Ханна Хауэлл - Любовный компромисс

— Потому что мы должны быть уверены, что каждый выстрел попадет в цель, — бесстрастно проговорил Клауд.

Джеймс согласно кивнул.

— Как ты думаешь, когда они начнут?

— Надеюсь, что прямо сейчас.

— Узнаешь кого-нибудь из них?

— Heт. Большинство из тех, кого я знал, уже покой-си.

— К сожалению, на их место всегда приходят другие… Смотри, кажется, они приближаются…

Когда раздался первый выстрел, Эмили закусила губу и, не сводя взгляда с мужчин, принялась горячо молиться Господу, чтобы он оставил ее друзей в живых.

Насилие, с которым Эмили постоянно приходилось сталкиваться на западе, пугало ее. Здесь оно было частью повседневной жизни в отличие от Бостона, где только и отдельных районах небезопасно было ходить по вечерам. Эмили могла лишь надеяться, что, если они выберутся из этой переделки и она все-таки попадет к своему брату, место, где находится его дом, окажется таким же спокойным и тихим.

Ей казалось, что перестрелка продолжается уже несколько часов, хотя Эмили могла и ошибаться: у страха глаза велики. Тревога за жизнь Клауда терзала ей душу. Она понимала, что поступает несправедливо по отношению к Джеймсу — ведь он находился в не меньшей опасности, — однако Эмили твердо знала, что если бы сражение началось сначала, они снова стала бы переживать за Клауда. Без него она просто не представляли себе, как жить дальше.

— Это индейцы, мама? — послышался испуганный голосок Торнтона.

Эмили поцеловала мальчугана в лоб.

— Нет, детка, это просто нехорошие дяди. Клауд и Джеймс их скоро прогонят, а мы с тобой пока просто посидим тихо…

Торнтон кивнул, и Эмили, покрепче обняв его, вновь обратила свой взгляд на Клауда, жалея, что сидит слишком далеко от входа в пещеру и потому не слышит, о чем мужчины так возбужденно переговариваются.

— Слава Богу, одну атаку мы отбили. Как ты думаешь, они снова полезут на нас? — спросил Джеймс, проверяя, сколько у него осталось патронов.

Глянув вниз на несколько поредевший отряд бандитов, Клауд кивнул:

— Похоже на то. Они невероятно тупы и невероятно упрямы. А может, жизни свои ни в грош не ставят.

— Но зачем им рисковать, если они не знают, ради чего это делают?

Заставив себя не смотреть в сторону Эмили, Клауд вздохнул:

— Очень может быть, что кто-то из них выследил нас. Увидел, что у нас несколько неплохих лошадей, повозка со всяким добром и женщина. Лакомая добыча.

— А если они к тому же видели ее без шляпки… — Джеймс сокрушенно покачал головой.

— Ты прав. Любой мексиканский дон щедро заплатит за женщину с такими волосами.

— Мерзавцев, которые с радостью ее купят, хватает. Да и везти недалеко. Смотри-ка, один из этих подонков направляется к нам с белым флагом, — проговорил Джеймс.

И в самом деле, один из дезертиров нерешительно приближался к пещере, подняв над головой палку, к которой был привязан замызганный носовой платок.

— Эй вы там! Мы все про вас знаем! — закричал он.

— Вот как? А я тебя что-то не припоминаю. — Клауд презрительно сплюнул.

— Повежливее, мистер! Нам известно, что мужчин у вас только двое, да еще щенок и баба.

Райдер от всей души выругался.

— Выходит, они нас уже давно выслеживают. И как это я, черт побери, их раньше не заметил!

— Послушайте, вам нас не одолеть! — продолжал угрожать парламентер.

— Не скажи. Мы уже убили четверых, а сами целехоньки!

— Долго вы все равно не продержитесь. Мы будем мариновать вас в этой пещере столько, сколько захотим. Но если ты отдашь нам женщину, мы отпустим вас обоих и вашего щенка.

— Он что, меня за идиота принимает? — изумился Клауд.

— Но может быть, он… — тихо начала Эмили.

— Нет!

— Я же еще ничего не сказала!

— И не надо. Я и так знаю, что ты хочешь сказать, Эм, и отвечаю тебе: нет!

— Но, Клауд…

— Ты просто не понимаешь, что эти подонки сделали бы с тобой, окажись ты в их лапах.

Эмили поморщилась.

— Полагаю, это что-то малоприятное.

— Вот тут ты не ошиблась. Так что лучше сиди и помалкивай. — Клауду вовсе не хотелось быть грубым, но что он мог поделать? Откуда ей знать, с какими мерзавцами столкнула их судьба. — Эм, если ты пойдешь с ними, может, тебе повезет и они продадут тебя какому-нибудь богатому мексиканцу, не тронув. Но скорее всего эти скоты по очереди изнасилуют тебя, а если ты после этого выживешь, сбудут потом кому-нибудь за бесценок. Кроме того, остальным это не поможет: нас с Джеймсом они так или иначе убьют — лишние свидетели им ни к чему. Плакаты с их физиономиями и так уже расклеены во всех городах отсюда и до границы, да и здешние жители ненавидят тех, кто ворует, занимается разбоем и продает женщин. Думаю, теперь тебе все ясно?

— Он прав, — подтвердил Джеймс, — с этим сбродом ни о каком соглашении речи быть не может. Негодяи просто держат нас за наивных дурачков, которые поверят всему, что они нам скажут.

Конечно, Эмили не сомневалась в том, что мужчины говорят правду, и у нее не было ни малейшего желания отправляться на съедение волкам, если никто от этого ничего не выиграет. Лучше уж умереть с теми, кого она любит, чем смотреть, как им хладнокровно перережут горло сразу после того, как она сдастся.

— Я просто хотела сделать как лучше. — Она крепче прижала к себе Торнтона. — Значит, никакой пощады?

— Боюсь, что так. — Взглянув на Эмили и малыша, уставившегося на него широко раскрытыми глазенками, Клауд пожалел о том, что не может хоть как-то утешить их.

— Эй вы там! Решили что-нибудь? — раздался голос снаружи.

— Да. — Клауд с трудом сдерживался от того, чтобы не пристрелить наглого парламентера.

— И каков будет ваш ответ?

— Наш ответ — убирайтесь отсюда прочь!

— Должно быть, ваша баба — славная штучка, раз вы готовы умереть за нее.

— А кто тебе сказал, что мы собираемся умирать?

— Куда же вам, черт побери, еще деваться!

Пока Джеймс следил за тем, как бандит возвращается к своим, Клауд внимательно наблюдал за Эмили. То, как она прижимала к себе Торнтона, что-то тихонько шепча ему на ухо — видимо, успокаивая, — тронуло его душу так сильно, что он даже удивился. Он был уверен, что ни одна мать не испытывает таких чувств к своему ребенку, какие Эмили испытывала к Торнтону. Клауду малыш тоже очень нравился; пожалуй, он был бы не прочь усыновить его. Ему было совершенно ясно: если он откажется от Торнтона, то уже никогда не получит Эмили.

— Клауд?

— Да, Эм?

— Если нас… если с нами что-то случится, кто-нибудь узнает об этом?

— Трудно сказать.

Внезапно Клауд понял, почему этот вопрос ее так беспокоит, и сердито бросил;

— Что, волнуешься о споем Харпере?