Барабаны осени - Диана Гэблдон
Ночные звуки вернулись, в лесу пронзительно взвыла дикая кошка, прелые листья зашуршали под ногами, когда Джейми направился к дому. Шкура на окне пропускала золотой отблеск свечи, которую он оставил в надежде, что Клэр скоро придет. Клэр… его спасение.
Не рассказать ли о сегодняшней ночи Брианне? Впрочем, наверное, не стоит. Вряд ли ему удастся облечь в слова испытанную сегодня боль и милость — не говоря уж о том, чтобы поделиться ими с дочерью. Лишь прощение дарует ей покой — но это дело не одного дня.
Возможно, она сама поймет когда-нибудь — вдруг Роджер Уэйкфилд станет для нее таким же спасением. При мысли о чужаке Джейми, как обычно, ощутил приступ ревности, к которой, впрочем, примешалось страстное желание, чтобы тот даровал его дочери то, чего не в силах дать ей сам Джейми. Лишь бы он поскорее объявился и оказался достойным человеком.
Были, впрочем, и другие вопросы, о которых следовало поразмыслить. Джейми медленно спускался по склону, не обращая внимания на ветер, треплющий килт и норовящий забраться под плед и рубашку. Приближалась зима, и Джейми не мог оставить своих женщин на милость одного лишь Иэна. Ему никак нельзя отправляться на поиски Уэйкфилда.
Что, если тот не придет? Ну, тогда есть и другие пути, он в любом случае защитит Брианну и ее ребенка. По крайней мере, теперь его дочери не надо бояться того мерзавца, который ее изнасиловал. Она в полной безопасности. Джейми потер лицо, все еще чувствуя на руках запах крови.
Прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему. А как быть с тем, кто посягнул на близкого тебе человека? Джейми не мог простить его от имени дочери — да и не стал бы прощать. Но если так… может ли тогда он рассчитывать на ответное прощение?
Он получил образование в лучших университетах Парижа, водил дружбу с королями и философами — а сам оставался горцем, воспитанным с твердыми представлениями о чести. Тело воина, разум джентльмена… и душа варвара, для которого священны лишь узы крови и плевать на все людские и божьи законы.
Да, прощение важно, Брианна должна найти в себе силы простить того мужчину — прежде всего ради себя самой. А все остальное достанется Джейми.
— Я воздам, говорит Господь, — прошептал он в темноту.
Потом поднял глаза к пылающей звездами громадине неба.
— Черта с два, — с вызовом сказал он. Да, это неблагодарно с его стороны. И может быть, неправильно. Но он не собирается лгать Господу и самому себе.
— Черта с два, — повторил он громче. — Если хочешь меня проклясть за то, что я сделал, — значит, так тому и быть. Она моя дочь!
Звезды молчали. Поэтому Джейми кивнул, будто соглашаясь с ними, и стремительно зашагал к дому.
Глава 49
Выбор
Ноябрь 1769 года
Открыв саквояж Дэниэла Роулингса, я уставилась на выложенные рядами пузырьки: зеленые и коричневые с лекарственными травами, золотистые с настойками… Здесь не было нужного мне средства.
Я сняла ткань, прикрывавшую верхний отсек с хирургическими инструментами, и, чувствуя во рту холодный металлический привкус, подняла скальпель с изогнутой ручкой. Прекрасное лезвие, острое и надежное, удобно лежащее в руке и — я покачала его на кончике вытянутого пальца — отлично сбалансированное.
Я опустила скальпель и взяла со стола длинный толстый корень, на котором болтались остатки листьев, вялые и желтые. Корень был всего один. За последние две недели я обыскала чуть ли не весь лес… увы, осень близилась к концу, и я не могла распознать нужные мне растения по одним лишь пожухлым стеблям. И этот-то корень я нашла чудом — в укромном уголке, где с него еще не осыпались характерные ягодки. Синий кохош, это, несомненно, он.
Вот только одного корня мне мало…
Европейских трав под рукой тоже не было: ни черемицы, ни полыни. Хотя полынь, возможно, удастся раздобыть, на ней ведь настаивают абсент…
— Кто бы мог делать абсент на окраине Северной Каролины? — задумалась я вслух, поигрывая скальпелем.
— Насколько я знаю, никто.
Я вздрогнула, и лезвие вонзилось в подушечку большого пальца. На стол брызнула кровь, и я торопливо завернула раненую руку в передник.
— Боже, саксоночка! Ты как?! Я не хотел тебя напугать.
Ранка пока еще не болела, но от неожиданнрости я закусила губу. Не на шутку встревоженный, Джейми взял меня за руку, чтобы взглянуть на порез. Тут же хлынула кровь, и он поспешно вернул ткань на место.
— Все нормально, просто царапина. Ты откуда взялся? Я думала, ты еще на винокурне.
Отчего-то закружилась голова.
— Я и был там. Сусло пока что не готово для перегонки. Саксоночка, кровь хлещет, как из резаной свиньи. Ты точно в порядке?
Кровь и впрямь текла очень сильно; весь стол усеивали брызги, угол передника напитался влагой.
— Да. Наверное, сосуд задела. Ничего страшного, это не артерия. Надо поднять выше. Поможешь?
Здоровой рукой я нащупала за спиной завязки передника. Джейми одним рывком сдернул его с меня, замотал пострадавшую кисть и поднял ее над моей головой.
— А что это ты тут делаешь? — поинтересовался он, глядя на скальпель, валявшийся возле кривого кохоша.
— А… Хотела корень нарезать, — отмахнулась я.
Джейми внимательно посмотрел на меня, потом на буфет, где лежал мой ножик для овощей, и выразительно поднял брови.
— Да ну? А я думал, ты этими штуками, — он кивнул на открытый ящик со скальпелями, — только людей кромсаешь.
Я непроизвольно дернулась, и Джейми крепче сжал пострадавший палец. Я зашипела от боли. Он ослабил хватку, при этом наградив меня хмурым взглядом.
— Саксоночка, ты какого черта тут затеяла? У тебя такое лицо, будто ты кого-то прирезала, а я застукал тебя над трупом.
У меня онемели губы. Я высвободилась и села, прижимая раненую руку к груди.
— Я… никак не могла решить, — неохотно призналась я. Не стоит ему врать, он все равно рано или поздно узнает правду.
— Что решить?
— Что делать с Бри. Надо выбрать самый безопасный способ.
— Для чего?
Он посмотрел на открытый медицинский саквояж, затем на скальпель, — и в его глазах вспыхнуло осознание.
— Ты собираешься…
— Если она сама захочет. — Я потрогала лезвие, залитое моей кровью. — Либо это, либо травы. Травы опаснее — могут начаться судороги, кровотечение… Впрочем, это не важно, у меня все равно их нет.
— Клэр… ты раньше этим занималась?
Подняв голову, я увидела на лице Джейми странное выражение, которого никогда не замечала прежде. В его глазах плескался ужас. Я положила руки на стол,
