Лори Браун - Свадьба на Рождество
– Конечно, вы правы. А новые платья…
– Вы, кажется, согласились, что успех представления зависит от того, насколько правдоподобно играют актеры.
– Разумеется, но…
– Вам никто не поверит, что вы внучка герцога, если вы будете разгуливать в таком виде. Одни шлепанцы чего стоят!
Он усмехнулся, и Мэтти поняла, что в этом словесном поединке Престон одержал верх. Она всплеснула руками:
– Вы правы. Разумеется. Давайте потратим все деньги на новые платья, новые туфли, шикарные гостиницы и прислугу! Притом что денег мы еще не получили.
Престон вскочил, отряхивая воображаемую пыль с колен.
– Сейчас нет времени ходить по магазинам, не надейтесь. Нас ждет пароход. Мисс Франклин, вы все собрали?
– Почти все готово, сэр. Мистер Келсо предупредил, что ленч будет подан уже на борту. Мы сможем отправиться через несколько минут, как только леди закончит свой туалет.
– Прибыл еще один пароход? И вам удалось достать места? А это не слишком дорого?
Престон ослепительно улыбнулся:
– Не совсем. У нас появилась собственная лодка. Оснащенная всем необходимым и в отличном состоянии. Натан и я осмотрели ее сегодня утром.
– Вы что, купили лодку? Да вы с ума сошли!
– Я выиграл ее в покер.
Матильда повернулась к горничной:
– Эдит, отведите детей в их комнату и помогите им собраться.
– Да, миледи.
Собрав игрушки, дети вышли из гостиной. Мэтти грустно покачала головой:
– Мне следовало бы догадаться.
– Что здесь такого? Нужно же мне было как-то убить время, когда вы отказались пообедать со мной?
– Так это я виновата? Послушайте, я не хочу иметь ничего общего с картежником.
Мэтти поджала губы. У нее никогда не было настоящего дома именно из-за пристрастия ее отца к картам. Отец затевал аферу за аферой, чтобы раздобыть денег на игру. Не важно, был ли Престон искусным игроком. Мэтти знала, что полоса невезения в карточной игре может поглотить любое, даже самое большое состояние. Исключений не бывает.
– Нам нужно было средство передвижения, и я его раздобыл.
– Вы могли потерять все.
Ей стало страшно. Судьба ее и детей зависела от переменчивой фортуны!
– Я уже говорил вам, что играю только наверняка. И первая заповедь умелого игрока – ставить не больше, чем можешь позволить себе проиграть.
– И вы можете позволить себе проиграть стоимость лодки?
Престон прошептал ей на ухо:
– Да, если я играю краплеными картами.
Он опять весело улыбнулся, совсем как мальчишка, ухитрившийся обмакнуть в чернильницу косичку сестры.
– Так вы жульничали!
Матильда схватила диванную подушку, украшенную по углам золотыми кистями, и стукнула ею Престона. Тяжелая кисть угодила бы ему прямо в глаз, не сумей он вовремя выхватить подушку из ее рук.
– Я же не говорил, что это были мои карты!
Матильда была поражена.
– Вы хотите сказать, что выиграли у человека, который играл краплеными картами?
– Какая разница, если я быстро разобрался, как помечена каждая карта в колоде? Карточного шулера всегда подводит собственная хитрость: он так занят своими метками, что не успевает правильно рассчитать ход. Я обчистил его еще до полуночи.
Мэтти улыбнулась. Когда она смотрела на него вот так, будто он совершил что-то выдающееся, Престон чувствовал себя почти счастливым. Такое незнакомое ощущение…
– Я ненавижу две вещи: ложь и нечестную игру.
Волшебное чувство исчезло, оставив после себя горечь. Что он делает? Ведь он лгал ей самого начала…
– Тем не менее вы согласились участвовать в моей затее. Разве можно назвать ее честной игрой?
Матильда потерла виски.
– Не стоит напоминать. Конечно, я чувствую себя виноватой, хотя и действую ради благой цели.
Как можно было сказать такое? Престон корил себя за оплошность. Вдруг она передумает? Тогда ему придется пойти на крайние меры.
– Не расстраивайтесь. Поверьте, герцог будет только счастлив. И денег он не пожалеет. Он богаче самого Креза!
– Опять лжете.
– Мы все лжем друг другу каждый день. Так устроен мир. «Ах, я так рада вас видеть! Мне так нравится ваша шляпка! Восхитительный праздник!» Да если бы мы говорили только правду, цивилизация давно прекратила бы свое существование.
– Да, но наша ложь стоит пятьдесят тысяч долларов!
– Разумеется, однако в данном случае это вопрос степени, а не принципа.
– Послушать вас, так герцог должен быть благодарен за то, что мы его обманываем.
Престон поклонился:
– Таков мой скромный вклад в историю цивилизации…
– Я говорю серьезно, а вы…
Ему ужасно хотелось успокоить ее совесть. Но разве он мог? Если Матильда узнает правду, она, чего доброго, откажется ехать в Англию. Да она просто ему не поверит! Придется держаться где-то посередине между правдой и ложью, по крайней мере пока он не сдаст ее с рук на руки Норбундширу. Он смерил ее взглядом:
– Если вы ищете совершенства, стоило, вероятно, принять предложение вашего друга Хеншо.
Она отшатнулась:
– Как вы можете?!
Престон пожал плечами. Его лицо не выражало ничего, кроме скуки и беспечности, – прием, который ему прекрасно удавался за карточным столом.
– Так вы играете или нет? Карты сданы.
– Я могла бы дождаться более удачного расклада.
– Если бросите карты – выбываете. Игра продолжится без вас.
– Я могу найти другой стол. Знаю по опыту: всегда найдутся желающие составить партию.
– Это верно. Только учтите, первая ставка за новым столом всегда слишком высока. Вы готовы рисковать?
Ее плечи поникли.
– Конечно, нет. Может быть, я никудышный игрок, но у меня хватит здравого смысла, чтобы, поддавшись гневу, не вредить самой себе.
– Начиная игру, будьте готовы идти до конца. Я слишком много вложил в это дело, а вы вот так запросто бросите меня в последнюю минуту? У меня и без вас забот хватает.
– Хорошо. Я вас не брошу.
– Ну тогда, партнер, пора в путь. Лодка ждет, а герцог тем временем не молодеет…
– Есть еще кое-что. Прежде чем мы отправимся в путь… Партнеры должны доверять друг другу. Давайте договоримся быть честными между собой.
– Согласен. Ведь вам приходится полагаться на меня, мне – на вас.
– Дайте слово джентльмена, что не попытаетесь меня обмануть.
– Отсюда следует, что вы мне не верите.
– Вы же боитесь, что я вас брошу. По-вашему, слово джентльмена дорого стоит? Вот я и хочу его услышать.
Матильда ждала. Деваться было некуда.
– Даю слово джентльмена – я не обману вас. И это была ложь…
Она протянула руку:
– Скрепим наш договор.
Престон не стал пожимать протянутую руку. Он коснулся губами тыльной стороны ее ладони, как будто заранее умоляя о прощении. А еще ему было стыдно. Джентльмен! Конечно, он мог бравировать принадлежностью к этому званию или смеяться над ним, но нарушать данное слово – никогда. Престон чувствовал, что ведет себя недостойно. И что хуже всего, Матильда, оказывается, верила в кодекс чести истинного джентльмена – в самом лучшем смысле этого слова.
