Эйлин Колдер - Возврата нет

Мэри как ледяной водой окатило. Выходит, он знал заранее, что будет заниматься с нею любовью!

Никогда в жизни Мэри не ощущала себя такой униженной. Реальность снова оказалась мерзкой и жестокой, а мечта в очередной раз разбивалась вдребезги!

– Ирвин!… – укрываясь одеялом, сказала она. – Боюсь, что мы совершаем ошибку.

– Принять меры предосторожности – какая же это ошибка? – ответил он ободряюще и попытался обнять девушку, но та метнулась от него в сторону, прижавшись к изголовью кровати.

– Но почему? – Глаза его превратились в две узенькие щелки. – Что случилось, дорогая?

– Не знаю… – Она потянулась за ночной рубашкой и торопливо надела ее на себя. – Но то, что происходит, неправильно.

– Чудесно! – Ирвин сел на кровати и с холодным недоумением посмотрел на нее.

Мэри тоже разозлилась – но скорее на себя. Зная все, зная гораздо больше, чем Ирвин, она позволила себе попасть в такую дурацкую ситуацию. Девушка украдкой поглядела на любимого, и сердце у нее дрогнуло. Увы, она полюбила его и даже не заметила, как это случилось!

Ситуация была почти безвыходной. Она не могла отдаться ему, не рассказав о себе и не выяснив правду о его чувствах. Журналистские проблемы не играли больше никакой роли, Мэри готова была открыться Ирвину, но боялась его реакции. В том, что он будет вне себя от гнева, она не сомневалась, но что произойдет дальше? Простит ли он ее или выгонит прочь, навсегда вычеркнув из своей жизни?

Ирвин наблюдал за ней, и Мэри поняла, что ее смятение не осталось для него незамеченным.

– Я хочу знать, каковы твои отношения с Шейлой Моури? – прямо спросила она, решив, что если получит ответ на свой вопрос, то признается, что обманом проникла в его дом с вполне определенной целью. Ирвин стал чернее тучи. Повернувшись, он поднял с пола одежду и молча стал одеваться. – Попытайся понять меня, дорогой, взмолилась она. – Я никогда не спала с мужчиной просто ради секса. Если у вас с Шейлой и в самом деле серьезные отношения, честнее и порядочнее будет…

– Честнее… Порядочнее… – процедил сквозь зубы Ирвин. – Какие слова!

Мэри сжалась, как от удара. Она ожидала с его стороны гнева, холода, но не такого уничижительного презрения.

– Ирвин, я…

В соседней комнате громко заплакала Мона.

– Я взгляну на нее!… – торопливо сказала Мэри и хотела встать, но Ирвин рывком швырнул ее на кровать.

– Ты же подала заявление, – сказал он, усмехнувшись. – Отныне Мона – не твоя забота.

И с этими словами он вышел из комнаты.

Глава 8

Когда Мэри проснулась, спальня была залита солнечным светом, а в саду звонко пели птицы.

Она умылась, затем оделась и причесала волосы, внимательно разглядывая свое отражение в зеркале. Глаза запали, лицо бледное. Да и неудивительно! Мэри пролежала без сна несколько часов подряд, пытаясь понять, что же теперь делать, да так ничего и не придумав, погрузилась в забытье.

Со вздохом отложив массажную щетку, она прошла наконец в детскую. Моны в кроватке не было. Мэри тупо уставилась на смятое кружевное покрывало, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

Всю ночь она слышала плач малышки и голос Ирвина, пытавшегося успокоить ребенка. Мэри мучительно хотелось выйти, но она не смела показаться ему на глаза.

И лишь когда в детской воцарилась тишина, она на цыпочках вошла в комнату и сразу заметила Ирвина, притулившегося на диванчике возле окна.

Сперва ей показалось, что он бодрствует, но, приглядевшись, она увидела, что он спит, откинув голову на спинку дивана и прижимая к себе уснувшую Мону.

Какое-то время Мэри стояла и смотрела на них, не в силах сдвинуться с места. Во сне лицо Ирвина разгладилось, несколько темных прядей, сбившись, упали на лоб. Ей нестерпимо захотелось коснуться любимого, пригладить ему волосы, шепнуть на ухо, что она любит его. Но вместо этого она тихонько вернулась в спальню. Девушка не знала, что скажет Ирвину утром, когда окажется с ним лицом к лицу.

Услышав из-за двери кухни его голос, она замерла на месте и прислушалась. Сперва ей показалось, что он болтает с Моной, но, расслышав имя Шейлы, Мэри насторожилась.

Осторожно приоткрыв дверь, она увидела Ирвина, стоявшего к ней спиной. Он кормил малышку с ложечки и одновременно разговаривал с кем-то по телефону.

– Как у тебя дела? Я очень рад… Ничего страшного, я от них сумел отвязаться. Я за тебя беспокоюсь. Нет, малютка в полном порядке… Хорошо, передаю ей большой привет от мамы. Слышишь, Мона, твоя мама скоро приедет и будет с тобой!

Сердце Мэри мучительно сжалось. Если до сих пор у нее еще оставались вопросы, то теперь она получила ясный и понятный ответ на них. Что бы ни говорил Ирвин о своем нежелании жениться на Шейле, каковы бы ни были его планы, он любил эту женщину – потому, что только с любимым человеком говорят таким нежным и проникновенным голосом.

Как ни странно, Мэри почувствовала некоторое облегчение. Получалось, что вчера вечером, не поддавшись голосу тела, она и в самом деле приняла правильное решение. И все же она была сейчас безумно несчастна оттого, что снова ошиблась. Как мог Ирвин прийти к ней и ласкать ее с такой страстью, если он ни на минуту не переставал любить Шейлу? Мэри вдруг поняла, что никогда больше не сможет доверять мужчинам.

Она вспомнила бывшего своего жениха. Тот клялся, что любит только ее, обещал быть верным до гроба, а потом она застала его с другой женщиной. Мэри давно поставила крест на Нейле, но рана, нанесенная им, не зажила до сих пор.

Почему она с такой легкостью забыла урок, преподнесенный ей прежним возлюбленным, и поддалась на чары Ирвина Поттера, оставалось для Мэри полной загадкой. Она знала этого человека всего несколько дней и влюбилась в него раньше, чем успела что-либо понять. Это было совершенно не в ее характере, да к тому же глупо и наивно. Ирвин – надо отдать ему должное – ничего ей не обещал, в любви не объяснялся, и тем не менее она минувшей ночью сама заявила, что хочет его, и если бы не случайность…

Дверь скрипнула, и Поттер резко обернулся.

– Дорогая, у меня срочные дела! – сказал он, не спуская глаз с Мэри. – Увидимся в эти выходные, как договорились. Будем надеяться, что к этому времени забастовка закончится… И я тебя тоже! – рассмеялся он и положил трубку. – Доброе утро, Мэри, – сказал он приветливо, словно между ними ничего и не произошло.

– Доброе утро. – Опустив глаза, Мэри прошла в кухню и сразу же присела перед Моной. – Привет, сладкая моя!

Девочка улыбнулась в ответ, и ямочки заиграли на ее пухлых щечках. Мэри снова поразилась тому, что эта девочка рождает в ее душе такую гамму чувств. Я расслабилась, сказала себе Мэри. В нашей профессии нельзя сближаться с теми, о ком ты пишешь. А я привязалась к Моне, к Сальваторе, ко всему дому, к Адриатическому морю, если уж на то пошло. А самое главное…