Карен Хокинс - Подари мне поцелуй
– Нет, – наконец тихо ответил он и, взяв рукой за подбородок, приблизил ее лицо к своему. – Но если это со мной когда-нибудь случится, то обещаю разделить эту любовь с вами.
– Что вы имеете в виду, говоря «разделить»? – Тереза покраснела.
Его улыбка подтвердила се мысли о запретных удовольствиях.
– Да-да. – Он опустил руку. – Мы с вами без слов понимаем друг друга.
Терезе потребовалось приложить немалые усилия, чтобы отогнать эротические видения, вызванные его словами.
– Что мы теперь будем делать?
– Алек и ваша кузина должны прожить год без всяких скандалов и сплетен – вот мы с вами и полюбуемся тем, что будет происходить с нашей влюбленной парочкой.
Тереза нахмурилась.
– А что делать мне?
Его взгляд успокоил ее.
– Я позабочусь о том, чтобы вы не скучали.
Тереза взглянула на классический профиль Ника и облизнула кончиком языка вмиг пересохшие губы. Она уже испытала на себе его чары. Ее бедра заныли при воспоминании о недавнем страстном приключении. Он был груб, почти жесток, и она кричала от страсти, что редко с ней бывало. Если бы ей удалось утолить свою страсть, то ее интерес к нему сразу бы иссяк. Так было всегда.
Перехватив ее взгляд, граф нахмурился.
– Оказывается, мисс Дракон способна воспламенять дыханием, если этого требуют обстоятельства... – неожиданно произнес он.
– Джулия? Да она самая скучная женщина в мире!
– Вы явно преувеличиваете.
Тереза пожала плечами:
– Алек видел ее много раз и ни разу не обратил на нее ни малейшего внимания, как, впрочем, и все остальные.
– Зато теперь, когда она стала богатой виконтессой, все будут добиваться ее внимания.
– Весьма сомневаюсь. Она по-прежнему занимается своими реформами и болтает о совершенно немыслимых вещах. Они смогут избежать скандала только в том случае, если произойдет чудо...
– О, не стоит недооценивать моего кузена! Алек, конечно, вспыльчив и быстро раздражается, но он далеко не глуп и ухитрился стать любимчиком деда, несмотря на все мои попытки поссорить их.
Тереза откинулась на кушетке и взглянула на Ника из-под длинных ресниц. Она знала, что при такой позе тонкий муслин плотно облегает ее тело, подчеркивая форму груди.
– Уверена, это были весьма решительные меры. Ник хмыкнул.
– Признаюсь, что в его падении я тоже принимал скромное участие.
Она, прищурившись, посмотрела на него. Обычно Ник не был расположен к откровенностям.
– Не все так просто, как вы воображаете, моя дорогая. – Он ухмыльнулся, отчего у нее все сжалось внутри. – Это доказывает наша неудача. Нам нужно придумать что-нибудь другое, более грандиозное, специально для новобрачных, если мы хотим получить это наследство.
– И что же нам делать?
Изящным движением он поправил шейный платок.
– Если ваша загадочная кузина уехала, не захватив свои вещи, то будьте уверены, что она за ними вернется.
– Уж тогда я все выскажу этой негод...
– Вы не сделаете ничего подобного; наоборот, вы всячески будете ее убеждать, что являетесь ее лучшей подругой.
– Бесполезно. Она в это никогда не поверит, и...
– Убедите ее, что вы изменились, – резко возразил Ник.
– Ладно, а что потом?
– Потом, моя дорогая, мы подумаем, как лучше воспользоваться слабостями Джулии. Мне нужно знать обо всех ее мыслях, желаниях и секретах, если таковые имеются. Выясните все подробности о ее взаимоотношениях с моим кузеном.
– И какая мне от этого выгода?
Граф опустил веки, словно желая скрыть выражение глаз.
– В тот день, когда я получу наследство моего деда, я женюсь на вас.
– Мне нужно больше, чем просто обещания. – Тереза подошла к нему, обвила руками его шею и провела губами по изящной линии подбородка. Запах его туалетной воды пронзил ее, как дурман, вызвав волну истомы. – Объявите о нашей помолвке, Ник. Поместите объявление в «Газетт». – Она прижалась губами к его уху: – Я бы вы шла за вас и без денег.
Он небрежно оттолкнул ее и распахнул дверь.
– Увы, моя дорогая, в этом мы расходимся.
Тереза прикусила губу, но лишь когда Ник вышел из дома, она дала волю своей ярости.
Глава 7
В прихожей высилась целая гора коробок и картонок; она была такой большой, что при малейшем сотрясении грозила рухнуть на пол. Алек купил для жены все необходимое и теперь, казалось, мог ликовать; однако мрачный вид Джулии портил ему все удовольствие от проведенного в хлопотах дня.
Отказываясь подчиняться ее благоразумию, он купил даже больше, чем собирался. Это было мрачное противостояние, безмолвная борьба желаний. К концу дня у Джулии опять разболелась голова, и он также был раздражен. От покупки драгоценностей в этот день они отказались и поехали домой, лишь изредка перекидываясь ничего не значащими фразами.
Алек устало потер шею, удивляясь, что такое приятное занятие, как покупки, могло так сильно испортить ему настроение, и в этот момент в прихожую вошел Барроуз.
– Добро пожаловать домой, милорд!
Алек положил на протянутую руку дворецкого шляпу и перчатки.
– А где ее сиятельство?
– Отдыхает в гостиной. – Барроуз обвел неодобрительным взглядом прихожую и сухо добавил: – Должно быть, это очень утомительно – потратить за один день все состояние.
Ощущая настоящую усталость, Алек указал на коробки:
– Пусть Джонстон отнесет это в комнату ее сиятельства.
– Слушаюсь, милорд. – Барроуз помедлил. – Прошу прощения, но ее сиятельство выглядит очень подавленной. Я надеюсь, у нее все в порядке?
– Разумеется. – Алек не хотел показывать, что разделяет озабоченность дворецкого. Честно говоря, он считал, что если от чего Джулия и утомляется, так это от пуританского усердия.
Дворецкий с недоверием выслушал его ответ и вежливо поклонился.
– Рад это слышать. Принести вам чаю?
– Нет, благодарю. Возможно, позже.
– Слушаюсь, милорд. – Барроуз повернулся и засеменил по коридору.
Алек взял из груды коробок одну наугад и прошел в гостиную. Он застал Джулию сидящей на краю небольшого дивана; ее лицо было почти таким же бледным, как унылый серый цвет надетого на ней бесформенного платья. Лучи заходящего солнца, кое-где проникавшие через занавешенные окна, придавали ее волосам золотистый блеск. Она выглядела очень молодой и волнующе невинной.
Когда Алек подошел к ней, Джулия взглянула на него и нервно сжала руки. Он заметил, что на ней поношенные перчатки, и это в то время, как в прихожей лежит почти дюжина пар новых дорогих изящных перчаток.
Скорее всего проблема была именно в этом. Слишком много и слишком скоро. От событий последних суток его и самого уже немного шатало.
