Дороти Мак - Притворщица Вдова
Он говорил все это твердым тоном, сверх всякой меры раздраженный тем, что она не желает понять грозившую ей опасность.
– У нас была конюшня и я всю жизнь укрощала упрямых лошадей, поэтому могу заверить вас, что так просто я не отдала бы свой ридикюль, тем более какому-то слабому мальчишке.
Она засмеялась, блеснув своими красивыми ровными зубами.
Но Тиндейл был не настроен сейчас наслаждаться ее внешностью. Его раздражало, что она его дразнит. Он молча и сердито уставился на эту упрямую женщину.
Ее улыбка как-то сразу исчезла.
Появление Филиппа как раз в этот момент было очень кстати. Он подвел фаэтон графа к тротуару и отдал подержать поводья возвышавшемуся тут же здесь какому-то юнцу.
Когда Филипп подошел, лорд Тиндейл сказал:
– Я собираюсь отвезти этих леди домой, Филипп, так что тебе придется сойти здесь.
– Конечно, – с готовностью ответил молодой человек, поглядывая то на своего серьезного кузена, то на грустную мисс Леонард. – Но если леди хотят прогуляться, то я буду счастлив их сопровождать.
– О, да! – быстро сказала мисс Леонард. – То есть, мы, конечно, никого не просим…
– Спасибо, мистер Марш, – улыбнулась Чарити. – Мы с радостью принимаем ваше любезное предложение. Таким образом мы больше не доставим неприятностей лорду Тиндейлу. Единственное только, это лишим его вашей компании, за что мы извиняемся перед вами, сэр.
– Извиняться совсем не обязательно, я уверяю вас, мэм. Если вы уж так решили, что мой кузен будет вас сопровождать, тогда я желаю вам всего хорошего леди.
Граф приподнял шляпу, поклонился сестрам и пошел к своему фаэтону.
Бросив монету парню, который держал повод, Тиндейл сел в коляску и поехал дальше, так ни разу и не оглянувшись на трио, которое двинулось в том же направлении. Его челюсти были плотно сжаты, и это означало, что он очень сердит.
В таком состоянии, совершенно обозленный, он решительно направил свой фаэтон между медленно движущейся телегой, нагруженной деревянными ящиками, и едущим навстречу тильбюри. Причем Тиндейл сделал это с такой ювелирной точностью, что сидевший в тильбюри джентльмен восхищенно приветствовал его маневр.
Отъехав подальше от Чарити, граф немного успокоился. У него даже пропало желание поколошматить ее, возникшее во время спора. Он испытывал теперь знакомое чувство удовлетворения от езды на свежем воздухе.
Еще через несколько секунд весь комизм ситуации наконец дошел до него. Господи, да он, кажется, был смешон! Бросился с кнутом в руке спасать двух женщин, которые вовсе не нуждались в помощи. А затем он еще накричал на них, вместо того чтобы нормально их поприветствовать. Конечно, это было глупо. У графа было, разумеется, чувство мужской гордости, но также он обладал и хорошим чувством юмора. Он ведь решил, – хотя бы ради собственного удовольствия, – доказать, что миссис Робардс обманщица и созданный ею имидж скромницы и тихони – это все просто блеф. И вот теперь она сама себя выдала.
Однако граф не спешил торжествовать. Он даже сначала не понял, потому что был слишком возмущен, как она избавилась от него своим чисто женским методом.
Раскритиковав таким образом свою буффенерию, лорд Тиндейл позволил себе немного понаслаждаться. Значит, он был прав насчет миссис Робардс? Застенчивая? Тихоня? Только не она!
Ее хотели ограбить, а для нее это, оказывается, сущие пустяки. И она еще посмеялась над его страхами!
В ее поведении было так мало от природной женской пугливости, но зато это говорило о ее храбрости и удивительной силе духа. Ее характер также проявился, когда она резко ответила на его вопрос. Гнев сверкнул в ее прекрасных глазах. Правда, затем она сразу же взяла себя в руки.
На его жестком, словно высеченном из камня, лице медленно скользнула улыбка, когда он подумал, что, возможно, миссис Робардс уже пожалела о своей невольной вспышке. Она должна забеспокоиться. Если только не считает его полным дураком. Чарити неглупая и сама понимает, что тщательно оберегаемый ею фасад, за которым она пряталась, рухнул в одну минуту.
Граф в общем-то думал, что он ей совершенно не нравится. Но он не обижался на нее за это. Не надо быть очень проницательным в данном вопросе. Тиндейл сразу заметил ее резко отрицательное отношение к нему. Однако она достаточно умна, чтобы оценить и его умственные способности. Несомненно, она теперь удвоит бдительность в отношениях с ним.
И даже такая перспектива не могла омрачить его хорошего настроения. Наоборот, он почувствовал прилив энергии, вспомнив весь инцидент с той отвлеченностью, какая не давалась ему раньше.
Его ошибки еще могут принести ему огромное преимущество! Когда он осознал это, он улыбнулся почти счастливый.
Ирония судьбы не всегда бывает печальной. Боже мой, да он просто мечтает теперь о следующей встрече с миссис Робардс!
7
Как ее мучитель и предполагал, Чарити пожалела о своей вспышке гнева. Даже еще до того, как она и Пруденс расстались с Филиппом после прогулки по Сохо.
С деликатностью, достойной его воспитания и происхождения, молодой человек тактично объяснил резкое поведение своего кузена природной склонностью мужчин рычать как раз на тех существ, о которых они заботятся.
Впрочем, он тут же сменил тему. Филипп рассказал смешную историю, и он сам был ее свидетелем. В ней участвовали два малыша, одна испуганная няня и огромный, но очень дружелюбный пес – и все это произошло недавно в Грин-парке. Филипп весело рассказывал о том, как сжевали его перчатки, поцарапали высокие новые сапоги и травой испачкали его светлые панталоны. Таков был результат его рыцарского поступка. Пруденс слушала и тепло улыбалась. А мнение Чарити о молодом кузене лорда Тиндейла поднялось еще на один пункт.
Ей нравился этот юноша. Нравился за его приятные качества и доступность. У него великолепные манеры и дружелюбный характер. Он молод и горяч. Обладает острым умом, но не задавака. И он умеет вести себя достойно в любой ситуации, что говорит о его зрелости. Но особенно Чарити нравилась в нем настоящая, глубокая доброта, которая не дается просто вместе с манерами. Он не похож на всех этих бестолковых юнцов, которые только и делают, что толкаются и лезут по спинам друг друга, окружая Пруденс со всех сторон.
Филипп не станет оскорблять кого-то, чтобы получить преимущество перед соперником. Чарити познакомилась с ним совсем недавно, но она чувствовала, что может доверять ему во всем. И, самое главное, может даже доверить ему счастье своей сестры.
Этот интересный вывод не принес ей, однако, спокойствия или удовлетворения. Потому что при всех своих достоинствах Филипп Марш был к тому же близким другом лорда Тиндейла – его кузена и опекуна.
