Лиз Карлайл - Невеста в алом

Колдуотер расправил плечи.

— Я просто думаю, что читающая публика имеет право знать, что человек, который был приговорен к повешению за убийство, сейчас разгуливает на свободе и посещает дружеские встречи с богатыми и влиятельными людьми Лондона.

— И полагаю, что под этим ты подразумеваешь мои встречи с Бессеттом и Рутвейном?

— Они из тех, кто побогаче или кто повлиятельнее? — уточнил Колдуотер. — Кстати, я слышал, что Рутвейн забронировал полпалубы на «Звезде Бенгалии». Постарайтесь объяснить мне, что за дела у Общества Сент-Джеймс в Индии?

— О, помилуй, Колдуотер. — Лейзонби наклонился и поднял с земли шиллинг. — Разве ты не читаешь раздел светской хроники в собственной газете? Рутвейн женится. Он везет свою невесту домой в Калькутту. Но ответом была тишина.

Лейзонби выпрямился и обнаружил, что разговаривает с мертвецами. Джек Колдуотер растаял в тумане.

Глава пятая

Генерал, который выигрывает битву, делает много расчетов в уме до начала сражения.

На рассвете через два дня после размолвки Анаис с Обществом Сент-Джеймс небольшой, но бесстрашный отряд отправился в первый пункт их поездки в Брюссель. Они доехали в частном экипаже до Рамсгейта, то есть Анаис ехала в экипаже с лакеем лорда Бессетта и кучером на козлах. Сам граф ехал рядом, взобравшись на большого вороного коня с мерзким характером и склонностью кусаться — и то и другое напоминало Анаис его хозяина.

Чтобы их обман не был раскрыт, Анаис настояла на том, чтобы слуги не сопровождали их во время переправы. После долгих пререканий Бессетт наконец уступил и написал письмо господину ван дер Вельде с просьбой нанять горничную и лакея и встретиться с ними в Остенде. И вышло так, что Анаис в одиночестве провела весь день с кучей журналов в хорошо снаряженном экипаже для путешествий.

Учитывая, что она только что провела много дней в дороге из Тосканы, поездка была просто отупляющей. Ей пришлось признаться себе, что в душе она надеялась на компанию в лице лорда Бессетта — просто чтобы не было так скучно. Она уже смогла избавиться от мыслей о его золотых волосах или сильном, твердом подбородке. Не вспоминала и о его сверкающих глазах — сейчас она едва их замечала.

Но погода стояла прекрасная, дороги оставались сухими, и Бессетт соизволял спешиваться только во время их случайных остановок. Казалось, что он полон решимости сохранять дистанцию.

Добравшись до ветхой гостиницы рядом с портом Рамсгейт, они обнаружили, что поднялся сильный ветер. Анаис, понаблюдав за тем, как бешено раскачивается вывеска гостиницы, начала бояться переправы.

В соответствии со своей новой ролью послушной жены она с нетерпением ожидала в экипаже возвращения Бессетта, который должен был обо всем договориться. Наконец он, хмурый как всегда, появился во дворе гостиницы и помог ей выйти из экипажа.

— Вы никого не знаете в Рамсгейте? — в очередной раз — а точнее, в третий — спросил он.

Анаис посмотрела на вход в гостиницу.

— Ни души, — ответила она. — Как здесь кухня?

— Сносная, полагаю, — сказал он. — Я распоряжусь, чтобы вам принесли ужин в семь.

— Вы не поужинаете со мной?

— Мы еще в Англии. И мне есть чем заняться.

— Хорошо, — спокойно сказала она. — Только что-нибудь легкое. Может быть, суп.

Он прищурился от полуденного солнца и осмотрел пустой двор гостиницы в пятый раз.

— Я выбрал эту гостиницу потому, что она не особенно популярна, а это значит, что она не из лучших. Но у них мало комнат, так что Гауэр может спать в кресле в вашей гостиной.

Анаис бросила осторожный взгляд на румяного молодого лакея Бессетта, который начал отстегивать багаж.

— Уверена, что вы исходите из лучших соображений, — сказала она, — но не будет ли правильнее, если я буду спать в гостиной, приглядывая за Гауэром?

Бессетт посмотрел на нее отсутствующим взглядом.

Анаис выставила вперед ногу и приподняла юбку на несколько дюймов. В лучах солнца сверкнул ствол ее маленького пистолета.

— Думаю, я справлюсь.

Бессетт медленно поднял взгляд. Возможно, слишком медленно. И эти глаза — глаза, как она уже давно поняла, цвета голубого льда — сверкнули непостижимым образом: одновременно и холодом, и жаром — отчего по ее спине побежали мурашки.

— Понятно, — наконец сказал он. — Но…

— Но? — Анаис нетерпеливо посмотрела на него и понизила голос: — Послушайте, Бессетт, как вы думаете, я способна это сделать или нет? Если мы начнем эту миссию с того, что вы будете беспокоиться обо мне на каждом шагу, то я стану вам помехой, а не помощницей.

— Я только лишь имел в виду…

— Я знаю, что вы имели в виду, — твердо сказала она. — Спасибо, сэр. Вы — джентльмен с головы до ног. Но во мне маловато от леди, и могу вас заверить, что бедный Гауэр по сравнению со мной нигде не бывал. Итак, в моей сумочке складной нож, в рукаве стилет и слух, как у хорошо обученного сторожевого пса. А бедный Гауэр, откровенно говоря, выглядит так, будто только что упал с телеги дорсетширской фермы. Кроме того, в Рамсгейте вряд ли возникнут проблемы.

На его твердых скулах возник намек на румянец, и Анаис почувствовала, как Бессетт подавляет свою раздражительность и свое беспокойство.

— Хорошо! — резко сказал он. — Но если вас убьют, я не буду дожидаться похорон.

— Надеюсь, что так и будет, — отозвалась она. — Единственная, о ком вы, как и я, должны беспокоиться, — это Жизель Моро.

В этот момент Гауэр подал ее чемодан кучеру. Анаис двинулась так, как если бы собиралась пересечь двор гостиницы.

— Ну-ка, пройдемте со мной, — приказала она. — Я хочу знать, куда вы направляетесь и в котором часу собираетесь вернуться.

Бессетт последовал за ней, его румянец стал ярче.

— Уже вошли в роль властной жены?

Анаис не остановилась, но бросила на него раздосадованный взгляд.

— Нет, я веду себя как ваш партнер по бизнесу, — прошептала она. — Начиная с этого момента, мы оба должны знать, что на каждом шагу делает другой. Иначе можно накликать смертельную опасность, разве не так?

Да, он знал это, и по выражению его глаз она поняла, что он признает это, хоть и с неохотой.

— Я собираюсь в порт, чтобы проверить клипер Дюпона и его людей, — наконец ответил он. — Вернусь до темноты.

— Отлично. Я займусь нашим размещением.

Бессетт больше ничего не сказал. Когда они прошли через мрачные ворота и вошли в гостиницу, к ним навстречу из противоположного конца помещения бросился владелец гостиницы в фартуке.