пользу. Адмирал согласился возвратить мне свободу, но за большую сумму денег, и я, было, думала уже, что избавилась от его преследований. Но моя надежда оказалась тщетной, я уезжала в Париж, потом в Брюссель, но адмирал всюду находил меня и требовал деньги. Наконец он довел меня до того, что я ради средств к существованию сделалась исполнительницей тайных дипломатических поручений, одним словом, тем, кем вы знали меня в Константинополе.
– Но чего же хотел от вас этот презренный после того, как вы все ему отдали?
– Он думал, что у меня есть еще деньги, и хотел угрозами заставить меня отдать их ему. Недавно получила я наследство от одного дальнего родственника. Едва узнал об этом адмирал, как бросился ко мне, как жадный коршун, чтобы вырвать у меня и это. Я поделилась с ним. Но к чему это привело? Не прошло и нескольких месяцев, как я узнала, что адмирал подделал не только мою подпись, но и подпись герцога Норфолка. Герцог хотел замять это дело из уважения ко мне, но я потребовала суда. Мое терпение истощилось, и я хочу, чтобы суд избавил меня от позора носить имя этого презренного.
– Да, вы правы, Сара. Все, все потеряли вы по вине этого негодяя…
– Идут! – прервала вдруг Сара. – Кто это? Боже! Это он! Адмирал!
– Отчего вы так испугались, Сара? – спросил Зора-бей. – Я с вами, и в моем присутствии адмирал не осмелится оскорблять вас!
– Вы не знаете его, Зора! Прошу вас, оставьте меня!
– Не просите, Сара. Это было бы трусостью и только поощрило бы адмирала к новым дерзостям.
– Он подходит… уже поздно!.. Боже мой! Я боюсь…
– Чего вы боитесь?
– Я боюсь за вас!
– Благодарю вас за эти слова, Сара, но теперь я прошу вас оставить меня одного с адмиралом, – сказал Зора-бей.
– А! – вскричал адмирал подходя, слегка пошатываясь. – Моя жена с офицером, да еще опять с турецким! Мне очень приятно, миледи, что я еще раз застал вас в обществе вашего нового поклонника!
– Остановитесь, милостивый государь! – прервал в негодовании Зора-бей. – Нам надо свести старые счеты, но только не в присутствии этой дамы!
– Почему же нет? – сказал, смеясь, адмирал. – Эта дама может все слышать.
– Извините, миледи, но я должен вас оставить, – сказал Зора, обращаясь к Саре.
– Что вы хотите делать? – спросила она в испуге.
– Не бойтесь ничего, миледи, – отвечал Зора. – Предоставьте мне действовать! Не угодно ли вам пойти со мной в эту боковую аллею, – продолжал он, обращаясь к адмиралу.
Тот повиновался и последовал за Зорой.
– Что хотите вы сообщить мне? – спросил он.
«Что вы негодяй, которому не избежать тюрьмы!» – хотел сказать Зора, но удержался.
– В моей власти было бы, – сказал он, – отдать вас первому полицейскому за ваш поступок в Олд-Кентской таверне, но из уважения к миледи…
