Альбер Бланкэ - Война амазонок
– Вы дрожите, Луиза?
– Мне страшно.
– Вы, такая твердая и мужественная, вы, которую я видал спокойной и мужественною посреди грозных опасностей, вы боитесь одного человека.
– Я презираю преграды, когда несусь на бешеном коне в лесах и над пропастями. Но совсем иное дело тревожиться, опасаться за жизнь того, кого любишь.
– Ах, Луиза, зачем вы так говорите?
– Потому что я люблю вас, потому что ставлю ваше сердце рядом с моим.
– Вы отнимаете у меня силы и мужество.
– Я! Я отнимаю у вас силы?
– Да, ваш голос, ваше сердце и вся сила души должны быть нераздельны со мной, для того, чтобы укреплять меня на моем тернистом пути.
– Но отчего бы не позволить совершаться событиям, как судьбе угодно? Кардинал будет изгнан, Гонди будет первым министром, а вы – генерал-адмиралом.
– Ах! Луиза, я стремлюсь к высшей цели, и только вами и для вас мои мечты возвышаются, мое честолюбие не знает пределов.
– Не знает пределов? Неужели вы не довольствуетесь быть любимым, обожаемым?
– Послушайте, Луиза, если б я одиноко совершал свой путь, приготовленный мне судьбой и случайным рождением, то я удовлетворился бы своим жребием, увеличивая собою ряды беспечных и легкомысленных царедворцев, но любовь к вам внушила мне честолюбие, которое напугало бы меня самого, если б душа моя не была преисполнена вами.
– О! Говорите, любимый принц, говорите! И меня иногда терзают такие же мечты!
Бофор задумался. Казалось, тревожные мысли волновали его душу: он чувствовал, что молчание невозможно, а слова как-то не сходили с языка.
– Разве вы не верите мне? – спросила женщина с упреком и любовью.
– Ах! Луиза, Луиза, если бы вы знали, сколько я выстрадал! Выслушайте.
Глава 10. Сети
При этих словах Бофора на лице женщины отразилось нежное сочувствие.
– Как! И вы страдаете? Вы, мой любимый Франсоа? – спросила она, с нежностью взяв его за обе руки.
– Не стану вам говорить о моем заключении – о трех годах, проведенных в Бастилии. Это не беда, даже напротив: эти три года были самыми полезными в моей жизни; они открыли мне глаза, дали направление моим мыслям, научили меня отлично составлять таинственные заговоры.
– Вы составляете заговоры? – спросила женщина, рассмеявшись и как бы не веря словам, опровергаемым наружным легкомыслием Бофора.
– Не смеяться вам следует, Луиза, а скорее испугаться: в моих заговорах один заговорщик, один поверенный, один исполнитель, который доведет все до цели.
– А что это за человек, позвольте узнать.
– Я.
– Ах! Франсоа, по тому только, как вы произнесли это слово, видно уже, что в ваших жилах течет королевская кровь. Сколько красоты и торжественности в вашей наружности, когда вы произнесли это слово!
– Луиза! Это вы дали жизнь моим стремлениям, это вы указали мне цель!
– Милый мой!
– Луиза, я сказал себе, что вы должны быть первою, что ни одна женщина в мире не должна идти впереди вас, что вы должны предписывать законы целому народу.
– А вы об этом мечтали?
– Не мечтал, а хочу этого!
– О! Небо! – воскликнула она, вскакивая с места.
– Что с вами? – спросил Бофор и, схватив ее за руку, почувствовал, как она дрожит.
– Кто-то идет сюда.
– Я не слышу, – сказал принц, взглянув по направлению к смежным комнатам.
– Не там, а в саду.
Она оттолкнула герцога и сама бросилась к окну.
– Ах! Идут! – сказала она и с этими словами бросилась за дверь, увлекая за собой и Бофора.
Послышались шаги двух человек, которые, разговаривая, подходили к окну.
– Тише! – сказала Луиза, отталкивая принца, который, не обращая внимания на грозящую опасность, обрадовался случаю покрывать поцелуями шею и плечи своей красавицы.
Гуляющие остановились под окном, и один из них, привстав на цыпочки, заглянул в окно, стараясь разглядеть, что там.
– И кто это оставил окно отворенным? – сказал он с досадой.
Они прошли мимо; женщина вышла из-за двери и бросилась к окну.
– Это мой отец! – воскликнула она со страхом.
– С кем это он гуляет? – спросил Бофор, выглядывая в окно.
– Не знаю, но судя по походке и росту… мне кажется, я его узнаю.
– Это коадъютор, – сказал Бофор.
– Это правда. Зачем бы он явился? – спросила она задумчиво.
– Два часа назад я оставил его в замке. Неужели он подозревает?… Не может быть.
– Надо нам расстаться, друг мой.
– Расстаться? Так скоро, Луиза?
– Непременно надо. Это необыкновенный случай, что мой отец прогуливается в саду так поздно, да и еще в обществе коадъютора. Хоть они и должны думать, что я сплю, однако очень может случиться, что они потребуют моего присутствия. Уходите же, но осторожнее, чтоб никто не видал вас.
Герцог высунулся из окна, присматриваясь, куда направились гуляющие, и увидел, что они повернули за угол. Заботясь о доброй славе любимой женщины, он предпочел поспешно убраться, не подвергая ее опасности.
Крепко прижав к груди Луизу, он тотчас же выпрыгнул из окна с замечательною ловкостью, которая так свойственна влюбленным и – ворам. Когда он стоял уже под окном, Луиза еще раз протянула из окна руку, которую он страстно прижал к своим губам.
– Луиза, – сказал он тихо и с глубоким выражением страсти, – Луиза, сохраните ко мне любовь, и я положу мир к ногам вашим.
– Иди, Франсоа, иди: я люблю тебя, – сказала она взволнованно.
Бофор бросил на нее последний выразительный взгляд любви и устремился в самую чащу, где он притаился, прислушиваясь к шагам гуляющих. Когда уверился, что опасность миновала, он пробрался по знакомой дороге к калитке.
Но в ту минуту, когда он выходил на открытое место, где его можно было увидеть издалека, он вдруг услышал шаги гуляющих. Бофор, спрятавшись между густыми лавровыми деревьями, оставался неподвижен.
Гуляющие не замедлили подойти к тому же месту. Бофор напрягал слух, чтобы хоть что-нибудь поймать из их разговора, но именно в эту минуту они проходили молча. Однако, пройдя несколько шагов, коадъютор сказал:
– Умри кардинал, все было бы спасено.
– Я думаю, напротив, все бы погибло, потому что тогда королева попадет в руки принца Кондэ.
– Или принца… – возразил коадъютор с живостью.
– Невозможно! – резко прервал его собеседник.
Бофор не мог дальше слушать и на цыпочках пробежал через аллею, и вскоре был у калитки, которую отворил и вышел на улицу Вожирар.
Зорко осмотрел он все пространство, чтобы убедиться, не следует ли кто за ним. Тишина и безмолвие царили вокруг; Бофор поспешил уйти, уверенный в своей безопасности.
Он ошибался: два человека вдруг вышли из темного углубления и на некотором расстоянии следили за ним.
